Юлия Архирий - Сны белой яблони

Сны белой яблони
Название: Сны белой яблони
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Сны белой яблони"

Иногда ощущая жизнь как сон, то яркий и запутанный, то грозящий неизвестностью, то, напротив, ясный и счастливый, и даже полный ликования, я решила написать книгу о снах. Может, это и не совсем мои сны, а сны райского дерева, юной девушки, жившей давным-давно, одинокой старухи… Их сны порой снятся мне, и тогда я переживаю то же самое, что дерево, девушка, старуха. Некоторые события из этих снов становятся стихотворениями…

Бесплатно читать онлайн Сны белой яблони


Фотограф Анна Алексеевна Жамальдинова


© Юлия Архирий, 2017

© Анна Алексеевна Жамальдинова, фотографии, 2017


ISBN 978-5-4483-5411-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


«Словно вброд через реку, в траве – по колено…»

Словно вброд через реку, в траве – по колено,
В заливные луга забрела тишина.
Пролетел ветерок, пали серые тени,
По мосткам прокатилась речная волна.
По колено в траве, словно вброд – через реку…
Ночь ложится под ноги и путает след,
И лесных горизонтов смыкаются веки,
В самой гуще берез укрывая рассвет.
Дрогнет болиголов, осыпая росою,
И камыш изогнется дугой, словно лук.
И, чиста как хрусталь, ночь стоит над землею,
Отражая средь звезд затерявшийся луг.

Маленький японский садик

Сыплет роза лепестки
В деревянную шкатулку…
Малый лоскуток реки —
Впечатленье от прогулки.
Где вода так глубока,
Зелена и полновесна,
К небу тянется рука
Вишни белой, как невеста.
Дремлет лотос на волне,
Подставляя солнцу щеки.
И окрест, как в полусне,
Смотрит ирис синеокий.
Ива белая молчит —
В тени замерли две цапли.
Лишь фонтан едва журчит,
Редкие роняя капли.
Камень, ветер и песок,
Дерево, трава и глина.
Тростниковый поясок
Вьется лентой из корзины.

Старый осокорь

Уставшее от зноя,
Шагающее древо,
Остановилось в поле,
Раскинулось вполнеба.
И ждет, когда скитальца,
Его охватят рьяно
Тоскующие пальцы
Вечернего тумана.

Август

Август – месяц исчерченной ветрами глади морской,
Месяц яростных бурь, иссушающих землю, взметающих теплый песок
Выше розовых крыш, выше старых, иссеченных зноем олив,
Над рекой мелководной, что вьется, свой путь меж камней проложив.
Рыжий август – пора спелых персиков и – небес, источающих жаркую нежность
В винно-сизую сень виноградной лозы, истомленной от тяжести гроздий.
Пряный август просверлен насквозь колеями скрипучих колес,
Что, по горным дорогам кружа, задевают желтеющих трав неотцветшие грезы.
Чуть от ветра звенит черепица в обезлюдевших к полдню селеньях,
И колышется тонко-зеленая тень поредевших истрепанных крон
На отбеленных солнцем палящим, веками отглаженных стенах,
Что впадают у кромки дорог в густо-синий, хмельной полусон.

«Черепок Херсонеса – лазури кусок…»

Черепок Херсонеса – лазури кусок
В зыби волн, и оливы седые.
Над обрывом – кермека лиловый дымок,
Крылья ласточек чертят кривые.
Эллинизма осколок – шесть белых колонн,
Голубиный полет на рассвете…
Как из моря на берег, был выброшен он
Из бездонной купели столетий.
Черепок Херсонеса – соломенный сноп
Бьющих в камни лучей небывалых.
Сквозь песок прорастают ковыль и иссоп,
Укрывая окрестные скалы.
Флейта ветра в разбитых усадьбах поет
Ту же песню, что грекам и готам,
И корабль, как и прежде, на север плывет,
Лунный свет отражается в гротах.
Черепок Херсонеса – смола, как слеза
На шершавом стволе кипариса.
Вечереет. Темнеет воды бирюза,
И минувшее кажется близким.

«Стрекотанье кузнечиков…»

Стрекотанье кузнечиков.
Лето входит в зенит.
Обнимает за плечи – и —
Вдаль, где солнце палит.
Где качается колокол
Над степною травой,
Моря синие сполохи,
Да прибой грозовой.
Под оливами старыми,
Проходя по тропе,
Выйду к солнечной гавани,
Да навстречу Судьбе.
Там сверкает стеклярусом
Галька в зеркале вод.
Странник – маленький парусник —
Держит путь на восход.

