Этим летом хозяин впервые вывез меня на дачу. Такое решение он принял ещё в марте. Тогда я, конечно, и предположить не мог, насколько судьбоносным окажется для меня это его решение, но именно март предопределил для меня, да и для всей нашей семьи, дальнейший ход событий, а точнее новый и весьма трагичный этап жизни. А пока я был наивен и глуп, но не бестолков и бесконечно предан своим дорогим хозяевам Марату и Марине.
Марат строг, суров и удивительно красив. Для меня он лучший хозяин на свете, хозяин и, надеюсь, мой лучший друг. Род его занятий – бизнес, но бизнес какой-то странный. Частично легальный и безобидный, но преимущественно это то, о чём в нашем доме не принято говорить вслух. Марат – мозг некоего синдиката, который занимается разработкой, производством и поставками психотропных веществ в страны третьего мира. Однако официально его корпорация – крупнейшее фармакологическое предприятие страны, объединившее несколько медицинских и фармацевтических компаний – это то, что является надводной частью айсберга, иронично именуемого «делом жизни». У Марата большая команда, и, как утверждает он сам, в ней нет ни одного непрофессионала.
Он формировал её долго, почти тридцать лет. Многие из его первого состава давно уже покинули этот бренный мир, кто-то ушёл сам, кого-то «ушли». Но «костяк» остался, и это была мощная группа, вызывающая одновременно страх и уважение. Я люблю Марата, и мне нет дела до его бизнеса – «грязный» он или «чистый». Я предан ему настолько, насколько только может пёс быть предан своему хозяину.
Марина – бывшая балерина. Она лучшая женщина на свете. Она тактична, умна, великолепно воспитана, безумно красива и, ко всему прочему, прекрасно готовит. Несмотря на то, что в доме работает прислуга, и Марат давно предложил жене в помощь профессионального повара, Марина наотрез отказалась. Как истинная хозяйка и настоящая женщина, она свято верит в магическую силу пищи и доверить её приготовление она никому не может. И это правильно! Я не представляю свою жизнь без её волшебной похлёбки из бараньих рёбрышек или свиного рагу, печёночного паштета или омлета из перепелиных яиц.
Судьба сыграла с моими хозяевами злую шутку. У Марины и Марата не было детей. После долгих обследований доктора вынесли страшный вердикт. Марат очень страдал, хоть и надеялся на чудо. Марина же простилась с мыслью стать матерью и всё переживала, болела. Но постепенно боль утихла, а окончательно она развеялась в её сердце, когда появился я – Бернар Цезарь Фокс Майер Лабель – чёрный лабрадор с прекрасной родословной, с целой плеядой звёздных родственников с туманного Альбиона и юга Франции, из Тулузы.
Мой титулованный отец был чемпионом мира на протяжении нескольких лет. Мать тоже давала фору своим соплеменницам, но в моих родителях не было тщеславия и гордыни, в них было лишь неиссякаемое благородство и достоинство. В жизни своей я не видел красивее собак, чем мои отец и мать. И я их любил бесконечной сыновьей любовью, любил и страдал от разлуки с ними.
Так вот и случилось, что Марат и Марина остались в этой жизни без детей, а я – без родителей.
Марина обожает меня и, когда Марата нет дома, ласкает меня, целует в мокрый нос, в глаза, обнимает и говорит, что я самый красивый пёс на свете. И я ей верю.
В Россию меня привезли семинедельным щенком, не обошлось и без сложностей с моим перевозом. Но Марат, будучи всесильным и всемогущим, быстро всё уладил. Там, на границе, когда я впервые увидел его, я понял, что это – навсегда!
Всю дорогу до Москвы хозяин держал меня в своих горячих ладонях. Я метался, скулил, рвался из оков своего хозяина, но тот был терпелив и сдержан. Марат гладил меня по голове, говорил, что я дурак, раз не понимаю своего счастья, но говорил ласково, смеясь, нежно теребя меня за ухом. Я, как и подобает малышу, пару раз оконфузился перед своим новым родителем на его роскошный костюм от Brioni, но что я мог поделать? Может это был некий обряд инициации, посвящение в мою новую жизнь, в наше единение с Маратом, пусть даже таким странным способом.
А может, это было таким вступлением в касту священного союза. Я не знаю. Но тогда, в салоне огромного чёрного Mercedes-Benz на мокром сиденье в обделанном мною, бестолковым щенком, дорогущем костюме, сидел спокойный и невозмутимый ОН, уже тогда простивший мне всё, что я сделал впоследствии с его жизнью.
Я вдыхал аромат его тёплых, вкусно пахнущих рук, держащих меня. Всматривался влажными глазами в его скуластое, волевое, удивительно красивое лицо и думал: «Это мой Бог, мой господин, мой отец, мой брат, мой друг, моя жизнь, мой Марат!»
