Энн Шайн - Снежная. Не твой ребенок

1. ПРОЛОГ

Снежная

– Юлия Романовна, вас ожидает клиент, – ошеломила меня секретарша генерального директора, да так, что я чуть не споткнулась на ровном месте и не разлила на себя стаканчик с зелёным чаем, который прихватила с обеда.

– Какой клиент, Ира? – начала раздражаться, смотря на часы. – Сейчас половина третьего. У меня на четыре только ближайшая запись, и ту, возможно, ты опять будешь переносить. Мельниковы уже дважды отменяли встречу, если это произойдёт в третий раз, я уже не возьмусь за их развод. Пусть Владленович сам их мирит.

– Ну… – она замялась, как всегда, в такие моменты, начиная наглаживать свой беременный живот.

«Баранки гну!» – хотелось ответить и грубее, но Ирочка у нас личность неприкосновенная и скоро уходит в декрет от нашего относительно молодого генерального директора Бестужева Рената Владленовича.

– Что?

– Там важный клиент и близкий друг Ренати…Рената Владленовича, – исправилась она, как будто когда-либо соблюдала наедине субординацию со своим шефом. – Он пообещал, что за его развод возьмётся лучший юрист, а лучше вас никого нет.

Глубоко вздохнув, я медленно и шумно выдохнула воздух. Сама ли Ирочка додумалась включить режим умасливания злой Снежной откровенным подхалимажем, или Ренатик надоумил, бросив свою беременную невесту животом на амбразуру, но выкручиваться в итоге мне.

– Что за клиент? – сдалась я, забирая протянутую папку с делом, и даже не открывая её, зажала подмышкой.

– Крупный бизнесмен, настоящий красавец, – мечтательно вздохнула Ирочка. Ну да, зачем нам запоминать такие мелочи, как имена, когда «красивый» и «богатый» сошлись в одном предложении. – Я слышала, как он говорил Ренатику, ой… – она покосилась на меня испуганно, а я только глаза закатила.

Можно подумать никто не в курсе, какие у них с генеральным отношения, а всё шифруются. Одну коляску тоже будут толкать, называя друг друга по имени-отчеству?

– Я никому не скажу, – имела ввиду сразу и её оговорку, и неприкрытую заинтересованность клиентом, и то, что Ирочка в очередной раз подслушивала беседы босса. – Дальше.

– Вроде как хочет оставить её без ничего, потому что… – Ирочка огляделась, не подслушивает ли нас кто-то ещё, – думает, что ребёнок не от него!

– Ещё и с детьми, – едва не выругалась вслух. – Приплыли!

Уже, исходя из того, что я узнала, можно сделать вывод: этот развод лёгким не будет. По крайней мере для меня, потому что сама, будучи матерью одиночной, терпеть ненавидела мужланов, которые желали оставить своего ребёнка без копейки, а его мать выгнать в мир пинком под зад, отняв последнее. А таких уникумов в нашей стране, увы, было немало.

Подобные дела я старалась обходить десятой дорогой, потому что знала, не смогу полностью отключить эмоции и сделать то, что от меня хотят.

Но если Владлен Игнатьевич, царство ему небесное, относился с пониманием и не давал мне такие дела, то его сын, вступив в права наследования и заняв его место, ездил на мне, пользуясь своим начальственным положением и моим безвыходным заодно.

А может и мстил за то, что я не позволила подкатывать свои причиндалы под мою юбку и чётко обозначила границы наших отношений: исключительно рабочие. Я, конечно, с радостью бы ушла, но пока не могла громко хлопнуть дверью, потому что в трудовом договоре четко было прописано, что работать в этой компании мне еще целый год. Порой гордость и совесть нужно уметь прятать глубоко глубоко, если хочешь выжить в большом мире и дать единственной дочери самое лучшее.

– Долго ждёт? – мрачно поинтересовалась я, уже зная, что скандала в конце дня с Ренатиком не избежать.

– Минут пятнадцать, – Ирочка наглаживала живот так, словно она индийский божок, и, если его триста раз потереть, то исполнится любое желание.

Сделав глоток уже остывшего мерзкого чая, поморщилась и оставила стаканчик на стойке секретарши. Подойдя к двери с табличкой «Снежная Юлия Романовна. Адвокат по разводам», уверенно толкнула её, делая шаг внутрь.

– Вы не очень-то пунктуальны, Юлия Романовна, – раздражённо заметил голос, от которого мелкие волоски на моих руках встали дыбом. – Ренат Владленович рекомендовал мне вас, как своего лучшего юриста, но пока я не вижу, что это так.

Мужчина сидел спиной ко мне в кресле для посетителей, но мне и затылка хватило, чтобы узнать его.

– Добрый день, – с ледяной вежливостью, поздоровалась я, проигнорировав колкость в свой адрес, и прошла к своему месту. – По какой причине вы хотите развестись?

Я смотрела на предателя, сидящего напротив в моём кабинете, и едва сдерживалась, чтобы не выдать кипящую внутри ярость.

Громов Ярослав Александрович. Как бы мне хотелось выжечь из памяти и своей жизни это имя навсегда.

Он не узнал меня. Оно и неудивительно, ведь с нашей последней встречи я разительно изменилась. А вот он – ни капли. Тот же прищур изумрудных глаз, те же морщинки на лбу, когда он недоволен. Даже причёска такая же, как пять лет назад. Разве что одеваться стал строже, соответствующе своему «высокому статусу». Одни часы, что выглядывали из-под манжета рубашки, стоили как половина моей квартиры.

– Всё очень просто, – ответил тот, кто бросил меня, едва узнав, что я забеременела. – Мне не нужны чужие дети! У меня есть все основания полагать, что моя супруга родила не от меня.

– Чужие дети, значит? – повторяю за ним, внутренне усмехаясь. – Надеюсь, у вас есть что-то весомое, что может подтвердить ваши предположения в неверности матери вашего ребёнка.

Вот так ирония. Пять лет назад я слышала почти те же самые слова, с небольшой разницей: на мне Громов жениться не успел. Или не собирался? Впрочем, значения это не имеет.

«Тебе и родной ребёнок оказался не нужен, что уж говорить про чужих!»

– Именно! – кивнул Громов, гневно сжимая губы, которые я так любила целовать. – Поэтому мне необходим развод в кратчайший срок!

2. 1. Интуиция кричит

Громов

Не знаю, как не замечал очевидных вещей раньше, но сейчас, после совершенно нелепой случайности, мои глаза словно раскрылись.

Невольно подслушанный разговор двух коллег, при виде меня быстренько прикусивших языки, особо ничего не давал. Но это только на первый взгляд. На самом деле он стал первой зацепкой, потянувшей за собой клубок сомнений и подозрений.

Ребёнок, которого я воспитывал как собственного сына, был полной моей противоположностью. Характер, внешние черты, повадки – всё совершенно не моё.

Я был бы спокоен, если бы он пошёл в супругу, но и от Аделины Марк не перенял ничего, кроме вечных истерий и недовольства. Мальчишка стал до жути избалован, не зная отказов.

Из-за своей постоянной занятости, связанной с бизнесом, дома меня редко можно было встретить. Вечные разъезды, командировки и так вышло, что сын рос без моего внимания, которое я, как мог, компенсировал деньгами.