### Место действия – СССР, обычная строевая воинская часть маленького городка.
### Время действия – лето,1989 год, утро.
В кадре виды армии времен СССР. На плацу воинской части солдаты нехотя маршируют и поют строевую песню.
За уличным туалетом не опрятные старослужащие прессуют (вымогают деньги) у молодого, испуганного бойца.
Мимо казармы идет командир части, он останавливает встречного солдата и начинает муштровать его правильно отдавать воинскую честь старшему по званию. Молодой, энергичный прапорщик, проходя мимо строя солдат, сам себе подпевает под нос эту строевую песню. Настроение у него заметно приподнятое. Он поворачивает и идёт в ближайшую казарму.
Войдя в помещение роты, он огляделся и заметил слезы на глазах дневального, который стоял на не высокой тумбочке при входе. Прапорщик вызвал дежурного по роте и приказал подменить этого дневального на посту. Дежурный встал на тумбочку.
Прапорщик отвёл дневального в ленинскую комнату, усадил перед собой за стол и предложил солдату рассказать, что случилось.
ПРАПОРЩИК
Ну, давай, рассказывай. Что у тебя там стряслось?
ДНЕВАЛЬНЫЙ
Любимая девушка прислала письмо, сообщила, что разлюбила его, и теперь выходит замуж за моего старшего брата на гражданке.
ПРАПОРЩИК
Во, как. Бывает. Сочувствую тебе. Но, дело-то житейское. Брата своего любишь?
ДНЕВАЛЬНЫЙ
Конечно. Он меня всегда защищал и помогал во всем.
ПРАПОРЩИК
Ну, вот! Тогда будь молодцом – мужиком, порадуйся за нее и за любимого брата. Она же теперь никуда не денется от тебя, будет твоей родственницей по любому. А, для секса найдешь покрасившей девчонку и помоложе. Чего кручинишься о себе, да о себе. Научись жить для других. Радуйся, что им хорошо, пусть даже и без тебя.
ДНЕВАЛЬНЫЙ
Да, товарищ прапорщик, я, вроде бы и рад за них, но мне никто другой не нужен кроме неё. Я её с первого класса любил, ждал, когда мы повзрослеем. Дрался за нее, ревновал ко всем, а тут собственный брат, исподтишка. Такая подстава. Ладно, Вы правы, пусть они будут счастливы. Я рад за них, а себя я убью. Я не смогу точно так же любить другую, это точно. Без неё жить не смогу.
ПРАПОРЩИК
Ну, вот еще, убью. Разве мать тебя для того рожала в муках? Ты хотя бы о ней подумал? Она же тебя столько лет растила, переживала, последние честно заработанные деньги тратила на тебя, а ты вот, значит, как хочешь ей нож в спину. Так решил отплатить за её доброту. Разбить ей сердце. Ну, давай, давай. Предатель. Флаг тебе в руки.
ДНЕВАЛЬНЫЙ
Но, товарищ прапорщик…
ПРАПОРЩИК
Никаких "НО" рядовой Попурышников. Ты меня разочаровал, очень сильно. Понимаешь? Позор тебе, и всей нашей доблестной армии.
ДНЕВАЛЬНЫЙ
А, армия тут причем?
ПРАПОРЩИК
Притом… Я считал тебя защитником родины, будущим героем, бойцом, а ты, попросту, ничтожная размазня и тряпка. Ты замахнулся на самое святое, на свою человеческую жизнь. А, эта жизнь может спасти многие другие жизни. Столько полезного она может дать добрым людям. Стольким она смогла бы помочь в этом жестоком Мире. А, ты решил её ликвидировать. Это самое настоящее предательство, Попурышников. Вон, у тебя крестик на груди болтается. А, ты в курсе, что Бог запрещает самоубийства. Убьёшь себя, и прямиком в Ад, на вечные муки. Гореть там тебе адским пламенем. Стонать будешь, корчиться от боли и вспоминать эти мои слова. А, мог бы такую замечательную жизнь прожить. Такую, что бы потом, в том, другом, загробном Мире, тебя все встречали и аплодировали стоя. А, что с тобой говорить…
Прапорщик с досады безнадёжно махнул рукой, обиженно и резко встал из-за стола, подошел к окну, сложил руки за спиной и задумчиво уставился вдаль.
