Сегодняшнее утро ничем не отличалось от остальных. Мама уже ушла на работу, папаши тоже, слава богу, не слышно – либо еще спит, либо свалил. Соня любила просыпаться в тишине, без криков и ссор. До школы было ещё около часа, поэтому она неторопливо встала, надела тапочки с помпонами в виде головы маленькой кошечки и пошла на кухню, оставив включаться старый ноутбук. Как и всегда, на столе стоял уже остывший завтрак, но Соня на него даже не взглянула. Уже больше года она не могла нормально есть, особенно утром, любой кусок вызывал тошноту. Соня поставила чайник на плиту и зажгла конфорку электрической зажигалкой. Таблетки уже лежали на столе около тарелки. Чай и таблетки – идеальный завтрак, но не сегодня.
В последнее время «Кветиапин» неплохо помогал. Ушли кошмары, пропала дезориентация, в целом стало спокойнее. Один из побочных эффектов, на который она не рассчитывала: голоса, с которыми она «разговаривала» последние три года, затухли, остались лишь очертания, эхо. Но больше пострадал организм. Практически любая еда вызывала тошноту и боли в животе. За год она похудела до тридцати восьми килограммов, что при ее росте, немногим более полутора метров, было довольно мало.
Неделю назад в тайне от всех она прекратила принимать таблетки. Было сложно, особенно первые дни, но бегать к унитазу после каждого кусочка еды ей надоело. Это было странно, но она чувствовала, что соскучилась по голосам, и ей было что им рассказать.
С чашкой в одной руке и с таблетками в другой она вернулась в свою комнату. Ноутбук всё ещё грузился. Рядом с ним были разбросаны учебники и тетради, разрисованные крестами и пентаграммами. Соня села за стол, сгребла всё в кучу и нетерпеливо стала нажимать клавишу Enter в надежде, что ноутбук быстрее заработает. Но это не помогло.
Раздосадованно она махнула рукой и чуть не разлила чай, выругалась и начала среди кучи вещей искать школьный дневник. Открыла посмотреть:
Алгебра – ненавижу
Русский язык – ненавижу
Литература – ненавижу
ОБЖ – ненавижу
История
Химия – ненавижу
Вслух прокляв каждый из предметов, Соня швырнула дневник в портфель и стала искать нужные учебники. Если бы не сумасшедшая училка по истории, то может быть она смогла бы назвать её любимым предметом. Литературу можно не брать, Миша поделится. К чёрту эту учёбу. Ещё пару дней и выходные, а затем и каникулы. Больших планов она не строила, но как минимум больше никаких знакомых лиц.
Наконец загрузился ноутбук, и Соня тут же забила пальцами по клавиатуре в поиске любимой музыки. Да, песни про смерть и кровь были у нее в приоритете. Но она могла их слушать, только когда родителей не было дома. Мать не понимала ни слова, но словно догадывалась о содержании и начинала молиться, будучи неверующей, а у отца наливались кровью глаза, и он начинал наказывать Соню за то, что она слушает музыку «сатанистов». Один раз даже дошло до того, что папаша схватил ноутбук и кинул его в стену. Тогда визжали все: Соня от того, что больше не сможет сидеть во «Вконтакте», её мать – от того, что снова получила по лицу, а сам отец громко проклинал музыку. Соня пыталась его остановить, висела на руках, царапалась и кусала, но ничего не помогло, ноутбук всё равно полетел в стену. Чудом он выжил, но с тех пор через весь экран проходила трещина, а крышка не закрывалась.
Музыка заиграла, чай остывал, а таблетки полетели в боковой отсек рюкзака. Соня выбрасывала их в школе, боялась, что дома найдет мать. Заиграла группа Suicide Silence, настало время собираться. Перед зеркалом появилась симпатичная девчушка пятнадцати с половиной лет. Впалые из-за худобы щеки, обсыпанные небольшими прыщиками из-за неправильного питания, стали покрываться плотным слоем тонального крема. Вчерашние стрелки, которое ей было лень смывать перед сном, слегка размазались, но ведь не просто так существуют ватные диски? Намочив слюной один из них, Соня наспех подтёрла разводы и карандашом нарисовала новые. Вроде неплохо. Длинные белоснежные волосы (кто-то в школе смеялся над ней и называл седой, более умные – альбиносом) она завязала в хвост. Так было удобнее прятать их под капюшоном. Соне очень нравились ее волосы, несмотря на всевозможные насмешки. Конечно, их состояние было не в самом лучшем виде из-за постоянного окрашивания. Кончики нещадно секлись, а по утрам волос на расческе оставалось столько, что можно было набить ими небольшую игрушку.
Да, она выделялась среди своих одноклассников. Ходила вся в черном, мало с кем разговаривала, плохо училась, сидела на переменах одна в углу рекреации и слушала «сатанистскую» музыку. Всё это началось после неожиданных обстоятельств, и она превратилась в изгоя класса, а потом и всей школы. Мелкотня подходила к ней не переменах, показывала пальцем, кривлялась, кричала, что она «психичка» (и это ещё самые «добрые» слова), и убегала. И так почти каждый божий день.
В восьмом классе Соня была ещё «нормальной», а одноклассники не такие злые. Всё началось после очередного домашнего скандала утром. Отец снова орал на мать. Никто уже не помнил из-за чего, но ему и не нужен бы повод. Свою порцию подзатыльников успела получить и Соня. Накануне вечером, у неё поднялась небольшая температура, и она планировала отлежаться дома, но оставаться с отцом наедине не было никакого желания, поэтому собрала вещи и больная пошла на учёбу. Первые несколько уроков прошли ещё ничего, но после четвертого началась паническая атака. У Сони закружилась голова, катастрофически не хватало воздуха. Впервые она почувствовала, что такое деперсонализация. Первым пропало осязание. Приподняв руки над партой, она попробовала повертеть кистями, но они начали вертеться в другую сторону, словно кто-то ими управлял вместо неё. Пальцы были ватными и не сгибались. Шум класса стал подавляться странным хором, сливающийся в голос страданий, идущий откуда-то изнутри головы. Под конец урока она потеряла сознание и стукнулась носом об стол. Очнулась и увидела, что бордовыми каплями заливает тетрадку. Она сидела одна за последней партой, поэтому никто не заметил ее приступа.
Никто, кроме учителя.
– Соня, с тобой всё в порядке? Ты чего улеглась?
Весь класс дружно повернул голову, Соня не реагировала.
– Соня??? А ну немедленно подними голову с парты, что за неуважение?
Саша, мальчик, который сидел перед ней, хотел похлопать её по плечу, но вдруг кое-что заметил и побледнел.
– Надежда Петровна! Кажется, у неё… Кажется, у неё тут кровь!
Весь класс начал переглядываться и шептаться.
– А ну тихо! Обухов, что это ты придумываешь?
Надежда Петровна уже давно была немолода, шестой десяток разменяла четыре года назад. Ей бы уже на пенсию, но она считала своим долгом учить детей обществознанию до того момента, пока не перестанет ходить. Она смело рассказывала об этом всем подряд, а отпетые двоечники в тайне мечтали переломать ей ноги. Учительница, пробираясь сквозь парты, уже успела прокрутить в голове тысячу вариантов последствий. Первое, о чем, естественно, она подумала, так это о своей репутации. Где это видано, чтобы на уроке Захаровой Надежды Петровны ребенок лежал в крови на парте. Когда она подошла, один из одноклассников Сони уже втихаря снимал всё на телефон.
