Валерий Шевченко – лирик. О таких обычно говорят: неисправимый лирик. Или – вечный романтик. Собранные вместе стихи разных лет – это разные места, но почти всегда неизменная лирическая интонация. Нет страха показаться или оказаться слабым в своих открытых чувствах и простых словах, эти чувства выражающие и проговаривающие. «Я за любовь «полцарства» бы отдал, Но как, сестра, в любви своей признаться?» Признаться проще листу бумаги, чем вслух – тому, кого любит. Шевченко – из тех, для кого поэзия – бегство в себя.
Мелькают, как деревья за окном несущегося поезда, «станции» – Тарту, Египет, Вифлеем, Москва, Макондо… Неизменна лирическая интонация лирического героя, который может вставить в свои строчки про Твиттер и вай-фай, но «личное время» автора, конечно, стремится к разговорам столетней давности, где пронзительность и обнаженность чувств были одновременно и осторожны в своих рифмованных проявлениях, сильны, но в тоже время целомудренны. Осторожны, точно автор своим словом боится ранить, хотя и промолчать, не сказать о своём, как всякий поэт, не в силах.
Григорий Заславский, ректор ГИТИС
У меня на книжной полке стоит скромный, но очень дорогой мне томик: «Валерий Шевченко. Вехи странничества». Книжка вся в закладках, пометках. Читанная-перечитанная.
«По телу рифм ручьями чутких рук,
По волнам струн в ладье заворожённой
Веди меня сквозь тишину и звук
Вслед за душой в печали отражённой».
Мы знакомы с Поэтом лично. Когда-то у нас был общий проект в крупном издательстве, которое (в лице редактора) высоко оценило стихотворные строки. «Отчаянно звонкие, звучные, берущие за душу строки»… – это из рецензии. Но грянул кризис 2008-го – и проект так и остался проектом, который поднять заново мы не смогли. «Мёд волос твоих волнами в плечи – в золочёные берега. Между нами лишь ночь, да свечи, да серебряные луга». Никогда не видела женщину, о которой строки стихотворения.
Но она может быть только прекрасна. Навсегда. И да, цитировать хочется – не удержусь: «И восклицания, Как губ касания! Как звон венчания! Летят, летят! Я так люблю тебя! Без зарекания! Без пустословия! Как век назад!»
Вот такая тонкая материя…
Когда кто-то говорит Люблю – это Сосердцание.
Эта книга – моя попытка сказать Люблю всем вам – мои читатели. Она – возможность протянуть вам руку из самого моего сердца.
Я за Любовь. Я против какого-либо разделения людей на страны, национальности, религии, расстояния и временные отрезки. Слишком много все эти разграничения наделали бед.
Если посмотреть на нас сверху, ничего невозможно различить, ведь мы словно волны одного океана, которые постоянно прибывают, пересекаются и влияют друг на друга, а однажды исчезают в бескрайних просторах. И океан этот сердцеподобен – он несёт свои воды от берега к берегу, от сердца к сердцу. И музыка его прекрасна и неповторима. Музыка океана. Музыка жизни. Музыка Сосердцания. Эта книга – попытка понять себя и «других». Она – искания Сосердцания – практика благодарности и поиск гармонии.
И ещё: я надеюсь, что эта книга скоро положит начало большому и очень важному делу, у которого точно такое же имя – Сосердцание. И вы об этом начинании узнаете первым. Но обо всём по порядку.
Я начинаю свой разговор…
Время пошло! К сорока понеслось неистово…
Ну а теперь лишь в памяти умещается.
Рифмам моим теперь лучше поменьше кислого,
Горького и солёного тоже не полагается.
Время, вперед! Не припомнить мотив Свиридова.
Годы летят, как будто и впрямь ошпарили.
Кто-то успел. Я бы раньше ему завидовал.
Только теперь моя зависть, как песня Авеля.
Время пришло без оглядки прощать и каяться.
Черт его знает: зачем это было нужно всё!
Знать бы вчера, как она там ни называется –
Жизнь или сон – взял бы может себе взаймы ещё.
06.07.2014
Осень… И листья падают – поднимай, пиши!
Парк весь уже в ремарках и голсуорси.
Песенка колыбельная для души –
Тихая и печальная руна – осень.
Сколько я дров наломал! Разведем костёр.
Будем в холодном сумраке ждать кого-то.
Не повторяй за мной: моя ноша – вздор.
Вот уж который год дождь идёт в Макондо.
Мне не унять ураган в голове моей.
Что там осталось мне – лишь одна забава?..
Время без остановок летит быстрей.
Жаль, что шофер не мой дружок – Окуджава.
Время всё в колокольчиках – поднимай, звони!
Может, придет к тебе на меня похожий.
Жаль, только нет у меня в руках синиц,
Да и журавль уже улетел, похоже…
19.05.2009
«Не был властителем, не был дрожащей тварью…»
Не был властителем, не был дрожащей тварью.
Не узнал ничего и владел сотней тайн сакральных.
Я обрету и бессовестно разбазарю
Счастье своё, если вновь упущу случайно.
Что подытоживать? Смысл наскребать итоги?
Если завтра я – пыль, если завтра я – колумбарий.
В каждой строке я пытался кричать о Боге.
Сам, между тем, верил в это всерьёз едва ли.
Хлипок мой скипетр, тощ чемодан регалий.
Я всё чаще про сны, про вчерашний огонь баталий.
Песням моим не судьба увенчать скрижали.
Я же всё тот, что и был здесь тогда – в начале.
Сорок. Шифруюсь от возраста в опусы.
Роняю из рук Фэйсбук.
Время способно на разные фокусы.
Вот вам мой новый look.
Возраст. Попробуй измерить по паспорту
Квадратные метры снов.
Время становится бешеным транспортом,
Словно в плохом кино.
Время нельзя бесконечно откладывать,
Всю жизнь замыкая круг.
Здесь и сейчас сделать что-нибудь надо бы.
Пока есть хоть этот look.
Память всё больше, но всё относительно –
Когда-то или сейчас.
Сорок. Мне сорок уже приблизительно.
И мрачен во тьме Пегас…
Бездонное небо лежит у меня под ногами.
Но кто я пред небом – песчинка в бескрайней дали.
Быть может меня ждет прощение за облаками,
А может быть просто горсть чёрной, холодной земли.
Но разве так важно всё это, когда под ногами
Бескрайняя сага, как жизнь – и сложна и проста.
И я помогаю себе головой и руками,
Чтоб в сердце, как в небе, царила всегда красота.
«Февральское утро. Серебряный зодчий…»
Февральское утро. Серебряный зодчий
Оставил ключи от ларца.
А снегу ни дня не хватило, ни ночи –
Метёт и метёт без конца.
Но тихо… Как тихо вокруг! Как небесно!
Как сказочно лёгок снежок!
Почувствуй, как что-то под сердцем воскресло,
И стало вдруг так хорошо…
Вокруг снеголёт – мой родник, мой лечитель,
Волшебное снадобье – лёд.
И кажется мне, не жилец я, а зритель,
Мне вместо кино – небосвод.
А там тишина, и снежинки порхают,
И крыльев чуть слышится взмах,
И наши сердца им вослед улетают,
Забыв про сомненья и страх…
«Разглагольствуют вещие веки…»
Разглагольствуют вещие веки,
Говорят голубые глаза,
И о чём-то желают сказать
Рук раскинувшиеся реки.
Всё красиво тогда в человеке,
