Магомед Ахметов, Сергей Евгеньевич Васильев - Снег идет в сердце моем

Снег идет в сердце моем
Название: Снег идет в сердце моем
Авторы:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Снег идет в сердце моем"

В новую книгу волгоградского поэта Сергея Васильева вошли его переводы с аварского Магомеда Ахмедова, которого называют преемником Расула Гамзатова. Раздумья о Родине, о любви, о жизни и смерти, о предназначении поэта – вот главные темы этой книги.

Бесплатно читать онлайн Снег идет в сердце моем


© ГУ «Издатель», 2008

© Васильев С. Е., 2008

С именем твоим, дагестан…

Сито

У меня и муки-то нет, чтоб просеивать через сито,
Ни сбережений, ни тачек, ни особняков.
Дружбу просеять? Но друг не наносит визита.
Как-то приехал, напился – и был таков.
И от любви ни крупинки уже не осталось,
Вся сквозь пальцы ушла,
                                      а попробуй пойми, к кому.
Старость ли это или, может быть, просто усталость,
Только сито и здесь, наверное, ни к чему.
Что до чести и совести, здесь, поверьте, тем боле,
Ни судьбы, ни помыслов своих я не стыжусь.
Пусть себе предают
                        и воруют хотя б и по Божьей воле,
Я на такие подвиги, видит Аллах, не гожусь.
Остается душа? Что ж попробуйте, коль угодно.
Не устанете разве напрасный допрос чинить?
Ведь она, как мустанг в степи, чиста и свободна,
Ни заарканить ее, ни наветами не очернить.
У меня и муки-то нет,
                                чтоб просеивать через сито,
Ни доходов и ни сберкнижки – одни стихи.
Но висит на гвозде в сарае старое сито:
Просеивайте мою жизнь —
                                       не найдете там шелухи.

Матери

Вот еще одна зима да в чужом краю,
За окошком ночь залегла, как тать.
Но едва лишь улыбку вспомню твою —
Не поверишь: сразу начнет светать.
Пролистаю ледяные страницы зимы
И услышу плач и небесный гул.
И пошлю, у Господа взяв взаймы,
Городскую песню в родной аул.
Ты, как птица, лишившаяся птенца,
Сколько ж мы не виделись-то – бог весть!
Вспоминаю черты твоего лица
И стыжусь того, что я еще есть.
Я окутан цепью пыльных дорог,
И отныне чужбина – моя судьба.
Мой небесный дар без тебя продрог,
И мой голос хриплым стал без тебя.
Вот еще одна зима да в чужом краю,
Сладко, думаешь, спится с тоской вдвоем?
Встану среди ночи, чайку попью —
И услышу твой шепот в сердце моем.

Отцу

Все дорого в мире: и звезды, и жизнь человечья:
Отец постарел, но чабанской судьбой дорожит.
На горных полянах большущее стадо овечье
Белее тумана и снега белее лежит.
Я в жизни любил странных женщин,
                                                           вино и дорогу,
Еще суету и столичные дрязги любил.
Но время пришло возвращаться к родному порогу,
И я возвращусь, коль дорогу еще не забыл.
Высокая бурка небес упадет мне на плечи,
Меня согревая теплом и ни в чем не виня,
И коршун помашет крылами, и стадо овечье
Пускай исподлобья, но все ж поглядит на меня.
Нет, все-таки можно поспорить
                                                и с роком, и с веком:
Отец постарел, но улыбка не сходит с лица,
И свет доброты – тот, что делал меня человеком,
И ныне, как прежде, сияя, идет от отца.
Он светел и чист, словно быстрые горные реки,
И мудрость его велика и тиха, как гора.
Все просто на свете: вот зло, вот добро, и вовеки
Им вместе не быть – эта истина слишком стара.

«Нету моей бабушки…»

Нету моей бабушки,
Нету!
На ее могиле выросли травы,
Над ее могилой висит звезда.
А я, хлебнувший земной отравы,
К ней опоздал. Уже навсегда.
Нету моей бабушки,
Нету!
Она до сих пор стоит предо мной —
Величайшей битвы со злом ветеран,
Высвечивая, как рентгеном, мой путь земной,
Излечивая меня от душевных ран.
Нету моей бабушки,
Нету!
Только в этом, наверное, она не права,
В остальном упрекнуть невозможно ее.
И шумит на могиле ее трава,
Словно осиротевшее сердце мое.
Нету моей бабушки,
Нету!

«Не дается мне в руки слово…»

Не дается мне в руки слово,
Словно тень от улетающей птицы.
Впрочем, может быть, так и надо —
Пусть хоть птица будет свободной!
Пусть хоть птица! Что до Отчизны,
То она меня не замечает.
Что ж, наверно, так тоже надо —
Я ж люблю ее не за это!
И когда живу на чужбине,
Мне она почему-то ближе.
Может быть, потому, что Отчизна
Будет жить, когда нас не будет.
Потому-то и не обидно,
Что она не дается в руки.
Важно, чтобы она навеки
Оставалась свободной, как птица.

«Не помню, когда я услышал впервые…»

Не помню, когда я услышал впервые —
Иль мы услышали их вдвоем? —
Эти слова почти роковые:
«Снег идет в сердце моем!»
Много фраз, полных тьмы и света,
Я отпустил потом в водоем.
Но не кончается песня эта:
«Снег идет в сердце моем!»
Много верст отчаянных за спиною —
Мы то боль, то вражду растерянно пьем.
И опять мой век говорит со мною:
«Снег идет в сердце моем!»
Лед в душе, и ветер срывает крышу,
Холод в доме и вне – вот такой объем!
И я снова и снова пронзительно слышу:
«Снег идет в сердце моем!»
Не грусти, Отчизна, о платье барском,
Об орлином пере – мы еще споем
На родном, на радостном, на аварском:
«Снег идет в сердце моем!»

