– Эккеле, крошка Эккеле… – Ренни держал воротник в кулаке, с отвращением ощущая под костяшками пальцев потную от страха кожу. – Теперь ты рад, да? Ведь именно этого ты добивался?
Эккеле потел и молчал. Он был полный, рыхлый, словно перестоявшееся тесто, с короткой шеей и пепельными жидкими волосами. Глаза его, орехового цвета, испуганно бегали. Он действительно боялся. И Ренни это знал. А еще он знал, что труса надо бить. Причем бить так, чтобы боялся заложить или поквитаться.
Впрочем, уже поквитался. Или помогли. Но это теперь неважно.
– Посмотрим, долго ли ты выдержишь на чужом месте, – процедил Ренни. – Пошел отсюда!
Он отпустил воротник и стал брезгливо вытирать руку об штанину. Эккеле не пришлось долго упрашивать – он рванул по коридору, был, и тут же нет. Ренни вздохнул, покачал головой, сунул руки в карманы и пошел в другую сторону. Делать было нечего. То есть совсем. Конечно, работу найти он сумеет. Только совсем не ту, о которой мечталось. И всё (Ренни в этом не сомневался) из-за мерзавца Эккеле.
Проход плавно изгибался и тихонечко шел под уклон – Ренни и не заметил, как пошел быстрее. Покрытие на стенах кончилось, вместо него кишку коридора теперь освещали только потолочные светильники, устаревшие еще с тысячу лет назад. Конечно, работать они будут еще тысячу, а то и больше, они практически вечные, но кому они нужны, эти дурацкие панели под самым потолком? Жители Саприи давным-давно перебрались на верхние этажи, подвалами и старыми лабораториями никто не пользовался, они стали местом развлечения молодежи и складом для всякого хлама.
Саприи был уникален, второго такого сооружения на Окисте не существовало. Несколько десятков тысяч лет назад, когда переселение только начиналось, строители срезали огромный пласт камня со склона, и вверх потянулись первые ярусы, числом двести. Саприи рос вверх и вглубь горы, сейчас он насчитывал больше полутысячи этажей. До сих пор неспешное строительство продолжалось, по крайней мере, молодежь часто подрабатывала на нём – резала камень под монтаж будущих уровней, занималась диагностикой склона, его укреплением, стабилизировала возможные подвижки. Более сложную работу выполняла гильдия строителей, и к своей работе они никого не допускали до ее окончания. Нижние ярусы, на одном из которых сейчас находился Ренни, использовались как подсобные помещения, но Ренни знал, что раньше здесь жили. Ему ярусы с первого по пятидесятый казались седой стариной – тут можно было встретить такие интересные и редкие вещи, как зеркала (в одной из заброшенных квартир Ренни нашел целую зеркальную стену), металлические ванны, в окнах некоторых квартир сохранились стекла, пару раз попадалась деревянная мебель. Кусочки чужой ушедшей жизни обладали какой-то непонятной притягательностью. В детстве Ренни порой забирался сюда играть, часто один, но потом вылазки пришлось прекратить – родители их не одобряли. Позже, уже в компании подростков-сверстников, Ренни навещал огромные, уходящие вглубь горы подвалы. Сложная их система переплеталась с естественными пещерами, и далеко не во все помещения можно было попасть без кодов или ключей. В этом Ренни убедился на собственном опыте лет десять назад.
Задумавшись, он проскочил нужный поворот, и неожиданно для себя оказался в зале со списанными катерами. «Восьмерки», неуклюжие, громоздкие, стояли друг на друге в четыре яруса, узкий проход между рядами катеров терялся где-то в полумраке. Ренни пошел по этому проходу, предварительно прицельно плюнув в засветившуюся перед ним надпись «Покиньте стоянку! Консервация!». Как же, консервация! Эти железяки – чуть помладше самого Саприи. Их даже в слом не пустишь. Зачем хранят?..
Внимание Ренни внезапно привлек шум, раздавшийся наверху. Он остановился и принялся вглядываться в темноту над головой. В самом верхнем катере последнего яруса явно кто-то был. Скорее всего, кто-то знакомый. Из детей, ровесники сюда не ходили, слишком скучно. Ренни свистнул. Шум стих.
– Эй! – тихонько позвал Ренни. – Мелкие! Полетать захотелось? От стены до стены?
– Фу… напугал, – раздался сверху недовольный голос. Ренни поморщился. Уж лучше мелкие, чем эта. Вот не повезло, так не повезло!
– А, это ты, – разочарованно сказал он. – Давай, спускайся. Я к тебе не полезу.
Вэн Тон легко спрыгнула вниз. Эта хрупкая китаянка не доставала ему даже до плеча, но боялся ее Ренни даже больше, чем собственных родителей. Ей тоже приходилось всего добиваться самой, но, в отличие от Ренни, она своего таки добивалась. И при этом ей удавалось оставаться такой правдолюбкой, что хоть плачь. У нее были свои понятия о справедливости, чести, достоинстве, и мировом порядке, которые она пыталась установить в окружающем ее мире. Она одинаково рьяно спорила как со своими сверстниками, так и со старшими. И вот теперь появилась возможность разузнать, как отнеслась Тон[1] к тому, что случилось. Совершенно некстати… ну ладно.
– А я и не слышала, что кто-то ходит, – Тон поправила куртку. – Увлеклась.
– Что ты там делала? – поинтересовался Ренни.
– Понимаешь, мы с рыжим поспорили, что генератор можно снять. Он сказал, что не выйдет, – немного смутилась Тон, и принялась накручивать прядку волос на палец. – Похоже, выиграл.
– Нельзя его снять, – авторитетно заявил Ренни. – Да и смысла нет. Если все-таки оторвешь, там остаточный заряд очень маленький, выше пятерки не бывает. Больше денег на сам процесс потратишь, поверь мне. Много проиграла?
– Десятку, – призналась Тон. – Слушай, а откуда ты знаешь, что нельзя?
– Ха, – удовлетворенно ответил Ренни. – Думаешь, ты первая с ним на эту тему споришь? Наивная, они давно все посчитали. У них же вечно нет денег, вот и крутятся.
– Ясно. Ладно, отдам, – вздохнула Тон. – Ты зачем обидел Эккеле?
– Я обидел Эккеле? Он сам, кого хочешь, обидит, – ответил Ренни, поняв, что разговора не избежать. – Я из-за этой потной кучи остался без работы.
– Я тоже, – парировала Тон. – Но это не повод так себя вести.
– Ах, не повод! – взорвался Ренни. – Еще как повод! Да моя работа была во сто крат сильнее его потуги на что-то стоящее!.. И твоя… Ладно, я еще могу понять, что она Дзеди с Лином взяла, но вот крошка Эккеле совсем не вписывается в картинку!
– Вот я как раз против Дзеди и Лина, – спокойно ответила Тон. – Это ставленники, причем далеко не самого высокого класса. Что касается работы Эккеле…
– То это не работа, а кусок…
– Замолчи и послушай! – топнула ножкой Тон. Ренни покорно кивнул и сел на подножку катера. – Так вот, о чем я… А! Его работа грамотная, правильная, логически завершенная. Не убавить, не прибавить.
– Теперь ты послушай, – не выдержал Ренни. – Его так называемая работа – это куски чужих работ, слепленных воедино. Ничего нового. Старье на старье. У ребят хоть идеи есть, а этот…