Наташа в пятнадцатый раз перечитывала письмо.
Все написано четко, черным по белому, красивым каллиграфическим почерком. Но, принять это было невозможно. Никто так и не объяснил ей, почему у нее отняли Максима.
Вся эта история с самого начала была очень странной. Ну, не мог Максим убить эту женщину. Это знали все, но, не смогли доказать. Адвокат после процесса бросил все и уехал из страны. То ли в Германию, то ли в Польшу…
На этом все закончилось. Свидетелей не было, а убийца был нужен. Произошло то, что произошло, в соответствии с новой программой правительства.
Власть боролась с криминалом. Не церемонились ни с кем, кто причастен к убийству, торговле оружием или наркотиками, приговор был один: высшая мера наказания – смертная казнь. Взятки брать боялись – пожизненное заключение.
С тех пор полетело много голов. Даже слишком много. Но, результат был налицо. Люди стали привыкать без опаски гулять вечерами в парках, ходить поздно в кино, да просто сидеть на лавочках возле дома. Родители перестали бояться за детей, которые задерживались после школы. Жить стало спокойнее и безопаснее.
Но, в этой жизни не стало Максима.
Адвокат, после суда, как мог, пытался успокоить Наташу. Говорил, что Максим стал жертвой системы, что она не совершенна, что это самое начало и потом все наладиться. Говорил, что если сейчас дать слабину, то это станет прецедентом для адвокатов настоящих убийц, за плечами которых горы трупов. Но, вся его речь сводилась к одному: он ничего не может сделать.
Наташа еще раз перечитала письмо:
« Госпожа Смирнова. Уведомляем вас, что приговор № 89076 от 16 декабря 20…г. приведен в исполнение. Просим вас 28 апреля 20…г. в 10.00 ч. явиться в ИК-№… для получения справки о смерти Смирнова Максима Сергеевича.»
Нельзя сказать, что оно было для нее неожиданным. Напротив, она давно его ждала, очень давно. Это было неизбежно, и она, как могла, подготавливала себя. Когда чего-то долго ждешь, особенно, если это что-то нехорошее, в конце концов, просто устаешь от этого.
Да, Наташа ждала это письмо, и, тем не менее, не хотела его получить. А теперь оно пришло, и больше нет никакой надежды. Теперь все бессмысленно и больше ничего нельзя сделать. Она посмотрела на часы. Было почти девять часов, нужно было ехать.
Девушка сидела в машине и понимала, что ехать она не может.
«Нужно позвонить Антону».
Она набрала его номер – занято.
«Опять завис в паутине, придется звонить на мобильник». Наташа набрала его номер:
– Я.
– Привет, Антошка, это Наташа.
– О, привет! Неужели тебя, наконец, заинтересовала моя персона?!
– Не ерничай, пожалуйста, у меня дело к тебе. Ты не можешь сейчас съездить со мной в одно место?
– А можно чуть попозже? Тут такая блондиночка, улёт!
– Антон, какая блондиночка? Ты же ее не видел. Может это бабуля столетняя развлекается.
– Не-ет. Она мне свою фотку прислала. Ты, знаешь, очень на Клавку Шифер похожа.
– Ну ладно, я поняла. Посмотреть хоть можно?
– Да можно, конечно. На.
Наташа посмотрела на экран телефона.
– Ты, знаешь, Антон, я не хочу тебя расстраивать, ты уже, наверное, планы строишь, но это и есть Клавка Шифер, в самом начале карьеры.
– Вот, стерва. Ладно, ты где?
– В машине возле дома.
– Спускаюсь.
– Права возьми.
Антон вышел из подъезда. «Вот взрослый же мужик, вроде, а повадки как у пацана тринадцати лет. Нет, пожалуй, пятнадцати»,– подумала Наташа. Он подошел к машине, Посмотрел на Наташу через боковое стекло и сел за руль:
– Куда едем, что случилось?
Наташа протянула ему письмо. Он прочитал и вышел из машины, закурил. Выкурив подряд две сигареты, вернулся за руль.
– И ты хочешь, чтобы я тебя туда отвез?
– Да, я сама не могу.
– А я? Я теперь тоже не могу! Вот блин.
Он опять вышел, достал телефон и стал кому-то звонить. Разговаривал минут пять, странно размахивая руками. Потом вернулся в машину.
– Сейчас придет Мишка, я пока сбегаю в магазин. Если он придет раньше меня, ничего ему не рассказывай, а то придется на метро ехать.
Антон ушел. У Наташи зазвонил телефон.
– Наташ, привет, это Миша. Куда и когда тебя нужно отвезти? А то я Антона, вообще, не понял. Где он с утра уже набрался?
– Да он не.… Да, в общем, не знаю я. Ладно, Миш, не беспокойся, я сама доберусь.
– Да нет, я сей….
Она сбросила вызов, и повернула ключ в замке зажигания.
Наташа шла к административному зданию. Шла очень медленно, как будто сама идет на казнь. Может, так оно и было. Все, что было раньше, перечеркнуто. Вся прошлая жизнь осталась за письмом. Что будет дальше, не понятно. И не понятно, будет ли вообще это «дальше».
Человек на турникете посмотрел Наташины документы, записал что-то в журнал:
