Вступление.
Чирок и все остальные
На полу около печки сидело чудо. Такое маленькое, что легко было накрыть его ладошкой. Что мы с братиком Серёгой и сделали. Сначала Серёга, потом я. Потом опять хотел Серёга, но я не уступила. Тогда Серёга укусил меня за руку. А я за это отвесила ему этой самой рукой хорошенький подзатыльник.
Чудо было круглое, как маленький мячик. У нас такой под диван закатился. Только наш твёрдый, хоть и посдулся. А этот мягонький. Лапуся! А всё из-за пуха. Пух такой приятный! И пахнет вкусно – свежим огурцом, только тёплым.
Батюшки светы! Дуешь легонько на мягкие пушинки-волосинки, они ложатся по сторонам. Лапки тонюсенькие, как прутики. На спинке косточки такие острые! Вот они: первая, вторая, третья… Головка крошечная, у моих пупсиков и то больше.
– Ну-ка, посмотри на меня! Посмотри, не бойся. Красавчик! Серенький с жёлтыми полосками! Серунюшка!
– Дай мне его поделжать, Алёнка! – закричал братик.
Серёга запрыгал, в ладоши захлопал. Начал ногой притоптывать, как конь молодой.
– Нельзя, раздавишь ещё, – сказала я.
Потом закрыла малыша спиной и показала Серёге фигу.
В комнату вошёл папа.
– Пап, а она мне этого погладить не даёт, а сама гладила, – нажаловался Серёга.
Я подняла руку, на которой ещё виднелись полукруглые впадины от зубов, и с многозначительным видом поднесла к папиному носу. Серёга притих. Папа покачал головой, вздохнул и направился к чуду.
– Это чирок, – сказал папа, – уточка. Алёна, возьми махровое полотенце, положи у кресла, а на него посади чирка. Пусть отдохнёт. И не ругайтесь, иначе бедное животное с ума сведёте.
Мы быстро сделали всё, что велел папа.
Где папа взял птенца – по сей день остаётся для меня загадкой. Хочется верить, что он принес кроху в дом, руководствуясь исключительно добрыми намерениями – например, чтобы спасти от неминуемой гибели. Может быть, нашёл в страшном заброшенном доме. Или отнял у мальчишек-озорников. Взять из гнезда он не мог – это точно. Мой папа хороший. Он знает, что диких зверей и птиц брать домой нельзя.
Мы с Серёгой долго рассматривали птенца. Тихо, чтобы не свести с ума. Чирок никуда не убегал, а просто сидел и смотрел. Его чёрные глазки блестели, как бусинки. Должно быть, он всё-таки сильно испугался.
Я принесла бутылку молока, два стакана, батон. Мы с братиком отщипывали хлеб и запивали молоком, продолжая наблюдение. Комната наполнилась хлебным ароматом и крошками. Малыш сидел тихохонько.
Когда оставалось полбатона и полбутылки, меня осенила догадка. Но выразить словами её я не могла, потому что, когда набирала воздуха, вдохнула крошку. Крошка где-то прилипла, щекотала и не выкашливалась. Серёга изо всех сил бил меня кулаком по спине.
– Серёг, мы такие глупые! Понимаешь, почему мы с тобой глупые? – наконец-то смогла произнести я.
– Понимаю. Потому, что можно было нам компоту попить с конфетами, – поразмыслив, ответил братик.
– Да нет! Мы тут едим, пьём, а пушистик смотрит. Он что – не живой, что ли? Он ведь тоже есть хочет! – почему-то не сказала, а провизжала я.
– Точно! Давай я «Мишку на севеле» плинесу! Я быстло!
– Давай!
Серёга со всех ног бросился на кухню и вернулся с конфетой. Я быстро развернула конфету, откусила порядочный кусок, забыла разжевать, проглотила, отправила следом оставшийся, взяла Серёгу за руку и потащила на улицу. При этом свободной рукой успела погладить пушистика по спинке.
