Пролог
Эта история произошла много лет назад с одной маленькой девочкой. Жила она тогда в обычном провинциальном городке. И детство у нее было самое обычное. Потом девочка выросла. Но до сих пор не может найти объяснение тому, что произошло с ней в одну новогоднюю ночь. А начиналось все так…
***
Лиза, с грустью смотрела на свои игрушки. Вот с золотыми волосами большеглазая Зоя. Вот плюшевый медведь Парамон. А вот совсем лысая кукла Люси. Не могут игрушки разговаривать! Они же не живые! А папа говорит, что люди их просто не умеют слушать. Лиза думала о том, что, возможно, в папином детстве игрушки и говорили. Но, скорее всего, папа просто шутит. Лиза каждую ночь оставляла включенной настольную лампу. Не потому, что боялась темноты. Она надеялась однажды проснуться и услышать шепот тоненьких кукольных голосов.
– Папа, они опять молчат! – на кухне Лиза посадила рядом с собой Зою. – Я наблюдала за ними. Я засыпала. А потом просыпалась. Но делала вид, что сплю. Но они все равно молчат.
– Игрушки, – папа густо намазал кусок черного хлеба маслом, – всегда знают, когда ты не спишь. И перестают говорить.
– Но тогда я никогда их не услышу! – в больших зеленых детских глазах заблестели слезинки.
– Борис, перестань расстраивать ребенка! – вмешалась рассерженная мама. – Доченька, не слушай его. Куклы не говорят.
Но когда мама отвернулась к кастрюле, в которой что-то приглушенно булькало, папа нагнулся к Лизе и подмигнул.
– А они все-таки говорят.
***
Приближался новый год. До пахнущего мандаринами, конфетами и сосной праздника оставалась неделя. Лиза в детском саду разучила слова Красной Шапочки. В новогоднем спектакле ей доверили одну из главных ролей. Мама сшила потрясающее платье из своего старого костюма. Дома в коридоре ждала наряда лесная гостья. Девочка уже успела заглянуть во все укромные уголки дома. Мама вероятно уже купила конфеты и спрятала их. Но в этом году оказалась хитрее дочери. Лиза, как ни старалась, найти сладости не смогла. Впрочем, она знала: когда сосна займет почетное место в центре зала, у ее нижних веток появятся яркие мешочки с конфетами, печеньем и новыми игрушками.
Зима, снежная, пушистая дарила Лизе много веселых дней. И….. катанье на санках. Огромных снежных баб во дворе их двухэтажного дома и во дворе детского сада. Лиза думала, что ее город зимой самый красивый на свете. Даже пятнадцатиминутная прогулка из дома в сад и обратно кажется сказочным путешествием. Деревья спят, покрытые хрустальным инеем. Снег, мягкий на вид, но холодный на ощупь. Коснешься и отдернешь ладошку. И ожидание Нового года – само по себе волшебное время. В эти дни снятся самые необычные сны. По телевизору показывают самые интересные истории. И Лиза стала забывать о словах папы.
***
И вот, наконец, свершилось. С большого письменного стола убрана голубая с золотыми цветами скатерть. Закреплена на четырехпалой подставке сосна. Папа долго с ней возился. Обрубал ненужные нижние ветки. Лиза, задерживая дыхание, открыла дорожный мамин чемодан. Чемодан не бывал в путешествиях целых 30 лет. В его обитом бардовом бархатом зеве в свалявшейся вате и цветных лоскутах хранились новогодние игрушки. Лиза всегда наряжала сосну с мамой. Аккуратно снимала вату и складывала на табурет. Потом одну за другой цепляла за нитяные петли блестящие и хрупкие шары, корзинки, сосульки. С серьезным видом на сосновые лапы садились рыбки, собачки, снегурки, деды морозы, попугайчики, козлики. Под самые большие, грузные у самого подножия ветки ложился мягким ватным покровом новый «снег». На него, искрясь и переливаясь множеством оттенков, падала мелко, мелко нарезанная мишура. А затем туда же, в ватный снег, но уже более уверенно становились сделанные мамой из картона и бумаги домики. Один – точная копия того самого, в котором жила Лиза. Второй – многоэтажный под покатой ярко-красной крышей. Третий – хатка со ставенками. Сосну обвивали две гирлянды. Их концы спускались к картонным домам и освещали жизнь их игрушечных обитателей. Когда опустевший мамин дорожный чемодан задвигался под кровать, Лиза садилась в кресло. Огромное. Она в нем буквально тонула. И…. Начинала играть в свою собственную сказку. В своем никому не доступном мире.
***
Часы торжественно пробили двенадцать раз. Лиза то закрывала, то вновь открывала глаза. Сон туманом уже окутывал ее сознание. Но засыпать не хотелось. Еще минутку посмотреть на гирлянду огней. На каждую игрушку под сосной. Представить, как они движутся, говорят. Опять вспомнился недавний разговор с папой. А какая разница, говорят игрушки или нет? Лиза все равно может сделать молчаливые маленькие фигурки живыми в своем воображении. Особенно долго не могла она оторвать взгляд от двух фарфоровых статуэток – самых красивых подарков в этом году. Одна – застывшая на одной ноге белоснежная балерина. Другая – гордо вскинувший рога золотой олень. Лиза, как только освободила их от подарочной упаковки, подумала, – они должны жить вместе. Девочке казалось, что хоть куплены они, по словам мамы, в разных магазинах, но уже давно знают друг друга. Пришли из одной сказки. Олень, к тому же светился в темноте. Лиза не заметила, как стала проваливаться в сон и вдруг….
До ее слуха донесся шепот. Сначала девочка подумала, что он ей сниться. Лиза, не открывая глаз, прислушалась. Но шепот был реален. Некоторое время спустя стали различимы слова.
– Нам нужно спешить, королева. Такая ночь бывает раз в столетие.
– Я знаю рыцарь. Это просто чудо – мы оказались рядом. Впервые за последние 300 лет. Мы можем начать наше путешествие вместе.
Лиза резко и совершенно непроизвольно открыла глаза. Картина перед ее взглядом закружилась. Какая-то невероятная сила сдернула ее с кровати. Потом стало темно. Потом Лиза ощутила себя стоящей на одной ноге. Она чуть не упала. Но вовремя успела опустить вторую ногу. Затем осмотрелась. Девочка стояла в чем-то мягком. Пальца ощущали тонкую материю. Впереди возвышался двухэтажный дом, и громадное дерево поднималось стволом куда-то в темное, освещенное странными прожекторами небо. Стоп. Лиза внимательно посмотрела на себя. Ноги в мягких балетках. Рядом грустные карие глаза большого золотого оленя. И тут Лиза все поняла. Она превратилась в фарфоровую балерину. Вошла в мир под сосной. Только теперь этот мир не был застывшим, игрушечным. Ожила запряженная в карету тройка лошадей. Ожили кавалеры и рыцари. Оловянные принцы поклонились своим нежным дамам. А где-то наверху, невидимые для Лизы, запели тонкими голосами птицы.
Минуту или две девочка стояла, пытаясь понять: как такое может быть? А затем мысли той, кем она была, исчезли. Лиза перестала существовать. Теперь она стала заколдованной королевой. И звали ее Тэя.
