Владимир Липилин - Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы

Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы
Название: Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы"

Все, что ты придумал, сочинил о местности, оказывается потом чем-то весьма приблизительным. А уж родина вообще такова, что тут нельзя обобщать ничего даже в пределах одной географической точки. В каждой так называемой «дыре», обязательно случатся люди, которые думают, любят, и делают что-то по-настоящему.

Бесплатно читать онлайн Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы


© Владимир Липилин, 2017


ISBN 978-5-4485-3984-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах

Вышел в сад подышать. А там дети… Поймали кота и не отпускают.


Вначале кот делал вид, что безмерно рад им. Трещал, как летом вентилятор. Дети восторженно шептались и приникали к нему, будто хотели препарировать. Будто искали, где сделать надрез.


Кот заволновался, он-то думал, будут кормить, но не получив хотя бы дохлой крысы, стал вырываться и ругаться кошачьим матом.


– Эй, – крикнул я им, – зачем животину мучаете?


– Мы не мучим, – дерзко сказали они. – Мы снежинки разглядываем. Они на нем не тают.


Я подошел. Снежинки сыпались редкие и падали на лоб коту, на усы и за шиворот. При этом светило солнце. И так каждая из них играла, так каждая уникальна была и узорчата, что страшно было дышать.


Кот, между тем, негодовал и подпустил в голос драной мартовской хрипотцы.


– Что ж ты за упырь такой, – сказал я. – Потерпеть не может. Мы ж тебе не хвост поджигаем.


– А это мысль, – сказал восьмилетний Димка.


– Даже не думай, – говорю.


Все замолчали и кот вроде как притих.


– Я могу чёрного поймать, – сказал Димка, – на нем еще прикольней видно будет.


Мы отпустили этого кота и пошли за следующим. А снежинки сыпались и сыпались. И солнце, между прочим, светило.


Мама увидела в окно, а когда я вернулся, спросила:


– Сколько, говоришь, тебе лет?

А на реках мёрзнут лунки

Поезд идёт на запад. В географическом понимании это в корне неверно, но для людей, едущих в этом поезде, всё, что за Уралом – запад или вообще «материк».


В поезде мущщины. Класс – который давно не принято учитывать ни в каком информационном поле. Работяги, золотодобытчики, газовщики. Я знаю людей, которых всего лишь упоминание об этом классе натурально бесит. Но тем не менее они есть. И кулаки у них такие, убедительные, что ли. По полведра.


Мущщины ведут гнилые разговоры. Красуются. Человек по природе страшный понтовщик, если не осаживать.


Есть, впрочем, рефлексирующие.


– Да после десятого года мир стал дико меняться и изменился. И время скакнуло прямо на глазах, то ли действие генной еды дошло и человек мутировал, то ли зависть душит, всем хочется быть голубых кровей.


– Да с такими кровями ща тоже навалом, – бубнит, не умещаясь на второй полке, тип, весь в наколках цветных.


– Братцы, я вам скажу, что реальности ее вообще нет. То как ты относишься к тому, че тебя окружает и есть реальность. Вот все такие: уё-мое уж сколько лет не чувствую Новый год. А ты чё, в детском саду, что ли, незамутненный, что ли? Не, милый, ты крылья говнецом своим невольно или от лени измазал, теперь продирайся к тому ощущению. Делай чё-то.


– Ага, я помню, мне бабка читала из писания, – совсем не в тему вещает еще один, – что дьявол он из окошка придет. И старухи на всякие праздники святые – то ветками берез окна защищали, то еще чем. А он, сука, не через то окно. Его-то окошечко виндоус называется.


Все кривят рты. Даже засыпающий.


К вечеру разговоры становятся рваными. Дополняются храпом, сопением.


– Мам, мам, а я стих придумала, – говорит с боковой полки девочка. И пытается на запотевшем окне, как на айпаде раздвинуть, сделать покрупней заоконное.


Мама уже цыкнула пробочкой от полторашки, а стакан, запрошенный у проводницы вежливо, все не идет.


