1.
Двадцать один год назад маршал, чей портрет красовался в каждой ротной ленкомнате, сказал стоявшему перед ним выпускнику спецкурсов:
– Вы зачислены в БД-7, капитан. Отныне вы Исполнитель воли государства.
БД-7 означало – Белая дача, седьмой участок. За её мирным названием скрывалось самое засекреченное подразделение в стране Советов. Чем оно занималось – не знал никто, кроме нескольких человек государстве.
Но время от времени мир потрясали сообщения о несчастных случаях, происходивших с популярными на западе перебежчиками из Страны Советов, о внезапных государственных переворотах в странах третьего мира. Изредка на местах происшествий находили неопознанные трупы. Кто они – установить не было никакой возможности: ни документов, ни других признаков, которые бы говорили о национальности или хотя бы о принадлежности к стране проживания.
Все Исполнители имели псевдонимы, офицерские звания и тройные должностные оклады, как участники боевых действий. Впрочем, их тайная служба и обязывала действовать по-боевому.
Капитан показал свое умение ориентироваться в любой обстановке. Ему досрочно присвоили два следующих воинских звания. Незадолго до перестройки он получил на погоны третью звезду и стал командиром БД-7.
Псевдоним он заимел не по собственной фантазии. А после того, как вляпался со своими ребятами в заварушку на колумбийской границе. Тогда они сумели захватить у наркодельцов частный самолет. Машина была незнакомой. Он с трудом поднял ее в воздух, ушел от «стингеров» на бреющем и приземлился на Кубинском аэродроме, где базировалась советская эскадрилья. С тех пор и стал Пилотом.
Его заместитель, подполковник, выбрал псевдоним «Белый» сам. В те времена он был черноволос и гладок лицом. Теперь его голову украшала лобная лысина, а лицо походило на печеный блин…
Последний раз Пилот видел куратора БД-7 незадолго до Форроского спектакля, в котором главным действующим лицом был последний генсек Союза по прозвищу Меченый.
Маршал сидел в кресле в рубашке без галстука, что само по себе уже было необычным. Китель с большой звездой на погонах небрежно был брошен на диван. Его хозяин, похоже, прихватил насморк, то и дело вытирал большим белым платком покрасневший нос. Был озабочен, хмур. Говорил с паузами, будто ему тяжело было выталкивать слова:
– Все, Пилот. Вас нет, и не было. Ты и твои люди – пенсионеры союзного значения. Затаитесь и ждите… Если дождетесь… И еще, Пилот. Выбил для вас денежное содержание за год. Получи на всех… За службу спасибо… Свободен!
Через месяц маршал непутево и оттого загадочно ушел из жизни…
Подчиненных Пилот собрал, когда вокруг Белого дома запахло жареным. Решил, что присяга требует их присутствия там, где решается судьба государства. Но быстро понял, что она, судьба государства, мало кого волнует, и что влез он с ребятами в разборку властных группировок.
Их семерка не стала ждать утренней развязки. Пилот знал, что из коллекторной есть вход в карезы. На языке документов они назывались – ПЭС, что означало: подземная эвакуационная система. Она прорезала всю Москву и имела несколько входов и выходов.
В державные времена ее обслуживала целая рота доверенных самокатчиков во главе с майором Жорой Сиротиным. Он назвал эвакуационную систему карезами по аналогии с подземными ходами в одной из азиатских стран, где выполнял спецзадание и, вопреки всему, выжил. По двенадцати карезам майор Жора ежедневно отправлял патрульные группы, и раз в квартал занимался проверкой и обновлением контейнеров с неприкосновенным запасом.
Из БД-7 только Пилота посвятили в тайну подземелья. Его гидом был сам майор Жора. Последний, двенадцатый маршрут вывел их на берег Москвы-реки. Перед тем как выбраться на поверхность, майор Жора открыл электронным ключом один из двух вмурованных в каменную стену шкафов. Дверцы раздвинулись с комариным писком. Внутри вспыхнула лампочка, залив светом стеллажи, заставленные консервными банками и коробками с надписями: «сухой паек», «питьевая вода», «аптечка».
Правый, самый узкий отсек был заставлен разнокалиберными бутылками. Майор Жора, вытянув одну из них, прихватил коробку с сухим пайком, закрыл прикосновением ключа дверцы.
– Владей! – протянул ключ Пилоту. – И держи при себе на всякий пожарный. Один шкаф – технический: со снаряжением и боеприпасами, второй – с провиантом.
Они выбрались через люк, обложенный снаружи дерном, и оказались на береговом склоне. Майор Жора подвел его к плоскому валуну, разложил на нем припасы из шкафа НЗ. Отстегнул нож для выживания, достал из противогазовой сумки два металлических стаканчика, сделанных из снарядной гильзы.
– Давай, Пилот, вмажем за приобщение…
Через три года, находясь по спешному и дурному приказу в Таллине, Пилот узнал, что майор Жора пустил себе в висок пулю. А электронный ключ понадобился ему впервые в Белом доме.
– Пошли! – скомандовал он в тот вечер «дачникам».
Подчиненные безропотно поднялись и потопали за ним по ступеням вниз. Когда они пробирались по этажам, шальная пуля, выпущенная пьяным «защитником», отчекрыжила Акинолосу палец. Боец не пикнул, не покривился, отстегнул нож и отхватил повисший на кожице мизинец. Брызнул на обрубок из медицинского баллончика (их неограниченно выдавали на группу еще в старые времена), замотал носовым платком.
Дверь в карез Пилот обнаружил в самом темном углу подвала. Она открывалась и закрывалась бесшумно. По-комариному пищали только дверцы шкафов. Он нащупал сбоку тумблер, щелкнул. Тусклый свет заполнил накопительный бункер. Лампочка, забранная в стальную сетку, обросла паутиной. Похоже, что человек давно уже сюда не заглядывал.
Пилот усадил подчиненных на лавку. Поднес к еле заметному углублению в дверце одного из шкафов ключ. Запищал комар, и дверцы раздвинулись. Шкаф оказался техническим. И вообще это был не шкаф, а металлический контейнер.
