Громкие истории последнего времени заставили заговорить о том, что специальные службы – после длительного перерыва – вновь приводят в исполнение смертные приговоры, вынесенные врагам государства.
Боевые операции за границей, или, как выражались прежде, за кордоном, представляют особую сложность. И за редким исключением их не удается сохранить в тайне. Спецслужбы всегда обещают устроить заковыристое дельце без шума и пыли, но, как правило, возникают громкие межгосударственные скандалы. Впрочем, некоторые истории и по прошествии времени все еще остаются загадкой, и мы можем лишь догадываться и предполагать…
Как все это начиналось?
Из всех руководителей госбезопасности Вячеслав Рудольфович Менжинский кажется самой незаметной фигурой, хотя он руководил Объединенным государственным политическим управлением (так именовалось тогда ведомство госбезопасности) с 1926 по 1934 год, восемь лет, – дольше, чем его наследники Генрих Григорьевич Ягода и Николай Иванович Ежов, вместе взятые.
Наверное, все дело в том, что Менжинский резко выделялся среди своих коллег. Мягкий по характеру, приятный, обходительный, скромный, бескорыстный, интеллигентный человек – таков его образ, утвердившийся в истории.
Высокообразованный, преданный делу большевик Вячеслав Рудольфович Менжинский был тяжело болен, много времени проводил на даче, где разводил цветы и возился в химической лаборатории. Не имея, таким образом, возможности лично вникать во множество дел, он был вынужден довольствоваться информацией, поступавшей к нему от его первого заместителя – Генриха Ягоды, которому вполне доверял.
Однако рассказы о том, что за него все делал Ягода, – миф. Именно Менжинский занимался ликвидацией кулачества как класса, что означало уничтожение русского крестьянства. Именно Менжинский подготовил первые московские судебные процессы над «врагами народа», которые потрясли страну и мир. Именно Менжинский отправлял боевые группы за границу для уничтожения противников советской власти – иногда самым жестоким образом.
Менжинский и разработал те методы, которыми в полной мере воспользуются его преемники. Он был гораздо умнее их и придумал то, на что сами они, лишь следовавшие предначертанным им путем, были бы не способны.
Почему в двадцатые и тридцатые годы советская разведка была самой сильной в мире? Первое поколение разведчиков состояло из людей, родившихся за границей или вынужденно проживших там много лет: они чувствовали себя за рубежом как дома. Двадцатые и тридцатые годы были временем, когда в разведку шли ради острых ощущений, убегая от серых и пустых будней. Было их совсем немного, но они добились невероятных успехов. Это был мир странных, незаурядных, неординарных людей. Романтики, которые запросто убивали недавних коллег, находя успокоение в мыслях о том, что они служат великому делу.
Три критерия определяют качество разведывательной информации – секретность, достоверность и актуальность.
Поток поступающей в Центр разведывательной информации был огромным. Недостатком ее было нежелание резидентур сообщать то, что могло вызвать недовольство Центра. Поэтому картина происходящего в мире искажалась.
Агенты писали то, что хотели видеть курирующие их офицеры. Офицеры, добывающие информацию, в свою очередь, учитывали пожелания резидента. А тот ориентировался на настроения начальства.
Не разведывательная информация была исходным материалом для анализа политических процессов, а собственные представления вождя о мироустройстве. От разведки же требовалось подтвердить правоту его выводов.
Нелегальная работа потому так нравилась начальству, что ему хотелось, чтобы подчиненные не только собирали и анализировали информацию, но и наносили ощутимые удары по врагу. Тайные операции высоко ценились. Способность вести подрывные операции на чужой территории рождает иллюзию сохранения великой державы и компенсирует упадок экономической мощи страны.
Часть первая
Враги и перебежчики вне закона
Загадка судьбы генерала Кутепова
25 января 1930 года проживавшему в Париже русскому эмигранту принесли короткую записку с предложением о встрече. Записка была прочитана и тут же уничтожена. Получивший ее после минутного размышления согласно кивнул, и принесший записку покинул небольшую квартиру на четвертом этаже старого дома № 26 по узкой и мрачноватой улице Русселе, избежав встречи с кем-либо из домочадцев. Для этого не требовалось особого умения. Хозяин дома не посвящал в свои дела даже самых близких людей. Жене полагалось знать только то, что муж считал нужным говорить сам.
В апреле 1924 года они сняли эту меблированную квартиру и прожили здесь шесть лет. Скромная прихожая – из нее дверь в столовую, где хозяин принимал посетителей. Небольшой кабинет. Рядом спальня.
На следующий год после переселения на улицу Русселе, 27 февраля 1925 года, у обитателей квартиры родился сын Павел, украсив их новую жизнь. Неведомо им было, какая драматическая судьба уготована мальчику, носившему громкую и многими ненавидимую фамилию…
Все эти годы вместе с семьей жил денщик. Впрочем, денщиков, конечно же, хозяину дома не полагалось. Более не существовало и армии, где он когда-то дослужился до генеральских эполет. Но сам хозяин, вынужденно сняв форму, продолжал числить себя на военной службе и вел собственную войну с теми, кого считал своими злейшими врагами и погубителями родины.
Как бы то ни было, денщик Федоров предпочел остаться с генералом и выполнял обязанности уборщицы, кухарки и состоял нянькой при маленьком Павле – словом, был прислугой во всем. Только от роли швейцара он был избавлен. Дверь открывал сам генерал. Не хотел, чтобы кто-нибудь видел его частых посетителей. И, когда к нему кто-то приходил, жене запрещалось вмешиваться в беседу.
Воров и грабителей хозяин, как человек военный, не боялся. Но у него, конечно же, были опасные враги, поэтому его соратники – бывшие русские офицеры, осевшие в Париже, – пытались охранять своего командира, генерала от инфантерии Александра Павловича Кутепова, который возглавлял Русский общевоинский союз (РОВС), объединивший остатки белой армии, покинувшей родину.
Офицеры, работавшие в Париже таксистами, по очереди возили и охраняли своего генерала. Его возили, сменяясь, тридцать три водителя такси – по одному человеку на каждый день месяца, двое-трое в резерве. Но это не была постоянная, круглосуточная охрана. Офицеры сопровождали генерала в тех случаях, когда следовало ожидать неприятностей. Профессиональных телохранителей, которые бы постоянно окружали главу русской военной эмиграции, ему не полагалось.