– Мам, мам, стих, говорю, придумала, – девочка гонит каплю по стеклу.


– Да отстань. Ходит тут, ходит, жопой водит, – маме не нравятся красивые проводницы.


Мужик через купе не старый ещё, крепкий, который всю дорогу маялся тем, что вот «учинили тряхомудье, добропорядочному человеку покурить негде», диктует кому-то адрес.


– Заезжай. Баня, два коня, свиньи, овцы, пруд свой. Кроликов штук, наверно, шисят. Сношаюцааа! – последнее он выговаривает с таким придаханьем и таким нагромождением эмоций, как, пожалуй чеховский дядя Ваня выдавал о небе, которое когда-нибудь будет в алмазах.


Путь здесь еще не сделали «бархатным» и колеса отстукивают.


Мальчик лет двух идет от туалета и шлёпает себя по пузу резинкой от чистых колготок, сзади мама с горшком.


Мальчик не выговаривает шипящие, вместо «ш» и ««ж он произносит «ф».


И кричит на весь вагон, наполовину уже спящий.


– А теперь, давай фыкаладку.


У мамы счастье зашкаливает. Мы все как дети.


– Это за что же, – улыбается она.


– Нууу. Я ф молодец. Я ф покакал! – кричит он.


Ночь. Мужик, у которого кролики, выходит на станции. Сколько ни странствуй, но к этим вот звукам не привыкнешь никогда, они сладко ломят сердце. Когда поезд стоит в ночи. А через динамики дежурная и какой-нибудь бригадир дефектоскопистов переговариваются, умножая эхо. А потом этот лёгонький стук по крышкам букс —тук-тук.


Мама девочки сопит сидя, прислонив спину к перегородке.


Девочка шепчет.


– А на реках мёрзнут лунки. Рак не свистнет. Ну… Нечем дышать.


Луна бежит за составом, что привязанная. От стужи она в каком-то зеленоватом обруче. Как в кольце. И – леса, леса. Снег, снег.


На мостах, которые мы проезжаем, вагоны шумят сильнее.

Китайская элегия

Пили, как водится в тупике за вокзалом. Сидели на рельсах, подстелив газеты. И не вспомнить теперь: октябрь был, ноябрь ли? Помню только снег, снег и какую-то неконтролируемую тоску, оттаявшую от яблочного вина, как в осенних лужах палые листья.


Глядя на запорошенные поезда, Витька Мишкин написал стих:


Как свят был мир, когда была весна,

Была прекрасна жизнь обыкновенная.

И так легко поверить: пей до дна

В любом стакане плещется Вселенная…


Я пошёл за пивом для «догонки», но зачем-то взял билет до Питера, а потом вышел в городе Эн. И вовсе не по-пьяни, нет. Просто мы все тогда считали себя испытателями жизни. Дурачились, куролесили. Один мой товарищ, как-то испытывая эту жизнь изрядно поддавши, угнал в Самаре асфальтоукладочный каток и поехал на нем к своей девушке в город Тольятти. Гаишники перехватили его.


…По перрону, будто песок сквозь пальцы, пересыпал ветер поземку. Я поднял воротник и пошел бродить по городу.


Темнело. На трамвайных путях, щурясь от фар проезжающих машин, сидел чёрный котенок, облизывал белую лапу. Я махал на него руками, он не уходил. Тогда я подошел и стал искать, где у него шкирка. Чуть завалившись набок, выкатился вагон из-за угла. Звенел, звенел. А такое бывает, когда на тебя летит автомобиль, или поезд, ты превращаешься в застывшего в ступоре дебила. Несколько созвездий взметнулось из-под железных колес.


Из вагона выскочила девушка, сползла по фарам на корточки и заплакала. Я нёс какую-то чушь, про то, что вовсе и не хотел кидаться под колеса. И что вообще-то я отличник строевой и тактической подготовки, чуть не соврал, что майор.


…Котёнка я выгодно обменял в кафе на бутылку пива.