Старое ореховое дерево

Оно стоит в самом дальнем углу зеленого сада,
Сгорбившееся, с плешью, с морщинистою корою.
Полное грусти и горестного надсада,
Оно не поет, а лишь вздыхает порою.
Его уже не излечишь приторными речами,
Смерть лишь одна способна заштопать его прорехи.
А как оно пело, бывало —
                             ты помнишь, скажи? – ночами,
Стряхивая с плеч тяжелые, словно грехи, орехи!
А как, бывало, заигрывало с облаками
И грозовые шутя разгоняло тучи!
Помнишь, как расправлялось оно с врагами?
Помнишь, как были корни его могучи?
Дерево не поет об этом, оно вздыхает:
Ни в будущее не заглянуть,
                                    ни в прошлое не вернуться.
А внизу молодая поросль (дерево отдыхает)
Привстает на цыпочки, чтоб до рук его дотянуться.

«Мать открывает окно и глядит во тьму…»

Мать открывает окно и глядит во тьму,
А чтоб хватило света меня увидеть,
Достает из сердца милую кутерьму
Детских игрушек, способную не обидеть.
Ведомо всем: мать одна и любовь одна —
К женщине ль, к дому родному или Отчизне.
Их светом звучащим, натянутым, как струна,
И жив я единственно в этой кромешной жизни.
Я сделал посох из этого света, чтоб он в ночи
Стучал и светился, призывая неправду к ответу.
Я иду, опираясь на это подобье свечи.
Молодой одинокий старик.
                              К жизни. К правде. К свету.

Баллада о старике

Я однажды увидел белого-белого старика,
У которого на белой-белой бороде
Белая-белая слеза застыла.
Он сидел на берегу шумного моря один
И тихо-тихо плакал – так тихо, что
Море умолкло и погасли золотые глаза заката.
Я не спросил у белого-белого старика,
Почему он плачет.
                           На мой безмолвный вопрос
Ответил мир, чужой и жестокосердный.
Вот что тогда он ответил, растерянному, мне:
Ныне старый человек все равно,
                                           что умерший человек,
И даже странно, что он сидит у моря и плачет.
А потом мне рассказали, что другой старик
Выкопал сам себе могилу и лег в нее —
Видимо, в могиле ему было не так одиноко.
А когда случайный путник наткнулся на него
И вывел из могилы на свет, старик
Печально вздохнул:
                           «Мне такой свет не нужен!»
Я гляжу на стариков, а они глядят на меня,
Спрашивая, почему так: дети вроде бы есть —

С этой книгой читают
В книге собраны стихи, написанные с 14 до 37 лет. Это память о самых важных, судьбоносных, золотых мгновениях жизни, дающая ключ ко всему остальному прозаическому корпусу творений автора.
Автор ОЛЬНОВ АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.Год рождения – 1938, 27 февраля. Родина – с. Городище Череповецкого района Вологодской области. Кроме Череповца и Петрозаводска проживал в городах: Сортавала, Витебск, Усть-Каменогорск, Альметьевск.
Гражданин Советского Союза. Коммунист.Родился 22.12.1956 г.Родители – ветераны Великой Отечественной войны.Окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола в 1981 г.1981—1993 гг. – служил на дизельных подводных лодках 182-й Отдельной Бригады подводных лодок (б. Бечевинская), КВФ.После предательского развала Советского Союза подал рапорт об увольнении из ВС, заявив о несогласии с политикой нового руководства страны, армии и флота.Уволен в запас с должности
Мы любим. Если повезет, становимся счастливыми, и со временем у нас появляются прекрасные воспоминания.Если нет, нам остаются грусть и иногда стихи.
«Грендель» – четвертая книга цикла «Походы Бенедикта Спинозы». И вновь ветер странствий заставляет экипаж супертанка серии «Мамонт» покинуть воинскую часть. Дарий и Тангейзер вместе с древними магами-мутантами призваны разобраться с таинственным излучением, которое многие годы уходит в космос с планеты Можай. Казалось бы, Галактика почти необъятна, и невозможно случайно встретиться со знакомыми на одной из дальних планет. Но капитану «Пузатика» Л
«Июль, последовавший за моей свадьбой, стал достопамятным из-за трех интересных дел, благодаря которым мне выпала привилегия пребывать в обществе Шерлока Холмса и изучать его методы. В моих записях они помечены как «Приключение со вторым пятном», «Приключение с военно-морским договором» и «Приключение с усталым капитаном». К сожалению, первое затрагивает интересы такой важности и касается стольких важнейших фамилий королевства, что предать его гл
Много лет назад Альфа-оборотень Дарен спас от смерти маленькую девочку и отдал ее охотнику на воспитание. В тот день он понял, что нашел истинную пару, без которой его жизнь будет сущим адом. Он ждал, пока Снежана достигнет совершеннолетия, чтобы забрать ее в стаю и рассказать о себе правду.  Но охотник не сдержал данное Дарену обещание и увез дочь из города. Что ж, волку придется идти по следу, чтобы соединиться с любимой. Но это еще полбед
Он знал о предсказании. Одна цыганка несколько веков назад предсказала, что князьям Сандровским в одно время уготовано встретить тех, кого они назовут своими спутницами и подругами....Игорь отказывался верить в нелепое гадание. Но два младших брата - сначала Велест, потом и Борис, встречают девушек и соединяют свои Судьбы. Игорь не желал заводить семью. В мире, где идет беспощадная война истинных вампиров со стригоями, любовь - слишком опасная ро