Бахчисарайские луны

«Над крышами домов…»

Над крышами домов
И частоколом трав
Луна между холмов
Повисла до утра.
Был медно-красноват
Ее огромный лик.
Вдруг теплый аромат
Из пустоты возник.
Так пахнет свежий хлеб,
Чуть вынут из печи,
Из теста на воде,
Взошедшего в ночи.
И минарет звенел
Натянутой струной,
Как от муки, белел
Под хлебною луной.

«Первая луна была снежно-белой…»

Первая луна была снежно-белой,
С лучами, словно овечья пряжа,
Дымно-кудрявыми и мягкими,
Переплетенными, как нити канвы,
По которой ночь вышивает звезды,
Черную речку и спящий город —
Кубики домов с золотом окошек,
По скалам рассыпанные в беспорядке.

«Другая луна была цвета зеленого чая…»

Другая луна была цвета зеленого чая,
Когда его пьешь в жаркий полдень
Из белой-белой маленькой чашки,
Сидя на вытертом узорном ковре,
В чайхане, у подножья гор невысоких.
Легкой дымкой подернуты дальние рощи.
Над скатертью кружат пестрые осы
И, тревожно жужжа, садятся на сахар.

«Третья луна была желтой и жирной…»

Третья луна была желтой и жирной,
Как топленое молоко в коричневой крынке,
Принесенное из прохладного погреба.
Можно было тихонько потрогать пальцем
Загустевший верхний слой. А потом
Есть прямо из крынки, зачерпывая ложкой,
Поглядывая, как кошка облизывается у ног,
И, конечно, дать и ей свежего лунного молока.

«Четвертая луна была золотистой…»

Четвертая луна была золотистой,
Словно мед, собранный в Мариамполе,
Впитавший запах цветущих акаций
И теплое дыхание южного ветра,
Спустившегося с Чуфут-кале
В плодородную тихую долину,
Покрытую садами и виноградниками,
Полями лаванды и чайной розы.

«Пятая луна была рыхлой и ноздреватой…»

Пятая луна была рыхлой и ноздреватой,
Похожей на круглый кусок козьего сыра.
Который едят с ломтем горячего хлеба,
Запивая красным вином. Когда тень ложится
На пустые дороги, и в вечернем небе
Только орлов заметишь у горизонта,
Славно ужинать на краю поля,
Под старым тополем с нежной листвою.

«Шестая луна манила, как море…»

Шестая луна манила, как море,
Глубокой сияющей синевою.
Она расплескивалась волною,
И уносила упавшие звезды.
Она затопляла улицы светом,
Стучала в двери и билась в окна.
Она была дикой, томной и страстной,
Словно вакханка, в тунике рваной.
Кожа у ней пахла солью и солнцем,
В прядях волос запутались ветры.
Были глаза ее полузакрыты,
И на губах запеклось желанье.

«А у последней, седьмой луны…»

А у последней, седьмой луны,
Как у фарфорового блюдца,
Откололся кусочек малый
И покатился во тьму со звоном.
Долго я черепок искала
В темных полях, в можжевеловых рощах.
Да не нашла. И искать перестала.
Так и осталась луна щербатой.

«Всматриваясь в слепые сумерки…»

Всматриваясь в слепые сумерки,
Гадаю на лунных лепестках.
В черном зеркале стекла
Отражается свечное пламя.
Твой лик, словно лист осенний,
Освещает тропу моей судьбы.
Поэтому, чем дольше я иду по ней,
Тем более удивляюсь, тем более…
И, чем удивленнее гляжу я
В бездонные озера ноябрьских ночей,
Тем обостреннее мой слух вбирает
Ропот угасающих слов твоих,
Гул странных наречий —
Томленье травы под снегом,
Хруст ледяного ливня,
Примерзшего к карнизу,
Шорохи осыпающихся звезд.
И, чем тише моя речь,
Тем яснее позывные твои —
Слышу! Можешь говорить
Чужими голосами, убегающими строчками,
Мгновенным росчерком снежных хлопьев,
Ветром в темных провалах дворов.
Слышу! – Только говори, или просто будь…
Тогда я буду с нежностью
Смотреть в глухую темень окна —
В око бездны в белой решетке рамы —
И вдыхать аромат бессмертной розы,
Распускающейся в твоих ладонях,
От тепла твоего дыхания —
В самой сердцевине полуночи,