– Сиди и никуда не убегай.
Я спешила – предстояло выполнить задание неимоверной важности. От этого зависела жизнь маленького пушистика, который остался на полу и ждал, как я ему наказала. «Он не умрёт с голоду, я не допущу!», – вертелось в голове, пока мы с братиком бежали. Я бежала с высоко поднятой головой.
За десять минут собрать друзей, которые были дома, не составило труда. Два подъезда, два этажа. Чтобы бежать по лестницам быстрее, лучше прыгать через две ступеньки – это все знают. Мы и прыгали. В нашем доме почти в каждой квартире были дети. Из двенадцати квартир только в трёх не было. Конечно, малышей в колясках мы на помощь звать не стали. Антона и Лену тоже: они школу заканчивают, на танцы ходят – какие из них дети? В нашей компании народу и без них хватало. У меня анкета сохранилась, сейчас мы вместе почитаем про всех моих друзей. Зелёная тетрадка в клеточку. Красивая! Когда я её заводила, выстригла из открыток зайчиков и розочек и сюда вклеила. Итак, начнём с меня, потому что я первая заполняла.
Имя: Алёна.
Возраст: 8 лет.
Лучший друг: Наташа и все ребята из нашего двора.
Увлечения: люблю разных животных, особенно пауков и змей.
Любимая еда: хрустящая картошка и арбузы.
Любимая песня: много. Нам птицы просигналили подъём, у дороги чибис и пропала собака.
Мечты: чтобы у меня дома жила говорящая обезьяна.
Теперь посмотрим, что у других. За Серёгу и Ваню я сама писала, потому что они еще не умели.
Имя: Серёжа.
Возраст: 6 лет.
Лучший друг: мама Оля.
Увлечения: рисование.
Любимая еда: суп без лука.
Любимая песня: нет.
Мечты: чтобы мама купила машинку на пульте и завела кошку.
Имя: Ваня.
Возраст: 6 лет.
Лучший друг: Серёжа.
Увлечения: машины.
Любимая еда: любая.
Любимая песня: Солнечный круг, небо вокруг.
Мечты: чтобы папа дал покататься на мопеде.
К Ване мы первому и отправились.
– Вань, выходи! – закричал Серёга, едва я отпустила кнопку звонка.
Из-за крика я не услышала, как Ваня подошел к двери, и получила этой дверью по лбу.
– Шишка будет, – заволновался братик, – надо моклое полотенце плиложить.
Я махнула рукой – телячьи нежности!
– Чего случилось-то? – спросил Ваня. Он вышел в подъезд и, как ни в чем не бывало, смотрел на нас. Я даже немного обиделась: отоварил меня и хоть бы посочувствовал. Но тут же вспомнила, что нас ждет голодный пушистик и объяснила другу причину срочного сбора. Через пару минут мы уже втроём барабанили в Танину дверь.
Имя: Татьяна.
Возраст: 10 лет.
Лучший друг: с плохими не дружу.
Увлечения: спорт.
Любимая еда: жареное мясо.
Любимая песня: терпеть не могу песни.
Мечты: олимпиада.
– Кто? Кто там? – еле слышно спросила за дверью тётя Нина, Танина мама. Из-за двери запахло котлетами. У меня в животе началась революция.
Слышно было, как шаркают по коридору тётининины тапки. Розовые, с ушками, как у поросёнка, с чёрным пятачком и глазками. Тётя Нина сама их сшила, а мелкие детали вывязала крючком.
– Мы за Таней, тёть Нин! – крикнула я.
– Алёнушка, её нет. Она на соревнования уехала в Коряжму. Приедет только через два дня.
– Понятно! – прокричали мы хором и побежали во второй подъезд.
Наташа увидела нас из окна и выбежала, не дожидаясь звонка. Прямо в халате и тапках. Она захлюпала носом и принялась вытирать слёзы – так расстроилась из-за бедного утёнка.