ДНЕВАЛЬНЫЙ (поправляя крестик на груди и застегивая гимнастерку)
Нет, нет, я бы не хотел так. Я всё понял. Вы мне словно открыли глаза. Спасибо, товарищ прапорщик. Конечно, я армию и мать не предам.
Гляди-ка, понял он наконец то, понятное дело, что понял. Иначе, перед кем я тут распинаюсь? Главное, цени то, что имеешь и радуйся жизни, какой бы тяжелой она не была. Несмотря ни на что. Всё можно преодолеть и стерпеть, если, конечно, у тебя есть сила воли и вера. Задумайся вот ещё о чем: Ведь, ты мог бы родиться бездомной собакой, усталой и грязной, вшивой и больной, или раненой в драке, которой в мороз никто даже кусок хлеба не кинет на улице. Вот, тогда бы ты понял, что такое человеческая жизнь, человеческое тело, молодое, здоровое, полное сил и стремлений. Всё, лекция закончена. Шуруй на свою тумбочку, дежурный по роте тебя заждался уже.
Они выходят из ленинской комнаты и молча возвращаются по коридору. Дежурный по роте с облегчением сходит с тумбочки. Дневальный встает на тумбочку, а прапорщик тихо спрашивает у дежурного по роте.
ПРАПОРЩИК
Туалет вымыли?
ДЕЖУРНЫЙ
Да. Еще час назад, товарищ прапорщик.
ПРАПОРЩИК
Хорошо, слушай, друг, я посижу там по большому, ну, понимаешь? В гордом одиночестве, как орёл на горной вершине. Не пускай пока туда никого из солдат, это всего пять минут от силы. Хоккей? (сленг в СССР, пародия на американское ОКей)
ДЕЖУРНЫЙ
Хоккей. Понял, не вопрос, я прослежу. А, если замполит придет с проверкой?
ПРАПОРЩИК
Его сегодня уже не будет. Вызвали в штаб армии. Я сам видел, как он свалил на козелке. (сленг в СССР, козелком или козлом называли маленький командирский внедорожник)
Прапорщик входит в помещение туалета, испуганно озирается, закрывает плотно за собой дверь.
Он бросается осматривать туалетные комнаты. Убедившись, что он тут один, подбегает к окну, раскрывает обе створки, высовывается, смотрит вниз и по сторонам. Затем он забегает в кабинку, не закрывая дверцу нервно расстегивает китель и рубашку. На животе виднеется намотанный на его туловище длинный капроновый ремень. Он начинает нервно разматывать его и сбрасывать на пол. Так же рядом с кабинкой на пол падает его китель, который предательски сковывал движения. Не застегивая рубашку, он подымает ремень, который частично находился в унитазе, и начинает крепко привязывать один конец к батарее. Она находилась прямо под подоконником. После в паре метров от батареи он связал затягивающую петлю. Не выпуская её из рук, вскарабкался на подоконник, ловко развернулся и встал на четвереньки лицом в туалетную комнату. Затем, стоя на коленях, хладнокровно накинул себе петлю на шею, крепко затянул её и стал пятиться задом на улицу. В это время, как на зло, в туалет зашел командир полка. Увидев в окне прапорщика с петлёй на шее, он не сразу сообразил в чем дело. Прапорщик, видя опешившего полковника, выпучил в ужасе глаза, немного замешкался, но через мгновенье резво возобновил свои попытки выброситься из окна раком. Полковник, словно как кошка за мышкой, бросился к окну с громкими криками.