Я встречала людей, которые мне нравились или не нравились, людей, которых я любила или ненавидела.
Но только одного человека я любила ненавидеть.
– Зачем ты это делаешь? – по дороге в спортивный зал, где у второго курса должно было начаться занятие, я услышала жалобный женский голос и остановилась.
Перед глазами предстала раскрасневшаяся Татум Брандт. Напротив нее стояли мой придурковатый сводный брат Мэдок Карутерс и его друг Джаред Трент. Дело происходило в коридоре, рядом со шкафчиками. На лицах парней читалась скука. А Тэйт нервно сжимала лямки рюкзака.
– Ты вчера наорал на меня, – сдвинув брови, сказала Тэйт, глядя на Джареда. Мэдок стоял у него за спиной и посмеивался. – А следом за тобой и твои друзья. Джаред, ты всегда так себя ведешь. Когда же ты наконец остановишься? И почему ты это делаешь?
Я глубоко вздохнула, как всегда, закатила глаза и покачала головой.
Я терпеть не могла неожиданные повороты, потому что не могла выносить ощущение неизвестности.
Поворот номер 1: Мы с твоим отцом разводимся.
Поворот номер 2: Мы переезжаем. Опять.
Поворот номер 3: Я выхожу замуж. Снова.
Поворот номер 952: Ты мне не особо нравишься. Как и муж. И его сын тоже. Поэтому я, пожалуй, буду уезжать отдыхать куда-нибудь подальше от всех вас по пятнадцать раз в год!
Справедливости ради надо сказать, на самом деле мама никогда этого не говорила. Но, думаю, у меня неплохо вышло выразить это дерьмо в словесной форме. Ну их к черту, эти повороты.
Я ссутулилась, засунула руки в карманы узких джинсов и продолжила наблюдать за тем, что будет делать Тэйт. Может, у нее наконец получится схватить за яйца этих идиотов? Или у нее опять на это смелости не хватит? Я все еще надеялась, что она сможет дать им отпор, а она из раза в раз разочаровывала меня.
Татум Брандт – тряпка.
Я не так много о ней знала. Только то, что все, кроме Мэдока с Джаредом, звали ее Тэйт, что она выглядела как рокерша, но вела себя скромно, и что была довольно симпатичной, с образцовой внешностью чирлидерши.
Длинные светлые волосы? Естественно.
Большие голубые глаза? Куда ж без них.
Длинные ноги, пухлые губы и большая грудь? Все при ней уже в шестнадцать лет.
Короче, полный комплект. На месте сводного брата я бы не раздумывая полезла к ней целоваться. Блин, да я и сама была не прочь.
От этой мысли я закусила губу. Да, я могла бы быть лесбиянкой, наверное, если бы мне этого захотелось.
Хотя нет, забудем об этом.
Поэтому я никак не могла понять, почему Мэдок и Джаред терроризируют ее, вместо того чтобы звать на свидания.
Все же мне было интересно, чем закончится эта история. В старшей школе они оба ее изводили. Распускали слухи, преследовали и делали все, что было в их силах, чтобы сделать Тэйт несчастной. А девушка терпела их нападки, все больше замыкаясь в себе. Меня это так злило, что я уже подумывала вступиться за нее и стукнуть их лбами друг о друга.
Только вот я ее едва знала. А Татум и вовсе не подозревала о моем существовании. Мы были такими разными, что я просто не попадала в ее поле зрения.
– Почему? – ответил Джаред вопросом на вопрос и с наглым видом подошел к ней практически вплотную. – Потому что ты воняешь, Татум, – он поморщил нос, изображая отвращение. – От тебя несет… как от псины.
Тэйт моментально выпрямилась, и из ее глаз наконец хлынули слезы.
Да врежь ты уже ему по яйцам!
Я была в ярости. Выдохнув, я поправила очки на переносице. Это всегда помогало взять себя в руки.
Тэйт покачала головой.
– Ты даже не помнишь, какой сегодня день, так ведь?
Она прикусила дрожащие губы и опустила взгляд в пол.
Я не видела ее глаз. Но отлично знала, что увижу в них: отчаяние, боль утраты, одиночество.
Она развернулась и ушла, даже не взглянув на Джареда. Ей было проще простого его ударить, ответить оскорблением на оскорбление.
И пусть я презирала ее слабость, но уяснила одну вещь, которую не понимала раньше. Джаред был ослом, но мог задеть ее за живое.
Да она же влюблена в него.
Скрестив руки на груди, я направилась к шкафчикам. Туда, где Джаред с Мэдоком провожали взглядами удаляющуюся Тэйт.
Мэдок заговорил первым.
– Что это значит: какой сегодня день?
Джаред только пожал плечами в ответ.
– Понятия не имею, о чем она говорит.
– Сегодня 14 апреля, – встряла в разговор я, оказавшись у Мэдока за спиной. Ему пришлось обернуться. – Тебе это о чем-нибудь говорит, идиот? – обратилась я к Джареду.
Мэдок посмотрел на меня и поднял светло-русую бровь. В его взгляде появился намек на улыбку. Джаред повернул голову ровно настолько, чтоб я могла видеть его профиль.
– 14 апреля? – прошептал он и зажмурился.
Потом медленно открыл глаза и пробормотал:
– Вот блин.
Мэдок провел рукой по волосам. Джаред с силой ударил ладонью по дверце ближайшего шкафчика.
– Что такое? – с сердитым видом спросил Мэдок.
Джаред протер лицо руками и покачал головой.
– Ничего. Не обращай внимания, – огрызнулся он. – Пойду на геометрию.
Джаред засунул руки в карманы и направился в дальний конец холла. Даже через джинсовую ткань было видно, что он крепко сжал в карманах кулаки. Мы с Мэдоком остались вдвоем.
Если сравнивать Мэдока и Джареда, то второй мне нравился больше. Они оба были настоящими ублюдками, но Джаред хотя бы плевать хотел на то, что о нем думают другие. Это был странный парень, что-то среднее между спортсменом и готом. Он вечно слонялся по школе с довольно зловещим видом, но тем не менее был популярным. Всегда мрачный, но отнюдь не обделенный женским вниманием. Наоборот.
Мэдока же общественное мнение волновало как никого другого: что подумают наши родители, директор, большинство учеников. Мэдок любил нравиться, и его жутко раздражало, что ему никак не отделаться от меня.
Джаред и Мэдок учились в старшей школе второй год и уже начинали приобретать власть и влияние, которым в выпускном классе предстояло выйти из-под всякого контроля.
– У-у-у, похоже, твой приятель – неудачник, – издевательским тоном добавила я, убирая руки в задние карманы джинсов.
Мэдок посмотрел на меня с игривой полуулыбкой на лице.
– А твои дру… – начал было братец, но вдруг остановился.
Широко улыбнувшись, он продолжил:
– Извини. У тебя же нет друзей.
– Они мне не нужны, – ответила я. – Мне и одной неплохо. Я ненормальная. И гуляю сама по себе. Ты же знаешь.