С этой книгой читают
Рассказы о людях, для которых сама возможность жизни – дивный подарок. В книге много непоправимой любви, чудаковатостей, дури и куража, сожалений и грусти – всего того, что, как правило, бок о бок ходит с настоящей, невыдуманной жизнью.
Бериллы, топазы, турмалины и даже алмазы здесь находят в корнях деревьев, выкапывают лопатами на огородах из грядок и собирают в лесу, как грибы. Но самые удивительные, таятся, конечно, глубоко, до них надо докопаться, вернее, их надо добыть. Они двигаются, «ходят» и прячутся.
Повесть о бабушке, жившей в умирающей деревне, куда мы приезжали на летние каникулы. О той бабушке, которая умела водить автомобили вплоть до «Урала», обсуждать (и даже горячо) перипетии российского и канадского хоккея, лазить по деревьям, иногда собирать всех оставшихся в деревне старух для игры «в мяч». И чувствовать, ощущать, конструировать вокруг себя самый настоящий космос.
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
В один миг её жизнь резко изменилась. В одно мгновение она потеряла всех, кого любила. Остались лишь жалкие воспоминания, каждый раз задевающие израненную душу. И каждый раз вспоминая, в голове проносились одни и те же слова: «Пламя, ты забрало из моей жизни всё, что я любила. Безжалостно оставило одну в угоду себе и этому миру. Почему я до сих пор хожу по этой прогнившей земле? Почему я до сих пор дышу этим отравленным воздухом? Скажи, почему я
Видать, малыш тоже устал от ожидания встречи с новым хозяином и радостно закружился по коробке, виляя хвостом. Мать прикрыла его второй частью с наклеенным огромным бантом. Это был единственный подарок, что попал в этом году не под ёлку, а прямиком в руки ребёнка.
Роман с ноткой нового времени 18+. Роман основан на 99% реальных событиях – с одним процентом выдуманной реальности.Посвящается каждой душе, которая ищет свой путь… Душе, которая ищет свою родную душу среди тысяч, миллионов, миллиардов тел в надежде обрести истинную, предназначенную небесами Любовь всей своей жизни, чтобы засиять в тысячу крат ярче звездами своих сердец!
Замировская – это чудо, которое случилось со всеми нами, читателями новейшей русской литературы и ее издателями. Причем довольно давно уже случилось, можно было, по идее, привыкнуть, а я до сих пор всякий раз, встречаясь с новым текстом Замировской, сижу, затаив дыхание – чтобы не исчезло, не развеялось. Но теперь-то уж точно не развеется.Каждому, у кого есть опыт постепенного выздоравливания от тяжелой болезни, знакомо состояние, наступающее сра
Царствование императрицы Елизаветы Петровны – время весьма авантюрное и динамичное. Тобольский посадский Иван Зубарев грезит открытием серебряных приисков на Урале и лично подает императрице прошение об этом. Сам академик Ломоносов делает пробы из привезенных им руд, а судьба сводит его с братьями Шуваловыми, канцлером Бестужевым и известным вором-сыщиком Ванькой Каином…Роман «Отрешённые люди» известного сибирского писателя Вячеслава Софронова яв
Хлопок двери – вы выбегаете из дома после очередной ссоры. В последнее время их стало слишком много. Вас не понимает близкий человек, вам обидно, вы злитесь. Где же тот самый свет в конце тоннеля? Как сделать так, чтобы быть понятым и услышанным и чувствовать себя комфортно в отношениях с близкими?Пройти пять шагов! Вместе с автором Мануэлой Араповой, психологом с 20-летним опытом, вы сможете:• избавиться от обид и конфликтов в семье;• научиться
Все прекрасно в усадьбе Горисветово! Отреставрированный дом, ухоженный парк, оранжерея с диковинными растениями, теннисные корты, конные прогулки. И апофеозом самобытности – Свечная башня, созданная по проекту гениального Августа Берга. Рай на земле!Стараниями новых владельцев исполнилась мечта прежней хозяйки Агнии Горисветовой, больше века назад основавшей в усадьбе приют для одаренных сироток.Сначала приют. Затем летний лагерь для талантливой