Вы когда-нибудь задумывались о том, какой была бы ваша жизнь, если бы вы точно знали день, когда встретите того самого, того единственного человека?
***
Я с тоской взглянула на часы. Клиентка сильно опаздывала, хотя по телефону была предельно вежлива и максимально учтива. Открыв рабочий ежедневник на эту неделю, я погрузилась в подробный, но, тем не менее, лишь теоретический тайминг и не сразу заметила, как в офис вошла худосочная женщина неопределенного возраста.
Элегантный бледно-голубой костюм из твида и нежно-голубая сумка из крокодила, которую дама плюхнула на стол аккурат перед моим носом, стоили целое состояние. Всем видом вошедшая требовала к себе пристального внимания. Я придала лицу самое заинтересованное выражение, на которое только была способна.
– Здравствуйте, Маша, – небрежно улыбнулась мне гостья. – Меня зовут Хмельницкая Галина Николаевна, и у меня к вам необычное, я бы даже сказала… очень деликатное поручение.
– Здравствуйте, Галина Николаевна. Между прочим, – я выразительно глянула на часы, – вы опоздали на полчаса.
Хмельницкая оказалась совершенно равнодушной к моей слегка возмущенной интонации и вместо простого извинения без длинных предисловий неожиданно выпалила:
– На этой вечеринке… вы ДОЛЖНЫ вывести их всех на чистую воду…
– Подождите, Галина Николаевна, не так быстро, – попыталась я остудить пыл столь странной клиентки. – Давайте по порядку.
Я пробежалась глазами по быстрым заметкам, сделанным во время нашего единственного телефонного разговора.
– Итак, вам нужна роскошная вечеринка в стиле «Венецианский карнавал» на двенадцать персон в вашем загородном доме. Правильно?
– Да, все именно так. Но вечеринка будет с неприятным сюрпризом для приглашенных. Мы сорвем с них маски в прямом и переносном смысле.
Она мимолетно, но по-настоящему хищно улыбнулась. От ее плотоядной ухмылки по моей коже пробежал мороз.
– В каком смысле? – напряглась я.
– Перед тем, как объяснить все подробности, я попрошу вас, Маша, подписать договор о неразглашении информации, – она смерила меня предупреждающим взглядом.
Галина Николаевна полезла в свою голубую сумку и вынула оттуда два пухлых конверта из плотной бумаги. На одном из них аккуратным закругленным почерком было написано «Договор». На другом – «Аванс». Она явно подготовилась к нашей встрече.
– Галина Николаевна, – произнесла я, тщательно взвешивая слова, – в нашей фирме два учредителя: я и Евгения. Я не могу подписать вашу бумагу, не обсудив это с ней.
Женя Парфенова, моя университетская подруга и соучредительница агентства Let’s Party, сегодня была занята. Ее муж заболел гриппом, и несчастная тут же переквалифицировалась в сиделку. Я искренне сочувствовала ей. Когда мой бывший супруг начинал недомогать, я не просто бежала прочь из дома, я мчалась на работу быстрее ветра. Заботливой домохозяйки из меня так и не вышло.
– Знаете, моя дорогая, если тайну знают трое, то это уже и не тайна вовсе, – поджав тонкие губы, недовольно сообщила Хмельницкая.
– У нашего агентства безупречная репутация. Поэтому никаких тайно подписанных договоров за спиной у Евгении не будет. Хотите работать с нами – учитывайте эти правила.
Гладкий, обколотый ботоксом лоб Галины Николаевны тщетно пытался нахмуриться. Ее глаза и поджатые ниточки красных губ выражали крайнее недовольство. Дама выжидательно молчала, крепко сжимая пальцами оба конверта.
Я мысленно выставила за дверь общепринятое в сфере услуг правило «Клиент всегда прав» и не пошла навстречу наглой особе. Не знаю, как долго мы бы играли с ней в молчанку, но тут неожиданно заявились новые посетители. Они, как и дама в твидовом костюме, решили не соблюдать назначенное время, только явились, наоборот, чуть раньше.
Сначала приоткрылась дверь, и в офис пробралось удушающее облако «Баккары Руж 540». А потом перед глазами возникла полная противоположность элегантной, молчаливо выжидающей изменения моего решения Хмельницкой.
Невысокая женщина обычной комплекции была облачена в слишком яркий для деловой встречи брючный костюм с принтом пейсли. Сложный рисунок из «турецкого огурца» она умудрилась совместить с блузкой, на которой преобладали танцующие тропические птицы на фоне огромных розовых бутонов. Сверху всего этого великолепия было накинуто длинное пальто в крупную гусиную лапку.
– Вы, должно быть, Женя? – поинтересовалась новая клиентка, пробираясь сквозь плотное облако своего же парфюма в сторону мягкого дивана для посетителей.
– У Евгении сегодня выходной. Меня зовут Мария.
– А с кем я разговаривала по телефону? – хитровато прищурилась дамочка, снимая пальто и удобно устраиваясь на диванчике. – Ванечка, иди сюда, что ты там стоишь? – похлопала она по мягкой обивке возле себя.
Вошедшая была похожа на суетливую наседку, оберегающую свой выводок. Правда, вместо выводка у нее за плечами стояла вполне себе самостоятельная и крепкая на вид особь мужского пола, не требующая никакой защиты. Предположительно муж. Из-за пестрых одеяний, модных по отдельности, но совершенно не сочетающихся между собой, у меня зарябило в глазах и начала кружиться голова, поэтому рассмотреть мужчину не особо получилось.
– Со мной и несколько раз с Женей, – ответила я, так и не сконцентрировав свое внимание ни на одном из посетителей.
Хмельницкая кашлянула и капризно подняла сразу обе тонкие брови кверху, безмолвно задавая всем вокруг вопрос: «Кто это посмел вклиниться в важную для нее беседу?»
Неизвестно, как бы все сложилось дальше, но тут до ее утонченных ноздрей долетел характерный сладковато-йодовый аромат, на который у Галины Николаевны случилась респираторная аллергия. Она покраснела, начала часто чихать и ловить ртом воздух, будто от сильного приступа удушья.
Клиентка на диване, похоже, не осознавала, что вылить на себя полфлакона столь плотного и диффузного аромата при посещении закрытых общественных мест – моветон. Нарядный и красивый в умеренном количестве, при передозировке ее парфюм буквально превращался в яд. Она резво вскочила с насиженного места и начала суетливо кружиться вокруг Хмельницкой, лишая несчастную последних глотков свежего воздуха.
– Валя! – рявкнул мужчина. – Отойди! Видишь, человеку от твоих духов плохо стало.
Пестрая дама нехотя послушалась своего супруга, перестала мельтешить и отошла в сторону.
От его громкого голоса я будто проснулась и поняла, что надо срочно действовать. Пока я лихорадочно вспоминала, в какой шкафчик мы убрали нашу офисную аптечку после недавнего ремонта и глобальной перестановки, мужчина уже открыл все окна и дверь, чтобы создать сквозняк.
Я быстро налила стакан воды Хмельницкой и подала ей несколько антигистаминных препаратов. Женя, отвечавшая у нас за набор первой помощи, всегда очень ответственно подходила к таким вопросам. Так что умереть от недуга, который можно вылечить медикаментами, в нашем офисе было почти невозможно.
