Прочти меня! Я графоман до пят.
Я у столба позорного распят.
И ты меня распни, ещё раз пни.
Ну хочешь – два, а лучше даже три.
(Бог любит троицу).
И хоть нельзя казнить,
Но и помиловать меня нельзя тем боле.
Лишь только птицы не живут в неволе,
А я на воле не могу, пойми.
А я хочу не находить покоя,
С тобою быть, пожизненно с тобою.
Вбивай в меня иголки и гвозди,
Но только никуда не уходи.
Смотри, я графоман уже по пояс.
И то ли ещё будет впереди!
Прочти меня, пожалуйста, прочти!
Я не пишу стихи, они приходят,
Стоят за дверью, просят: отвори,
Мол, на дворе такая непогода!
Мы ненадолго, лишь поговорить.
Я не держу стихи, они уходят,
Не оглянувшись, ночью, в никуда.
И я кляну бродяжьи эти морды,
И жду: когда же явятся, когда?
*Остановись, мгновенье! Мы отстали.
*Возможно, счастье было так возможно.
*Всё будет хорошо! Но не у вас.
*Казнить нельзя, помиловать тем боле.
*С моей харизмой – море по колено.
*Служить бы рад, но не служить – вдвойне.
*Я был неправ. А ты усугубила!
*А поутру они почти проснулись.
*Чем больше букв, тем меньше пониманья.
*Рождённый ползать – может не летать.
*Я памятник себе воздвиг не тем, чем надо.
*Собака Павлова подсела на рефлексы.
*Когда отдать врагу захочешь ужин – зови меня.
*Слова, слова, слова… Как много в этом звуке!
*И снова бой! Когда же перемирье?!
*Минздрав предупреждал: мечтать не вредно!
*Коль хочешь жить – умей везде втереться!
*Что ни сосна – то кедр! Кругом подстава!
*Полцарства мне, карету… и попить!
*Держать в шкафу скелеты негуманно.
*Пегасу легче, если муза – с возу.
*Я вас любил. Чья очередь теперь?
*Дразнить гусей при гусях – моветон.
*Куда в столь поздний час уходит детство?!
*Мартышкин труд мне с детства тошен, Дарвин!
*Что?! Горе от ума?! Глупеть, глупеть, глупеть!
*Нет правды на земле, в метро и даже выше.
*Вы мне писали? Сами и прочтите.
*И дым Отечества на сладкое, гарсон!
*Всё будет хорошо! Оно вам надо?
*И снова бой! И снова нет патронов!
*Умом Россию не понять! Так и живём.
*В краю медведок – урожаи нонсенс.
*Мне ядерная физика милее, чем бытовая химия, порой.
*Расширь жилплощадь: вон скелет из шкафа!
*Откуда в этом мире оптимисты?!
*Кто, ежели не я?! Но вы стояли раньше.
*Кто много видел, ходит к окулисту.
*Дай волю чувствам и ищи лазейку!
*Толстому снились лошади и Анна.
*Я странен? Ах-ха-ха! Ты догадалась, теперь – молись!
*Когда б ни мухи с комарами, чтоб я ел?!
*Недотыкомка серая, почему ты не красишься?
*Нет! Не рождаются блондинками, отнюдь!
*Ну почему опять ты не ушла? А я так ждал!
*Ребята! Не Москва за нами!
*Уж полночь близится, а Золушки всё нет!
*Хрустальный башмачок не подлежит обмену.
*Мечты сбываются. Сбыт мечт доходен.
*Ирония судьбы – быть в полночь в бане.
*Не надо нас пугать последним днём:
мы первого ни разу не видали!
Я встретил нынче Высший Разум,
Непогрешимый идеал.
Как на последнюю заразу
Он на меня с небес взирал.
Хотелось проскочить мне мимо,
И не вступать с ним в диалог,
Но он воздвиг препон незримый,
Который я пройти не смог.
Стою. Не знаю, что мне делать,
Как провинившийся школяр.
Душа сбежала, бросив тело,
И грудь объял великий жар.
– Ты человек или букашка? —
Спросил господь, надев очки.
И тут мне, правда, стало страшно:
«Неужто трудно различить?»
– Да, человек! Венец природы!
Творенье дум твоих и рук.
