В город, пропахший тухлой рыбой, корабль прибыл к полудню. Солнце покрывало соломенные крыши рыжей краской. Порт шумел, гомонил, ругался на разных диалектах и языках. Я ступила на трап, и за моей спиной стелились туманы.
– Госпожа, позвольте, – молоденький морячок, совсем мальчик, протянул ладонь, помогая спуститься на твердую землю. Истинная леди отказалась бы касаться чужака, но во мне не было ни капли истинности.
– Благодарю.
Туманные змеи обвили мои запястья, стряхивая прикосновение. Морячок сглотнул ком в горле. Туманов он не видел, но почувствовал их присутствие.
Я, слабейшая из рода, изгнанная родительницей и академией, самоучка, дурная кровь, приехала на Острова Надежды, чтобы отдать долги. Темные волосы были перевязаны лентой; простое платье в пол и перчатки до локтей – неприметный образ, словно у аристократки, выбравшейся на прогулку в город.
Свободный извозчик караулил у первого же ресторанчика.
– Дом Шата, – сказала я, усаживаясь в повозку.
Этот островной город был обречен на вымирание. Он издыхал и вонял разложением. Здесь ютились отбросы общества, те, кому на Большой земле не нашлось места. Посреди улиц подыхали рабы, пытавшиеся сбежать от хозяев, но пойманные ими. Их запирали в клетках, оставляя без питья и пищи, обрекая на мучительную смерть. Исполосованные спины гноились, вокруг живых мертвецов роились мухи.
Меня тошнило от здешних мест, и даже сейчас я прикрывала нос надушенным платком.
– Приехали! – крикнул извозчик.
Расплатившись и попросив дождаться моего возвращения, я ступила на брусчатку. Некогда богатый дом застыл мрачной громадиной. Краска на его стенах облупилась, покосилась крыша. Здесь продавали обычных рабов: не магов и не экзотов, поэтому дом Шата был непопулярен и едва сводил концы с концами.
Я постучалась. На пороге появился управляющий, лысый и высокий. Он скользнул придирчивым взглядом по моей одежде, но остался доволен увиденным.
– Госпожа…
– Сольд Рене, – учтиво отозвалась я, ступая за порог.
– Госпожа Рене, вам назначено?
– Я хочу купить раба либо узнать, кому он был продан, – и добавила, постучав по поясной сумке: – Меня не пугает любая цена.
Глаза управляющего зажглись алчным блеском. Он попытался взять меня под локоток, но я отстранилась.
– Госпожа, а зачем вам купленный раб? Давайте выберем другого! Вас интересует какой-то конкретный сорт? У нас есть поступления с южных земель. Или, может, северный рынди – очень выносливый экземпляр с прекрасной регенерацией. Незаменим как в домашних, так и ратных делах.
Мы шли по узкому коридору, ведущему к подвальным помещениям. Дом разваливался, по стенам ползли трещины. И запах: страданий, боли и безысходности. Он разъедал ноздри.
– Мне нужен один-единственный раб, его имя – Дарго.
Управляющий остановился, пытаясь вспомнить, о ком речь.
– Человек, северянин, лет двадцать, светловолосый, – кратко описала я.
– Увы. – Управляющий развел руками. – У нас таких много, и по именам я их не различаю.
А возможно, он умер от болезни, или недоедания, или побоев. В сердце болезненно кольнуло. Я поджала губы и глянула на управляющего с плохо скрываемым раздражением. Туманы начали обвиваться вокруг его шеи. В блеклых глазах появился испуг.
– Не гадайте, а поднимите архивные записи. Полгода назад он был в вашем ведении.
– Пройдемте в мой кабинет. – Управляющий указал рукой на неприметную дверь с позолоченной табличкой и залебезил: – Распорядиться о напитках?
– Благодарю, нет.
Пока я сидела, изучая собственные ногти, управляющий суетился, гонял служанку в рабском ошейнике и просил принести ему записи за шесть месяцев. Просматривал их, качал головой и кричал на служанку вновь.
– Есть! – воскликнул и ткнул тонким пальцем в строчку. – Господин Розеншал, для личных целей, четыре месяца назад.
Он замялся.
– Продолжайте. – Я положила на стол один золотой.
– Думаю, он увез его в Янг. Господин Розеншал – светило столичной науки, долгое время набирал рабынь из молодых помесков. Теперь, видимо, ему понадобилась чистокровная мужская особь.
Глаза защипало от дурного предчувствия. Эта поездка, возвращение сюда – все зря. Дарго либо уже умер, либо доживает последние дни, будучи подопытным кроликом у какого-то ученого. Бесы!
Туманы погладили по голове, дескать, успокойся. Я стряхнула их. О каком спокойствии может идти речь, если я обещала приехать за Дарго, но предала его?
Повозка везла меня обратно в порт. Ближайший корабль до столицы отплывал через час, и я должна была успеть на него взойти. Глаза чесались от подступающих слез. Когда-то я обещала себе не плакать, но сейчас была готова разреветься. Ничего. Дарго, я спасу тебя. А заодно наведаюсь в столичную академию, коль уж все равно придется остановиться в тех местах. То-то порадуются тамошние преподаватели, завидев бывшую ученицу.
* * *
За плавание на уродливой развалюхе, именуемой кораблем, капитан содрал с меня целое состояние. Я без раздумий согласилась (следующее судно до столицы отправлялось только через три дня) и, расположившись в личной каюте, уставленной бочками, задумалась: чем заняться по прибытии? Нельзя соваться прямиком к Розеншалу – если он почувствует за мной тени, проблем не оберусь. Да и кем я представлюсь? «Девица, возжелавшая купить вашего раба»? Он поднимет меня на смех и будет прав. Перед тем, как напрашиваться в гости, нужно разведать обстановку. Хорошо, что в Янге есть академия чародейства и знахарств. Разузнаю через нее, кто такой Розеншал и стоит ли его опасаться.
К вечеру я вышла на палубу, вдохнула полной грудью соленого воздуха. Залюбовалась неровной линией горизонта. В сиреневом предзакатном небе проплывали облака. Над водой застыло безмолвие. Мои личные туманы укутали плечи прозрачной шалью.
– Не бойтесь, не замерзну, – пробормотала я, но шаль не исчезла.
Сзади донеслось цоканье, и я невольно оглянулась, чтобы рассмотреть ту, которая отправилась в дальнее путешествие на каблуках. Девушка, беловолосая и невероятно притягательная, что с картинки, застыла по правую руку.
– Плавание такое утомительное, – сказала, ни к кому не обращаясь. По всему выходило, что отвечать придется мне.
– Пожалуй.
– Линель.
Она протянула хрупкую ладошку.
– Сольд, – равнодушно ответила я.
– Как тебе капитан? – Линель склонилась ко мне для доверительного шепота. – Красавчик, коих свет не видывал!
Я пожала плечами, мол, не заглядываюсь. Обычный капитан, ни возрастом, ни мускулатурой, ни внешностью он не был мне симпатичен. Но Линель облизнулась как всякая изголодавшаяся по мужскому телу соблазнительница.
– Гарантируй, что не станешь мне соперницей, теневая дева. – Она заулыбалась, и я даже в сумерках рассмотрела, каким голодным блеском сверкают ее глаза. Походка от бедра, плавные движения, голос с придыханием, а особенно глубокий вырез на платье, через который проглядывался чулок, – все выдавало в ней продажную девицу. Дорогую, из так называемой элиты, но все же блудницу.