С этой книгой читают
Если пройденные нами пути – это стадии великого делания, а сама жизнь – алхимический процесс, то останется ли место для случайного и незначительного?Рассказ поведут пять очень разных авторов и художник.
Странствуя во многих альтернативных реальностях, живя на пересечении абсолютно разных миров, невозможно остаться отстранённой, не сделать попытку запечатлеть пережитое… В то же время, в нас всегда остаётся нечто неизменное – то, что собирает, сплавляет в единый уникальный узор разрозненные кусочки жизни. Как неизменна концепция готического собора, так, при всех метаморфозах, неизменна идея человека – крестоносца, крестьянина, святого, монахини, к
Название сборника стихов отсылает к библейской «Неопалимой купине» – горящему и не сгорающему терновому кусту, в котором Бог явил себя человеку. Каждому из нас уготована встреча – с другим, с собой и с любовью, которая и есть действие Бога.Эта книга о радости встречи.Образ пламенеющего куста обнимает и бабочку, кружащую у лампы, и севильское солнце, и спетую на Святой Неделе саэту, и розу под дождём, и удивительных существ, недоступных обыденному
Океан окружает нас со всех сторон.Океан плещется внутри нас самих – это океан наших чувств, прозрений, океан нашей жизни.В другом человеке мы также встречаемся с Океаном.Мы движемся навстречу друг другу через океаны нашей памяти, нашей любви и веры.Океан галактики, океан человеческой души родственны.Горение жизни просверливает эти пространства и дает возможность прикоснуться к бесконечности вселенной.Эта книга – попытка осмысления автором океана
Весёлое чтение всегда приносит радость и детям, и взрослым. Промчимся по радужной «вопросной тропинке» с рисунками и вспомним подробности жизни животных, рыб, человека. Загадки всегда дарят улыбки и хорошее настроение, почувствуйте это на себе!
Сборник «Я сбудусь» – первая книга стихов Татьяны Костопулу. Это – современная поэзия, яркая и образная, эмоциональная и чувственная.
Эти стихи я посвятила Павлу Кобелеву из Полевского. В них есть все, что я хотела бы ему сказать, если бы мы когда нибудь встретились.
«На зелёной лужайке» – проба пера автора, первый сборник детских стихов. Стихотворения написаны автором как для своих троих деток, так и для широкого круга любознательных малышей.
Вы верите в случай, способный в одно мгновение изменить всю жизнь? Может, именно случай заставил Вас выбрать эту книгу из множества других? А Вы не задумывались, что, возможно, не Вы выбираете книги, а они выбирают Вас, и сейчас не по случайности, а по воле судьбы Вы читаете эти строки? Строки, написанные на обратной стороне книги, хранящей необычную историю, про самого, что ни на есть, обыкновенного человека, а, значит, эта история могла произой
Много тысячелетий назад, когда наша планета имела несколько иное обличие и люди ещё не придумали могучих и страшных богов, когда ещё не было ни войн, ни вражды, ни границ, ни религий, а были лишь любовь и творящая сила, жили на Земле великие люди, которые творили чудеса, не причиняя никому вреда. И они это делали с полным осознанием и любовью. Часть этой истории была запечатана в тайне времени; но Хроники Акаши позволили распечатать эту глубинную
Два темнокожих парня из сборной Канады по сноубордингу. С идеальными спортивными телами, треугольными торсами и наглыми взглядами властно атакуют славянскую фигуристку-чемпионку прямо при её женихе. На вечеринке в честь празднования олимпийских чемпионов все немного выпивают, ведь соревнования подходят к концу, но что если перебравшие громилы сделают миниатюрной гимнастке предложение, от которого она не сможет отказаться? Измена, соблазн деньгами
Сегодня, спустя годы после возвращения Крыма домой – в Россию, как-то не верится: Что сложиться могло иначе. А ведь тогда ему – не скрывая, “НАТО“ стремилось присвоить другую незавидную роль. После слов: “Крым станет нашим авианосцем у русского забора”… Становилось страшно за жителей полуострова. Но то, что на своей земле крымчане сами вершат будущее – не принимая незваных; теперь известно каждому. Тогда что могло быть на море? Где окруженная “за