К тому времени как мы оба поняли, что мне придется его покинуть, трудно было отличить вспышки молний от разрядов энергетического оружия Невидимых.
Гигантский бело-синий сполох через все небо превратил нижний край клочковатых облаков в перевернутый негатив рельефа и высветил в дожде размах окрестного разрушения: остов далекого здания, выскобленный каким-то прежним катаклизмом, переплетенные балки покоробленных пилонов у края кратера, проломленные трубопроводы и туннели в самóм кратере и громадный искореженный сухопутный дредноут, наполовину погрузившийся в мутную лужу на дне ямы. Сполох угас, оставив лишь мимолетную зрительную память – и тусклые отблески пламени внутри дредноута.
Квилан еще крепче сжал мне руку:
– Уороси, тебе нужно уходить. Немедленно.
Вспышка послабее осветила под корпусом боевой машины голову и торс Квилана, наполовину увязшего в грязи, затянутой пленкой топлива.
Я сделала вид, что проверяю датчики шлема. Корабельный флайер возвращался в одиночку. Дисплей сообщал, что крупных аппаратов сопровождения нет, как нет и переговоров на открытом канале связи, – это не сулило ничего хорошего. Не будет большегруза, не будет спасательной команды. Ближний тактический обзор местности тоже не радовал. Пульсирующие трудночитаемые диаграммы, отрисованные без особой точности, сами по себе служили дурным знаком: похоже, мы прямо на пути прорыва Невидимых и нас скоро сомнут. Минут через десять. Или через пятнадцать. Или пять. Так вот все ненадежно. Но я, как сумела, изобразила улыбку и постаралась ответить спокойно.
– Пока не прилетит флайер, надежнее укрытия не сыскать, – тихо сказала я. – Ни мне, ни тебе.
Я переступила по глинистому склону, чтобы найти опору поудобнее. Воздух сотрясла серия гулких ударов. Я присела на корточки над Квиланом, прикрыла его незащищенную голову. По склону барабанили обломки, что-то тяжело плюхнулось в грязь. Я глянула на уровень воды в кратере; волна лизнула заостренный передок дредноута и лениво откатились. По крайней мере, вода больше не прибывала.
– Уороси, – проговорил Квилан. – С этой хренью на закорках мне отсюда не выбраться. Прошу тебя. Я не корчу из себя героя и тебе не советую. Уходи. Немедленно.
– Время еще есть, – ответила я. – Мы тебя отсюда вытащим. Тебе вечно невтерпеж…
Над нами снова полыхнул свет, выхватывая из тьмы каждую каплю секущего дождя.
– А тебе…
Остаток его фразы проглотила очередная канонада гулких ударов; раскатистый грохот раздирал воздух на части.
– Бурная ночка, – сказала я, снова пригибаясь к нему. У меня звенело в ушах. В следующем высверке сполохов я заметила боль в глазах Квилана. – Даже погода против нас. Гром этот проклятый…
– Это не гром.
– Да нет же, гром! Вон! А вот и молния, – добавила я, пригибаясь к нему еще ближе.
– Уходи. Быстрее, Уороси, – прошептал он. – Это глупо.
– Мне… – начала я, но ружье соскользнуло с моего плеча, приклад ударил Квилана в лоб.
– Ой, – вырвалось у него.
– Прости.
Я снова закинула оружие через плечо.
– Ну, я сам виноват, нефиг было шлем терять.
– Зато ты захватил наземный дредноут, – хлопнула я по одной из гусениц над нами.
Он хохотнул, поморщился и с натянутой улыбкой коснулся одного из направляющих колес:
– Забавно. Даже не знаю, наш это или их.
– Да, в общем-то, я тоже, – сказала я, глянув на распоротый корпус машины.
Внутри все еще горело; синие и желтые язычки пламени пробивались в дыру на месте главной башни.
Искореженный дредноут не то скатился, не то сполз в кратер, сохранив гусеницы с одной стороны корпуса. На противоположной стороне сорванная гусеничная лента распласталась на склоне; плоские металлические сегменты напоминали ступени исковерканного эскалатора, ведущие почти до зазубренного края ямы. Из корпуса выступали крупные направляющие колеса: одни поддерживали огромные шарниры на верхней части, другие прокатывались по гусеницам внизу. Квилана зажало на нижнем уровне, по пояс втиснуло в грязь.
Наши товарищи погибли. Остались только мы с Квиланом, ну и пилот легкого флайера, который за нами возвращался. Корабль был всего в паре сотен километров у нас над головами, но помочь не мог.
Я пыталась вытащить Квилана, игнорируя глухие стоны, но его зажало накрепко. Весь энергозапас моего антиграва ушел на бесплодные попытки переместить сегменты гусениц, между которыми застрял Квилан. Оставалось лишь проклинать наше суперское оружие самоновейшего поколения, которое отлично убивало нам подобных и рассекало броню, но не могло разрезать толстый слой металла.
Рядом что-то громко затрещало; из дыры на месте башни вылетали искры, взметаясь и опадая в дожде. Земля сотрясалась от взрывов в искореженном корпусе машины.
– Боеприпасы вот-вот рванут, – с натугой произнес Квилан. – Уходи.
– Нет. Когда разворотило башню, боезапас тоже накрылся.
– Это вряд ли. Сейчас как жахнет… Убирайся.
– Нет. Мне и тут хорошо.
– Чего?
– Мне и тут хорошо.
– Не дури.
– А я и не дурю. И не гони меня отсюда.
– Ох, да нафига ты мне сдалась! Ведешь себя как дура.
– И не обзывайся! И не разводи меня на ругань.
– Никто и не разводит. Я тебя прошу вести себя разумно.
– Так я и веду себя разумно.
– Не очень-то похоже. Ты должна спастись.
– А ты должен не отчаиваться раньше времени.
– Не отчаиваться? Моя любимая, моя боевая подруга ведет себя как последняя дура, а я… – Глаза Квилана распахнулись. – Наверху! – прошептал он, указав мне за спину.
– Что? – извернулась я, передернув ружье, и замерла.
На краю кратера пехотинец Невидимых разглядывал останки наземного дредноута. Шлем оставлял открытыми глаза бойца – значит не слишком сложный. Я всмотрелась сквозь дождь. Солдата подсвечивало пламя горящего дредноута, мы же оставались преимущественно в тени. Он держал винтовку одной рукой, а не обеими. Я не шевелилась.
Затем он поднес к глазам какой-то предмет, сканируя местность. Замер, глядя прямо на нас. Как только он опустил устройство ночного видения и потянулся поднять оружие в боевую позицию, я вскинула ружье и выстрелила. Он исчез во вспышке света; еще одна вспышка озарила небеса в вышине. Тело, лишенное головы и руки, кувыркаясь, покатилось к нам по склону.
– Надо же, ты, оказывается, меткач, – заметил Квилан.
– Всегда и была, любимый, – ответила я, потрепав его по плечу. – Просто не хвасталась, чтобы тебя лишний раз не смущать.
