Лиана
– Оправдались ожидания от большой сцены? – стоявшая рядом Жанна чуть толкнула меня плечом.
О, да! Даже когда мне сообщили, что я прошла просмотр в главный театр страны в Грате и теперь буду танцевать на одной сцене с самыми знаменитыми балеринами, я не испытывала и толику тех чувств, что переполняли меня в эту минуту.
Взбудораженные овациями довольных зрителей, мы рядком стояли за кулисами. Звучащие нам вслед продолжительные аплодисменты не утихли до конца, и я чувствовала дикое эмоциональное возбуждение. Казалось, здесь и сейчас я могла бы перевернуть мир!
– Более чем, – выдохнув, я восхищённым взглядом проводила прошедшую мимо нас приму-балерину. Её выступлениями я вдохновлялась, ещё будучи ребёнком, и вот теперь… Теперь я здесь, на одной сцене с ней, с самой Нелли Кашириной, в самом знаменитом театре страны!
Затаив дыхание, я наблюдала, как она, улыбнувшись партнёру, что-то шепнула, и губы её сложились в обольстительную улыбку. Длинные золотистые волосы, идеальная осанка, красивый профиль и безупречные руки. Само совершенство… Уже пять лет она была примой в театре, а я едва закончила балетную академию. На данный момент моим уделом был кордебалет, но я верила, что, если приложить усилия, я тоже буду блистать на сцене, как эта красавица.
– Эх, – над ухом вздохнула Жанна. – Тоже хочу, как она… Всю жизнь провести на подтанцовке у примы… Не за этим я столько лет батрачу.
– Если много и упорно работать, – повернулась я к ней, – усилия обязательно будут вознаграждены.
– Ага, смотря, чем работать, – хмыкнула та.
Я округлила глаза, не понимая, к чему она клонит. Хотела уточнить, но тут за кулисами появилась художественный руководитель театра. Взгляды всех девочек мигом устремились на её спутника, высокого статного мужчину в тёмно-синем пиджаке. Я тоже невольно засмотрелась на него: он был невероятно красив. Волевой подбородок, высокие, покрытые тёмной щетиной скулы, прямой, чуть узкий нос, губы – чётко очерченные, чувственные. Чёрные, не слишком короткие волосы и глаза… Он скользнул по мне мимолётным взглядом, и у меня тут же перехватило дыхание. Господи… В глазах его таилась опасность, в каждой черте его лица таилась опасность, и я буквально кожей ощутила этот изучающий взгляд. Губы его скривились в какой-то холодной, циничной усмешке, глаза хищно блеснули. Ещё один миг, и он обратил все своё внимание на Ольгу Константиновну, будто мы его вовсе и не интересовали.
– Дорогие девочки, – тут же заговорила она, улыбаясь. В руках у неё был букет алых роз с крупными сочными бутонами. По всей видимости подарок того мужчины. – Все вы знаете, что Ренат Каримович является меценатом нашего театра. Он большой поклонник балета и выразил желание лично поздравить вас со стартом сезона и окончанием первого спектакля.
Слова её звенели в голове маленькими колокольчиками. Ренат Каримович… Меценат… Снова подняла на него глаза и тут же в спешке опустила, наткнувшись на прямой взгляд. Господи, он смотрел на меня… На меня… Почувствовала, как щеки заливает краска, ладошки вспотели, дыхание сбилось.
В чувство меня привела Жанна:
– Если… Ренат Каримович… – она снова едко усмехнулась, – возьмет тебя в работницы, то твои шансы стать примой-балериной возрастут. А если ты будешь работать хорошо, и у него не возникнет к тебе нареканий, то карьера твоя может развиться о-очень стремительно.
Я резко повернулась к ней. Она смотрела в упор, в глазах издёвка. Пытаясь понять, что такое несет Жанна, я не уловила тот момент, когда мужчина оказался возле меня.
– Я раньше тебя не видел, – услышала его голос: низкий, приятный, обволакивающий, с едва заметными, пробирающими до самого нутра хрипловатыми нотками.
Вскинула голову и столкнулась с ним взглядом. Он проникал в меня, лишая воли. Я открыла было рот, но не смогла и слова выговорить. Так молча и закрыла. Он стоял так близко, что я ощущала исходящую от него опасную, подавляющую энергию…
– Лиана только окончила академию, и это её первый сезон в труппе, – поспешила пояснить Ольга Константиновна.
– Прекрасно, – продолжал удерживать меня взглядом Ренат. – Прекрасно, – улыбнулся мне, а после развернулся и, не сказав больше ни слова, ушел.
Я заметила, как, проходя мимо руководительницы, он кивнул, та в ответ едва заметно вскинула брови, а после резко глянула в мою сторону. Смысл этого немого диалога я разобрать не могла, но, судя по взгляду Ольги Константиновны, что-то пошло не так.
По спине пробежали мурашки. Что я сделала?! А если этот человек решил, что мне не место в балете? Что я недостаточно хороша? От ужаса ладони вспотели ещё сильнее.
– Все свободны, – кинула руководительница, а после, небрежно осмотрев меня, выговорила: – Лиана, зайди ко мне в кабинет, как переоденешься, – и, дождавшись от меня слабого кивка, ушла следом за мужчиной в тёмно-синем пиджаке.
– Я чувствую, как от него несёт властью и деньгами, – тут же кинулась ко мне Жанна.
– Кто это? – нахмурилась я.
– Ты совсем дурная? Это Ренат Алиев, – шикнула на меня. – Его все знают. Ему принадлежит этот город.
Ренат Алиев… Принадлежит город…
– Да… я слышала о нём, но никогда не видела, – пробормотала и метнулась в сторону раздевалок.
Что-то произошло минутой ранее. Что-то, способное разрушить мою так толком и не начавшуюся карьеру балерины. Отчего-то я была в этом абсолютно уверена.
– Лиана, возьми, – Ольга Константиновна кивнула на стоявшую на столе чашку.
Стоило покорно обхватить её ладонями и отхлебнуть, я поймала на себе пристальный взгляд. Руки затряслись пуще прежнего, и я поспешила вернуть чай на стол.
Всё то время, что я переодевалась, из головы не шел Ренат Алиев, его взгляд, взгляд руководительницы, слова Жанны, собственные желания и амбиции. Я так радовалась, когда, после окончания академии в родном городке, меня пригласили на просмотр в главный театр страны, была так вдохновлена, когда меня приняли, что и подумать не могла ни о каких подводных камнях, о которых мне не раз намекали девочки. И вот теперь я правда боялась за своё будущее… Моя мама, сестрёнка и мой парень, Пашка, остались дома, и я чувствовала ответственность за них.
– Лиана, – снова заговорила Ольга Константиновна. – Я знаю, что ты из бедной семьи, а жизнь в большом городе требует много денег.
– Я живу в общежитии при театре, – зачем-то сказала я, хотя она и без того знала это. Ни одна муха без её ведома не пролетала, ни одно дело не решалось.
– Я знаю, девочка. Но я говорю о другом.
– О чём? – осторожно спросила я и опустила взгляд на руки, сжимающие колени. Джинсы порвались, и надо бы было купить новые, а ещё сменить потрёпанные кеды, но те деньги, что мама дала в дорогу, я потратила на новенькие пуанты. Да, деньги мне бы не помешали.
