Русская Северная Традиция придает большое значение снам. Очень интересно уже само явление сновидения. Человек видит себя посреди какого-то мира, в каких-то обстоятельствах. Взаимодействует еще с какими-то людьми. Иногда борется, противостоит, оказывается перед лицом опасностей… Но вот прозвонил будильник – и все это вдруг исчезло, как дым! Что только что представляло собой вопросы жизни и смерти – вызывает не более, чем снисходительную усмешку. Проснувшийся человек сознает: и тот «я», каким он был в сновидении, и эти якобы «другие» вокруг – все это существовало только в его сознании.
Явление сновидения. Не дает ли Господь в нем намек, что именно представляет собою главная тайна бытия? Возможно, что ощущения души, только что покинувшей тело, сродни состоянию сознания пробудившегося.
Русская Северная Традиция всегда подчеркивала тот факт, что различение Единого на Я и Мир представляет собой заблуждение или, лучше сказать, условность. Сновидение представляет собой прекрасную иллюстрацию того, что именно это утверждение имеет в виду.
Интересно, что в русской литературе нередко весьма подробно описываются сны героев повествования. Создатели произведений хорошо понимают, сколь значимо, что видит герой во сне. Галерея описаний снов тянется от самого Слова о полку Игореве до Одоевского, Ключевского, Жуковского, Пушкина, Достоевского, Булгакова…
У этого последнего интересен сон Сергея Леонтьевича Максудова, писателя и драматурга, о кинжале – Театральный роман, 1937. Приведем описание его полностью.
«Так тянулось до конца января, и вот тут отчетливо я помню сон, приснившийся в ночь с 20-го на 21-е.
Громадный зал во дворце, и я будто бы иду по залу. В подсвечниках дымно горят свечи, тяжелые, жирные, золотистые. Одет я странно, ноги обтянуты трико, словом, я не в нашем веке, а в 15-м. Иду я по залу, а на поясе у меня кинжал. Вся прелесть сна заключалась не в том, что я явный правитель, а именно в этом кинжале, которого явно боялись придворные, стоящие у дверей. Вино не может опьянить так, как этот кинжал, и, улыбаясь, нет, смеясь во сне, я бесшумно шел к дверям.
Сон был прелестен до такой степени, что, проснувшись, я еще смеялся некоторое время.»
Михаил Булгаков, «Театральный роман (записки покойника)», 1937 г.
Прежде всего, к какой категории снов этот сон относится?
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
