Какое наслаждение – перейти все рубежи,
нарушить к чертям все правила,
поддаться порокам и отдаться во власть чувствам…
ТАЛИЯ
Какая она, жизнь обыкновенной девятнадцатилетней девушки?
Скорее всего, это учеба в колледже, вечеринки с друзьями, поцелуи с парнем на заднем сидении его седана и дни благодарения в тесном семейном кругу. Жизнь в девятнадцать, кажется, только начинается. В большинстве европейских стран можно купить алкоголь в восемнадцать, а это значит, что вы легально становитесь взрослым. Но, конечно, я не живу в Европе, я живу в США и здесь, официально стану взрослой только в двадцать один.
И все же, это не останавливает меня от покупки всякого дерьма, которое угробит мое здоровье раньше, чем Трамп решит скинуть пару килограмм. Так же, это не означает, что я живу жизнью обычной девятнадцатилетней девушки. На самом деле, иногда мне кажется, что я вообще не живу.
Например, в те моменты, когда мой отец заставляет меня надеть уродливое пышное платье, которое стоит поместить в музей о фильме «Аббатсво Даунтон», и сопровождать его на званых вечерах или благотворительных приемах. Или как тогда, когда я нашла свою мать в ванной, наполненной холодной водой и перерезанными венами. О, или может в тот день, когда я сообщила отцу, что собираюсь съехать из его замка, и он избил меня? Да, тогда я определено хотела сдохнуть.
Но, нужно отдать должное моей стойкости, и конечно, как говорит дорогой папочка, это я в него такая упрямая. Я все же съехала.
К чему это привело? К тому, что первое время я кантовалась у друзей, потому что меня лишили кредитки, а потом спала на диване в серфинг-центре, в котором подрабатываю.
Впрочем, не будем о грустном, потому что сейчас я чувствовала себя по-настоящему счастливой, девятнадцатилетней девушкой.
Я лежу на тёплом песке, мои ноги ласкают волны тихого океана, а солнце мягко садится за горизонт, освещая всё вокруг тысячами оттенков красного, розового и оранжевого.
Я прилетела на Гонолулу три дня назад, продав последние ценности, что у меня были. Несколько дорогих украшений, дизайнерские сумки, которыми я не пользовалась и точно такие же, нетронутые наряды от именитых дизайнеров. Оставила всех, просто чтобы побыть наедине с собой и океаном. Хотя, в моей жизни было не так уж много людей, которых я могла бы оставить. Джулия и несколько друзей.
И вот, я лежу на Сансет-бич, уставшая и счастливая. Волны сегодня огромные и я несколько раз была на липе. Это делает меня счастливой. Вода здесь холоднее, чем в Калифорнии, но я не жалуюсь. Это делает меня счастливой. Кажется, я никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас.
Потянувшись, провожу ладонью по шершавой поверхности песка. Глубокий вздох и мои лёгкие наполняются морским бризом. Наблюдаю, как берет свои обороты «Банзай». Это действительно крутое зрелище. В Сан-Диего нет таких волн, если бы не сумерки и явные предвестники шторма, я бы однозначно попробовала оседлать эту красотку.
– Какого… – Я подскакиваю на ноги и щурю глаза.
Что-то красное мелькает где-то на глубине, оно то появляется, то исчезает. Потом я вижу, что-то зелёное. Одна волна за другой накрывает неизвестное пятно, и я не могу рассмотреть, но, что бы это ни было, оно попало в месиво.
Я захожу в воду буквально на метр, но даже на берегу волны уже достаточно высокие, что меня почти сбивает с ног. Снова присматриваюсь, приставляя руку ко лбу, чтобы скрыть глаза от солнца.
Господи, это человек.
Я надеялась, что это просто потерянная доска или пустая шлюпка, но нет. Я отчетливо видела голову и, кажется, руки. Затем всплывает доска, которая, видимо, привязана к лодыжке человека.
Смотрю по сторонам в надежде, что рядом есть спасатели. Повсюду двойные красные флажки, а это небольшой, нет, вычеркните, огромнейший намёк на то, что в воду заходить нельзя, тем более серфить. Кто бы там не был, он либо тупой, либо самоубийца.
Голова вновь появляется, и я зачем-то машу человеку руками, чтобы он двигался в мою сторону, хотя это не сработает. Он не выберется.
Погибнет.
Снова кручу головой, спасательная вышка отсюда примерно в километре. Это далеко, я не успею добежать до них.
– Боже, помоги. – Шепчу я, но из-за сильных волн и ветра даже не слышу своего голоса.
С этими словами я решаю сделать самый тупой, самый безрассудный или, возможно, самый смелый поступок, который все изменит.
Забегаю в воду, натягиваю гидрокостюм, который я сняла до пояса, оставаясь в купальнике. Плюс, у меня подмышкой зажата доска. В общем-то, все это сложно, особенно, когда тебя с ног сбивают двухметровые волны, а я не сильна в многозадачности. Красная точка то появляется, то пропадает, поэтому я решаю держать ориентир на зелёной доске.
Закончив с гидрокостюмом, кидаю доску, ложусь сверху и начинаю грести. Волны подкидывают меня вверх и вниз, и я уверена на девяносто девять и девять десятых процентов, что не выберусь отсюда живой, и всё же продолжаю перебирать руками. Зелёная доска мелькает немного левее, я не свожу с неё глаз. Гребу очень сильно и резко, как только могу, поэтому силы покидают меня быстрее, чем хотелось бы. Лёгкие жжет, и я обещаю Богу бросить курить, если выживу.
Волна накрывает, я группируюсь, обхватив доску руками и ногами, словно мартышка на дереве, жду, пока закончится месиво. Как только вода немного успокаивается, меня выносит на поверхность. Делаю глубокий вздох и смотрю по сторонам. В океане, во время больших волн, всё очень искажается, я плыла на юго-восток, но человека уже могло перекинуть в противоположенную сторону. Поэтому, пока очередная волна не начала набирать обороты, я кручу головой и теряю драгоценные секунды.
Но тут, прямо передо мной, буквально в паре метров, появляется зелёная доска. Я бросаюсь к ней. Гребу быстрее, мои руки забиваются, вода попадает в нос и глаза, я кашляю, но не останавливаюсь. Как только добираюсь до зеленой доски, тянусь к ней всем телом, и быстро перелажу. Начинаю грести к берегу, надеясь, что лиф все еще пристегнут к лодыжке этого самоубийцы. Моя собственная доска тащится сзади и топорщится, создавая помеху. Но мой рост и вес – вот главная помеха. Я очень медлительна.
Бросаю взгляд через плечо и вижу, как острая волна берет своё начало. Это будет больно. Я должна выдержать, иначе, какой тогда во всем этом смысл? Спрыгиваю в воду, дотягиваюсь до лифа от зеленой доски, наполняю воздухом грудную клетку и ныряю.
Меня крутит в водовороте, лёгкие горят, кругом темнота, но я со всей силы сжимаю трос, и вслепую, перебирая руками, двигаюсь в противоположенную от доски сторону. Время тянется мучительно медленно, и я уже начинаю думать, что все бессмысленно, когда чувствую лодыжку.