Рождён для счастья и свободы. —
Но он прервал меня: «Для мук!
Иди страдай, не знай покоя.
Моли, чтоб разум твой прозрел,
И смог отринуть всё земное,
И выбрать ангела придел».
Он скрылся. Молния сверкнула,
И грянул гром, и свет померк.
– Господь, за что мне эта хула?
Пересоздай меня в четверг!
Люблю катание на лыжах,
На горных, и на тех, что ниже;
Прогулки пешие по парку,
Свою собаку (дойч овчарку),
Всех кошек, птичек и жуков,
Свободу от любых оков.
Люблю озёра, лес, луга,
Уснувшие на них стога;
Концерты, выставки, театр.
Люблю московский наш Монмартр,
Арбатских улочек уют.
И там, где толпами снуют,
И там, где ни одной души —
Все варианты хороши!
Люблю мучное, фрукты, сласти.
Люблю прийти на помощь: «Здрасьте!»
Люблю подчас затеять спор,
Люблю душевный разговор,
Пожатье крепкое руки,
Когда встречают не в штыки…
Люблю великое и малость,
Хочу, чтоб всё тебе досталось
В подарок нынче, просто так.
Ведь мир не купишь за пятак.
И благодарности не надо.
Но черкани уж, коли рада
Мне пару слов. Не про любовь.
На перилах наверху
нацарапал кто-то
Ради смеха чепуху —
месть от идиота:
«Синим пламенем гори,
наш любимый МГИАИ!»
Но любовь не скроешь бранью
и не скрутишь в рог бараний.
Между строк читалось явно
в этой надписи забавной:
«Ни в Москве, ни в мире <– Будто?>
нет прекрасней института!
Сотню лет ещё живи,
Наш любимый МГИАИ!»
Про alma mater и enfant terrible
В институте – анфилады,
В институте – полутьма.
Я для лба ища прохлады,
Прислонюсь к колонне – на…
…на мои тепло и дрожь,
горе-радость, правду-ложь.
Мастер-мистер-бургомистер,
Я люблю науки храм,
Я люблю бредовых истин
Набивать себе в карман.
Я люблю считать ступеньки,
По квадратикам ходить,
А потом послать всё к феньке,
Повернуться и забыть…
…и забыть и бить баклуши,
не спасайте наши души.
Жил на свете человечек.
Средних лет. Не крокодил.
Дети были.
– Были дети?
– Нет, он их не заводил.
Пёс встречал его у двери.
– А встречал ли?
– Не встречал.
Потому как человечек
Всяку тварь не привечал.
Вот любовь бы он с порога
не отправил ни за что!
Вдруг звонок: «Привет, Серёга!
Это я. Жду у метро».
Саша – бывшая коллега.
Девушка его мечты.
От любви к такой – калекой
станешь, перейдя на «ты».
Саша! Боже! Он не сможет
с ней беседу поддержать.
Ну чего он ей предложит?
По проспекту пробежать?
«Извини, я не здоров.
Кажется, температура.
Жду визита докторов,
На столе кругом микстура…»
Вот и всё. «Амур пердю».
Не написанный роман.
Не пролиться слёз дождю.
Не сказать: «Тобой я пьян».
Жил на свете человечек.
– Жил?
– Ну, может, и не жил.
Потому что в целом свете
лишь покоем дорожил.
Я – столица ветров Раздолбаевск.
Здесь на вынос мозги и на внос.
Я грешу и отчаянно каюсь,
Мой девиз – удалое «авось».
Я воздвиг пирамиды Мавроди,
Чтобы сыпалась манна с небес,
И бумажный кораблик отходит
Ежедневно на поле чудес.
Я не жну, не пашу – только сею.
Из семян вырастает сорняк.
Мне обидно за нашу Расею,
За дороги, за клич «сам дурак».
На семи-то ветрах неуютно,
Но держу я по ветру свой нос.
И когда-нибудь (вдруг завтра утром?)
Я отвечу на главный вопрос:
«Кто повинен, и что же мне делать?» —
И рубаху рванув на груди,
Ненакачанный и бледнотелый,
Всей планеты пойду впереди.
«В этом мире я только прохожий…» (Сергей Есенин)
В этом мире я – Толька. Насколько
Анатолиев узок мой круг?
Рубиконы, узлы, конки, койки,
