Чикаго, 1994
В Чикаго была безлунная полночь, но Дине казалось, что вокруг расставлены декорации из фильма «Ровно в полдень»[1].
Легко можно было представить себя в роли уверенного в себе, полного достоинства Гэри Купера, готового встретиться лицом к лицу с коварным, жаждущим мести гангстером.
Черт побери, подумала Дина, ведь Чикаго был ее городом. Это Анджела была здесь чужой.
По-видимому, именно так Анджела и представляла себе драматическую развязку – сыграть финальную сцену разоблачений в той самой студии, где они обе прошли свой путь, взбираясь по скользкой лестнице честолюбия. Но только теперь это была студия Дины, и за ее шоу зрители отдавали львиную долю своих голосов. Анджела уже ничего не могла с этим поделать, разве что поднять из могилы Элвиса Пресли и попросить его спеть для своей аудитории «Хартбрейк отель».
От этой картины на губах молодой женщины появилась тень улыбки, но на самом деле Дине было не до смеха. Анджела была достойным внимания противником. Все эти годы она пользовалась самыми разными методами, лишь бы ее ежедневное ток-шоу держалось на самом верху.
Неизвестно, какой камень спрятан у Анджелы за пазухой на этот раз, но только у нее все равно ничего не выйдет. Она недооценила Дину Рейнольдс.
Сосредоточившись на предстоящей встрече, Дина въехала на стоянку у здания Си-би-си. Днем здесь всегда было полно автомобилей. Дину привозил, а потом забирал ее личный шофер. Внутри огромного белого здания все всегда спешили – кто на съемку последних новостей, кто на «Взгляд изнутри» с Финном Райли, кто на самое популярное в стране шоу – «Час с Диной».
Но сейчас, в полночь, парковка была почти пуста. Здесь стояло всего с полдюжины машин, скорее всего дежурной группы, слонявшейся теперь без дела по студии новостей.
Искренне желая быть сейчас где-нибудь в другом месте, все равно где, Дина припарковала машину и выключила мотор. Еще мгновение она просто сидела, прислушиваясь к ночи, шуршанию машин на улице. Ей нужно было совладать со своими сложными чувствами и натянутыми нервами до того, как она встретится лицом к лицу с Анджелой.
Нервное напряжение – совершенно нормальное состояние для той профессии, которую она сама себе выбрала. Она научилась контролировать собственное настроение особенно тогда, когда истерия все равно ничего не дала бы. Но другое дело – ее чувства, особенно такие сильные и противоречивые, как теперь. Даже после стольких лет было трудно забыть, что она когда-то так восхищалась, так уважала эту женщину… Так верила ей…
По собственному горькому опыту Дина знала, что Анджела была мастером игры с чужими эмоциями. Недостатком Дины было то, что она не умела скрывать свои чувства. Все, что Дина чувствовала, отражалось в ее серых глазах, передавалось наклоном головы или движением губ. Некоторые говорили, что от этого она становилась неотразимой и опасной. Быстрым движением Дина повернула к себе зеркало заднего вида. Так и есть: в глазах искры раздражения, медленно закипавшее негодование, но и нескрываемое сожаление. Все-таки когда-то они с Анджелой были друзьями. Или почти друзьями.
Но еще она смогла разглядеть в собственных глазах и радость предвкушения. Свою гордость. Наконец-то пришло ее время.
Улыбнувшись, Дина достала помаду и тщательно накрасила губы. Довольная, что ее рука не дрожала, молодая женщина бросила помаду обратно в сумочку и вышла из машины. Мгновение она стояла, вдыхая ароматы ночи и мысленно задавая себе один вопрос: ты успокоилась, Дина?
Казалось странным, что Анджела не приехала раньше ее. Анджела всегда приезжала вовремя. Всегда. Это было одним из достоинств, за которые Дина так уважала соперницу.
Стуча каблучками по лестнице и прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов, Дина вошла, опустила пластиковую карточку в прорезь для пропуска. В голове у нее вдруг мелькнул праздный вопрос: интересно, кого Анджела подкупила или запугала на этот раз, чтобы теперь тайком пробраться в студию?
Не так уж и много лет тому назад Дина бегом носилась вниз и вверх по этой же самой лестнице, воодушевленная, с горящими глазами, готовая выполнить любое поручение по первому щелчку требовательных пальцев Анджелы. Как старательный щенок, она была готова гордиться собой из-за любого знака внимания.
Но, как и всякий умный песик, она многому научилась.
А потом, после предательства, после пронзительного разочарования, пусть она и ревела, но смогла зализать свои раны и использовать все, чему научилась.
Но на этот раз, подумала Дина, на этот раз наступила ее очередь, и игра пойдет по ее правилам. Теперь они с Анджелой встречались на Динином игровом поле. Наивная девчушка из Канзаса была вполне готова поиграть мускулами честолюбия и успеха.
И может быть, когда они встретятся, все наконец-то станет на свои места. Это будет разговор на равных. Если невозможно забыть прошлое, то разумнее все принять, как есть, и двигаться дальше.
Дина опустила пропуск в прорезь у двери студии. Мигнула зеленая лампочка. Она толкнула дверь вперед, в темноту.
В студии никого не было.
Дине это понравилось. Она пришла первой, и это давало ей еще одно преимущество: теперь она чувствовала себя хозяйкой, принимающей нежеланную гостью в своем доме.
Опять улыбнувшись, Дина шагнула вперед, пытаясь на ощупь найти выключатель верхнего ряда ламп. Ей показалось, что она услышала какой-то звук, шепот, почти не нарушивший тишины. Дина ощутила укол внезапного страха. В студии кто-то был.
«Анджела», – догадалась она и щелкнула выключателем.
Но еще до того, как зажглись верхние лампы, гораздо более яркие огни вспыхнули в ее голове. Острая боль – и все опять погрузилось в темноту.
* * *
Дина застонала. Медленно возвращалось сознание. Голова, тяжелая от боли, упиралась в спинку кресла. Нетвердой рукой она потянулась наугад к тому месту, где, казалось, находился эпицентр ее мучений. На пальцах темнела кровь.
Дина попыталась оглядеться и окончательно растерялась. Она сидела на своем привычном месте, в собственном кресле. «Я что, пропустила сигнал?» – подумала Дина, борясь с головокружением, но не отводя взгляда от камеры с мерцающим красным огоньком.
Но зал за камерой был пуст. И за сценой не было видно занятых своим делом техников. Несмотря на привычный жар юпитеров, в студии ничего не происходило.
«Я пришла сюда, чтобы встретиться с Анджелой», – вспомнила Дина.
У нее опять все поплыло перед глазами, словно круги от брошенной в воду гальки, и она несколько раз моргнула. Теперь ее взгляд уперся в монитор, на экране которого застыли две фигуры. Дина увидела саму себя, бледную, с остекленевшими глазами. И только потом с ужасом поняла, что в кресле рядом с ней сидела гостья.
