Одуряющий полдень раскинулся над джунглями Кешана. Мясистые листья растений, ослепительно-яркие цветы, сверкающие крылья гигантских бабочек, пестрое оперенье тропических птиц – все словно источало негу. В такое время суток хорошо нежиться в гамаке, под живительной прохладой навеса из пальмовых листьев.
Но молодая женщина – белокожая, с медно-рыжими волосами, убранными под белое покрывало, – упрямо стиснув зубы, шла вперед, пробираясь сквозь заросли. Она была довольно рослой, с красивыми серыми глазами – сейчас сощуренными, словно она гневалась.
Она и вправду гневалась – на удушающую жару, на нелепые обстоятельства, благодаря которым она заплутала в бесконечных джунглях. Лошадь ее пала два дня назад, и женщине пришлось идти пешком. Она все же не теряла надежды выйти к человеческому жилью.
Рыжая Соня, одинокая воительница, чья жизнь и цели не были известны никому во всем мире – собственно, никому в этом мире не было до Сони никакого дела! – давно забыла о том, что такое отдых под крышей, пусть это даже крыша туземной хижины. У нее оставался верный лук, несколько стрел и два кинжала за поясом. Продовольствие, запасенное на рынках большого кешанского города Алкменона, закончилось. Сладкие водянистые тропические плоды и мясистые сладковатые корни растений, указанные ей друзьями из племени макололо как съедобные, смертельно ей надоели. Чего только ни отдала бы сейчас Соня за кусок доброго, хорошо прожаренного ванирского ростбифа, который – вечность назад! – великолепно готовила сонина мать!
Вот уже три недели Соня не видела человеческого лица. С ней было двое спутников-негров, но они погибли. Недюжинное здоровье, молодость и нечеловеческая сила воли молодой воительницы и на этот раз позволили ей выиграть смертельную схватку с джунглями. Впрочем, игра еще не окончена…
И если в ближайшие два дня она не выберется к человеческому жилью, силы могут оставить ее. Она не сможет больше идти и погибнет.
Одна только мысль об этом казалась Соне невыносимой. Умереть сейчас, в самом начале жизни, когда она только начала путь к своей великой цели… Нет! Вся деятельная натура Сони восставала против этого.
Боги не допустят такой глупой несправедливости.
Соня никогда не отличалась особой набожностью, однако в своих богов верила безусловно. Ее покровительница Рысь не раз приходила к ней на помощь, спасая беспокойную девушку, попадавшую в самые неожиданные и подчас смертельно опасные ситуации.
Чтобы разогнать одиночество, Соня негромко запела одну из боевых гирканских песен – их она знала множество.
Испуганные звуком человеческого голоса, с тревожными криками разбегались мелкие обитатели джунглей.
И словно в ответ на пение Сони донесся слабый зов.
Соня остановилась и прислушалась. Не может быть!
Но нет. Голос принадлежал человеку.
Соня ускорила шаги. Вскоре она вышла на поляну. Ужасное зрелище предстало ее взору.
«Люди! – с горечью подумала Соня. – Как стремилась я вновь увидеть ваши лица. И вот я опять стыжусь того, что и сама принадлежу к роду человеческому, погрязшему в жестокости и изуверстве! Здесь, в девственных джунглях, иной раз хочется стать диким зверем, яростным и невинным!»
Изуродованные, истерзанные человеческие тела покрывали поляну, так что даже густой тропической зелени не видно было под бренными останками изувеченной плоти. В беспорядке были разбросаны одеяла, котлы, разбитые деревянные миски. Судя по всему, какие-то странники, такие же бродяги, как Соня, расположились здесь на привал, но ужасная судьба настигла их.
Кто же напал на них врасплох? И чего искали убийцы?
Увы! Никто не мог дать ответа на этот вопрос. На первый взгляд, свидетелей ужасающего деяния не осталось. Трупы убитых безмолвствовали.
«Но я же слышала человеческий голос, подумала Соня, беспокойно озираясь по сторонам. – Кто-то явно звал на помощь. Нет, я не могла ослышаться».
Она довольно долго бродила по полю боя, пробираясь между трупов. Черные, как эбеновое дерево; белые, смуглые тела лежали рядом, словно заснувшие братья. В жарком тропическом климате их уже тронуло тление, и мухи слетались на запах. С громким тревожным криком вспорхнула из густой травы куропатка, заставив Соню шарахнуться от неожиданности.
Наконец!
Соня заметила, что в одном из несчастных все еще теплилась жизнь. Это был рослый чернокожий человек, истекающий кровью, которая лилась из его многочисленных ран. Усилие, которое он приложил, чтобы позвать на помощь, окончательно истощило его и без того слабые силы, и он потерял сознание.
Соня стремительно наклонилась над раненым, желая осмотреть его повреждения. С первого же взгляда даже неопытной целительнице – а у Рыжей Сони был довольно неплохой опыт, благодаря ее участию во множестве военных операций – стало бы ясно, что раны юноши смертельны.
Однако несмотря на это Соня, охваченная чувством милосердия, смочила виски умирающего водой и поднесла флягу к его воспаленным губам. Веки юноши дрогнули, страдальческие глаза медленно открылись.
– Ты умираешь, мой друг, – печально проговорила Соня.
– Кто ты? – прошептал чернокожий.
– Я Соня…
Пальцы чернокожего слабо сжали сонино запястье.
– Это ты – Огненная Грива? – изумленно проговорил юноша. – Это ведь о тебе поют в джунглях тамтамы?
– Огненной Гривой называют меня некоторые черные племена по обоим берегам Зархебы и в верховьях Стикса, – ответила Соня, несколько удивленная. – Но откуда тебе известно мое имя?
– Неважно, – был ответ. – Я знаю тебя. Это главное.
– Зато я тебя не знаю, – возразила Соня.
– Я Мгонга, сын великого жреца Мбонга. Я и сам жрец.
Соня дала ему еще немного воды. Это, казалось, приободрило молодого человека, и он снова заговорил.
– Стигийские псы и их дарфарские прихвостни напали на нас. Они схватили одну девушку, такую же белую, как и ты, Соня. Не дай им увести ее. Они продадут ее в рабство, и участь ее будет ужасной. Останови их! Я не успею. Мне не хватит времени.
– Мне жаль покидать тебя одного, – мучаясь сомнениями, сказала Соня.
– Я пойду к моему богу, и он исцелит мои раны, – сказал умирающий и закрыл глаза.
Пальцы чернокожего, сжимавшие руку Сони, разжались. Соня почувствовала, как силы ее удесятерились. Ее энергию питала ненависть к работорговцам. Сейчас никто не узнал бы в ней той измученной путницей, которая хриплым голосом распевала песенки, лишь бы не поддаться отчаянию, из последних сил продираясь сквозь тропический лес.
Стремительно, как тень, заскользила она по джунглям. Зоркие тренированные глаза следопыта легко обнаруживали след убийц на мягкой земле. Вот примятый лист, вот сломана ветка. Сама же Соня давно уже научилась следов за собой не оставлять. Этому научили ее в храме, а отточили это мастерство бывалые воины, с которыми Соня обошла половину населенного мира.
