Догонять поднимающийся лифт – то ещё развлечение. Мне и Олегу Жихареву места в кабине не досталось, и, проклиная её маленькие габариты и внушительных напарников, мы несёмся вверх по лестнице. На площадку последнего этажа выскочили одновременно с открывающимися створками лифта.
– Однако! – удивились ребята, вываливаясь из кабинки.
– В следующий раз побежите вы, – выдыхает Олег, – для фигуры полезно.
Легких и Любшин смеются и поднимаются по лестнице, ведущей на крышу.
– Что там? – спрашиваю остановившихся ребят.
– Закрыто тут, – гудит Андрей.
Только я собрался доложить о проблеме, как что-то треснуло, и дверь распахнулась.
– Уже открыто, – хмыкает Любшин, откидывая сломанный замок.
Ворвавшийся в душный подъезд, свежий ветерок принёс облегчение. На крыше обалденная прохлада, а в подъезде духота и смрад. Не завидую штурмовой группе, что засела на лестничной площадке.
Быстро готовим альпинистские веревки. Наша задача – обеспечить прикрытие с тыла, а именно – контроль окна девятого этажа, выходившего на противоположную сторону жилой высотки, и, если необходимо, штурм через него. Другие группы расположилась комфортнее нас – они сидели на другой стороне дома, в лоджиях квартир этажом выше. Им штурмовать по трём путям – в лоджию, в окна, смежной комнаты и кухни. Остальные, готовясь к штурму, скучились на узкой площадке у двери квартиры.
Пристегнувшись к веревке, я подошел к краю и глянул вниз. Жихарев стоит в двух метрах. Паша Легких и Андрей Любшин пойдут вслед за нами.
– Прошу, сударь, – куртуазно кланяясь Жихареву, повожу рукой за край парапета, – уступаю вам право первому сделать шаг в бездну.
– Ну что вы, мсье, – так же шутовски кланяется тот, – только после вас.
– Кончайте паясничать, мужики, а то сейчас Белкин зарявкает.
Любшин как сглазил – в гарнитуре зашипело, и рация голосом подполковника Белкина спросила:
– Там, наверху, чего телепаетесь? «Стена-пять», «Стена-шесть», ускорьтесь.
– Вас понял «Штаб», ускоряемся, – ответил я в рацию и, посмотрев вниз, пробормотал: – Вот только ускориться можно в свободном падении.
– Придётся спускаться медленно и печально, – усмехнулся Олег, – ну что, вперёд?
Только мы шагнули к парапету, как зашипела рация:
– Внимание! «Стена-семь», «Стена-восемь», вернуться на исходную. «Стена-пять», «Стена-шесть», стену пока работаете одни.
Чёрт, чего это Белкин ребят отзывает? Запрашиваю по рации:
– «Штаб», вы уверены?
– Уверен, – резко ответил Белкин, – к вам направляется более худая замена.
Мы переглянулись. Легких и Любшин смотрят друг на друга, оценивая – прошел бы он через створ окна, или нет. По лицам видно, что если надо, то ребята влезли бы и в кроличью нору, но раз командир приказал, значит, надо идти вниз. Он снимают свои бухты, оставляя их пока на крыше.
– Ладно, хоть надо вниз, а не вверх, – ворчит Андрей, – Паш, давай на лифте?
– Не, командир сожрёт, пешком спустимся.
Они уходят, а мы вынимаем пистолеты, досылаем патроны и, поставив на предохранители, убираем их в кобуры.
– Вперёд?
– Вперед.
Стукнувшись шлемами, расходимся на два метра и скользим по «перилам» вниз. Опустившись до десятого этажа и зависаем рядом с окном.
– Уточнение обстановки и доклад, – прозвучало в наушниках.
– «Гнездо-раз», готов.
– Я «гнездо-два», готов.
– «Гнездо-три», готов…
Это докладывали снайперы, контролирующие окна и лоджию на восточной стороне дома.
– «Гнездо-девять», готов. Западное окно даёт блик.
– «Гнездо-десять» подтверждаю, видимость ноль. Солнце бликует.
Это уже снайперы с нашей стороны, сидящие в здании напротив. Хреново, раз они не видят, что творится в комнате.
– «Стена пять и шесть», что у вас? – Это уже нам.
– «Стена-пять» готов, – доложил Жихарев.
– «Стена-шесть» готов, – сказал я в микрофон и покосился в близкое окно десятого этажа, где на подоконнике сидела кошка и пялилась на меня.
– Понял вас. Ждите.
Сдвинул очки на шлем и подставил лицо ветерку. Когда ещё наше начальство решит задачу со многими неизвестными? Покосился на Жихарева, тот тоже «прохлаждался». Кошка потеряла ко мне интерес и начала умываться.
– Хоть бы удачу намыла.
– Что? – Не расслышал Жихарев.
Показал ему на окно.
– А, понял.
Наконец рация ожила:
– Внимание, «Гнездо-пять», «Гнездо-шесть» контроль, «Стена пять и шесть» поставить «глаз».
Мы с Олегом переглянулись. Предстояло незаметно установить маленькую, но весьма многофункциональную камеру на стекло окна. Такие же камеры имели другие группы, но там мешали газеты, наклеенные на стёкла изнутри.
– Серёг, я ставлю «глаз», ты прикрываешь.
– Добро, – ответил я и сказал в микрофон: – «Штаб», ставим «глаз».
Спускаемся к девятому этажу и переворачиваемся. Я замираю в полутора метрах выше окна, прицелившись из пистолета. С другой стороны, завис Жихарев, держа в руках камеру-таблетку. Он протянул руку и быстро прилепил камеру к стеклу, в самый верхний угол. Затем мы отодвигаемся от окна в стороны. Я докладываю «Штабу»:
– «Глаз» установлен.
– Понял вас.
Опять ждать. Сейчас в штабе долго будут решать – что делать? Посмотрят в камеру, определят – сколько преступников присутствует в комнате, уточнят количество заложников и решат – с какой стороны начинать штурм квартиры.
Есть три варианта.
Первый – это входная дверь, но есть один неприятный момент – дверь железная. Спецы сказали – это не проблема, но прозвучало не совсем уверенно, что заставило напрячься и почесать лоб начальству. Вариант два – лоджия и окна на восточной стороне, то есть окно кухни и двух комнат. Но там все окна закрыты, почему-то, газетами. И вариант три – западное окно, ничем не занавешенное, выше которого висим мы. Плюс, возможные комбинации.
Наверное, преступники решили, что с противоположного здания, стоящего в трёхстах метрах, их не достанут. Наивные. Хотя отчасти они правы. К этому окну доступ сложней, да и солнце на этой стороне даёт блик и снайперы пока ничего не видят. Может, удастся потянуть время, чтоб блик сошел, вот только висеть на солнцепеке в нашей черной спецуре не «комильфо». Ветерок не приносит должного облегчения. Это другим группам в теньке, на восточной стороне высотки хорошо, а нам…
Скорей бы «штаб» определился с дальнейшими действиями.
Это сотрудники из наркоотдела лопухнулись. Почему-то пошли на захват вчетвером, а наркокурьер оказался прикрыт, причем хорошо прикрыт. Результат – три оперативника ранены, один из них попал в заложники, а курьер и ещё четверо боевиков, заперлись в подвернувшейся квартире, где возможны ещё заложники. Наркоотдел почесал репу и вызвал нас, то есть городской спецназ. Вот и висим вдвоём, как марионетки, ждём «с моря погоды». Тут я вижу, что к нам спускается боец. Сразу узнаю Валеру Истомина. Он зависает в четырех метрах выше и докладывает:
