Русскоязычные психологи сейчас испытывают явные затруднения, когда им приходится соприкасаться с проблемами психологии мотивации. Обобщающих книг на русском языке по этой весьма важной теме за последние 15 лет, после перевода фундаментального труда Х. Хекхаузена (1986), просто не выходило, если не считать переводов классических текстов З. Фрейда, К. Юнга, К. Левина, Г. Олпорта, А. Маслоу, Э. Фромма, Л. Фестингера и др., написанных более полувека (в лучшем случае треть века) тому назад. Можно лишь условно считать их современными, постольку, поскольку, по замечанию одного из авторов данного сборника, хорошая теория всегда современна, но при всем этом они отнюдь не отражают нынешнее состояние этой области. Есть еще пара удручающих попыток учебников по этой теме, хоть и написанных совсем недавно, но отражающих эту область в том виде, который она имела лет 40 назад – как свет далекой звезды, приносящий нам ее образ многолетней давности.
Но отчасти в этом повинно и современное состояние данной области в мировой психологии, вызывающее некоторую растерянность и замешательство у приближающегося к ней исследователя. Действительно, если в середине ХХ века предмет, границы и специфика психологии мотивации были вполне понятны, то теперь эта область оказалась фактически поделенной между психологией личности, психологией регуляции деятельности и саморегуляции и психологией познавательных процессов. Налицо обилие частных эмпирических исследований, дефицит общетеоретических идей и отсутствие обобщающих книг после того же Хекхаузена.
Конечно же, на психологии мотивации отражается общая тенденция исторического развития психологии – от многих разных психологий (в том числе психологий мотивации), каждая из которых предлагала свое видение предмета, несоединимое с остальными, и разрабатывала свою делянку, к постепенной выработке единого проблемного поля и переходу к коллективной его обработке. Какую марку комбайна (теорию) предпочтет земледелец – вопрос привычки, удобства и продуктивности; поле все равно общее. И здесь судьба психологии мотивации оказывается такой же, как судьба других областей психологии и других областей знания, превращающихся из авторских учений в науку: по мере накопления эмпирического знания общая часть предметной области, не вызывающая разногласий у разных школ, становится все обширнее, а полигоны, на которых сталкиваются альтернативные теоретические воззрения, все меньше. Можно утверждать, что уже в 1960 – 70-е годы в основном завершилась классическая эпоха в психологии мотивации и тесно переплетающейся с ней психологии личности, когда границы между предметными областями и между разными школами были четко определены.
Психологию мотивации можно в первом приближении определить, в духе известной формулы С.Л. Рубинштейна (1973), как область общей психологии, изучающую детерминацию конкретных поведенческих актов и их последовательностей, опосредованную психическими процессами. Из этого определения вытекает, во-первых, что психологию мотивации интересуют причины и регуляторы поведения, а не само его протекание. Во-вторых, то, что психология регуляции деятельности пересекается с психологией мотивации своей частью – психологией мотивационной регуляции, то есть обеспечения направленности деятельности в соответствии с ее мотивом; регуляция деятельности на основе иных критериев в поле интересов психологии мотивации не входит. Наконец, это определение исключает процессы, осуществляющиеся без опосредования психическими процессами, такие как дыхание, кашель или энурез; они имеют причины, но не мотивы.
Исторически (и одновременно логически) первой парадигмой психологии мотивации было выведение поведения из внутренних причин, которые рассматривались как инвариантные, присущие природе человека источники энергии, которая затем трансформируется в поведенческие акты. К. Левин (2001) относил такое объяснение к аристотелевскому способу мышления в психологии, а Х. Хекхаузен (1986) обозначил его как объяснение «с первого взгляда». На этой основе строились практически все классические теории мотивации: теории Мак-Дугалла, Фрейда, раннего Адлера, Хорни, Роджерса, раннего Маслоу. На первом, классическом этапе развития психологии мотивации (до 1930-х гг.) ее центральным вопросом был вопрос о природе и содержании этих базовых тенденций; этот вопрос фактически совпадал с вопросом о природе человека, а мотивационные явления рассматривались как проявления этой природы, которую сводили однако к биологической природе человека.
Эта парадигма существовала задолго до возникновения научной психологии и безраздельно господствовала до 1930-х годов, когда с одной стороны бихевиористы, пытавшиеся максимально упростить картину движущих сил поведения, а с другой стороны Курт Левин, боровшийся против упрощения этой картины, сместили акцент сначала на внешние (средовые, ситуационные) причины («объяснение со второго взгляда», по Х. Хекхаузену) и затем – на взаимодействие внешних и внутренних причин («с третьего взгляда»).
Но это было не единственное парадигматическое изменение в психологии мотивации. Если попробовать определить общий вектор, в направлении которого развивалась психология мотивации за последние 100 лет, то это будет вектор от естественнонаучных (биологических) моделей мотивации к гуманитарным (социокультурным и антропологическим) моделям. Первые теоретические модели мотивации – модели Мак-Дугалла, Фрейда, ранних бихевиористов – строились на принципиально естественнонаучной основе. Они не предполагали введения в психологию мотивации человека принципиально иных объяснительных принципов по сравнению с психологией мотивации животных. Поэтому в этот период, который можно назвать натуралистическим, психология мотивации развивалась вне контекста психологии личности, которой тогда еще не существовало.
Начало гуманитарной революции в психологии мотивации, которая, впрочем, отнюдь не разрушила до основанья естественнонаучные подходы, приходится на 1930-е годы, что совпадает со становлением психологии личности как особой предметной области общей психологии. В этот период были выдвинуты революционные идеи: переход от фрейдовского причинного объяснения к целевому у А. Адлера (см. Adler, 1980), который В.Франкл (Frankl, 1970) позже сравнивал с коперниканской революцией; введение идеи коллективной ментальности как источника многих феноменов индивидуальной психологии у К.-Г. Юнга (1991); взгляд на мотивацию как на порождение системы «индивид – мир» у Г. Мюррея (
