Начало ХХ века.
Рут открыла серебряный портсигар и взяла сигарету. Затянувшись, она вспомнила, как старшая сестра однажды застала ее за курением и рассказала обо всем отцу. Батенька был добрым человеком, никогда не повышал голоса, а вот маменька частенько наказывала дочерей и была строга. Она ударила Рут и разбила ей губу. Юной пришлось оставить пагубную привычку, однако после смерти матери она вновь начала курить.
Роняя пепел на пол, Рут открыла ящик комода и достала присланное старшей сестрой давнее письмо. Кристин писала, что у нее всё в порядке, обещала приехать на годовщину смерти матери, но так и не появилась. Немудрено, ведь богатую даму, получившую наследство от покойного мужа и родителей, окружает много интересных людей, жизнь кипит, играет яркими красками. Овдовев, Кристин вскоре вышла замуж второй раз и теперь по любви. Ее молодой супруг был статным красавцем, сердцеедом, однако Кристин умело завладела его сердцем и привязала к себе. Для Рут сестра всегда была объектом для восхищения, самоуверенная, умная, дерзкая, яркая. Внешностью она обладала непосредственной, владела выразительными глазами и прожигающим взглядом. Но и зачастую глядела на людей свысока. Однако Рут это оправдывала свалившемся на голову сестры богатством, ведь от мужа ей досталось производство по добычи драгоценных камней, а от отца, как старшей дочери, ткацкая фабрика. И теперь Кристин просто обязана быть суровой, волевой и держать ухо востро.
Сестра не обижала младшую, которой остался от родителей особняк, она платила ей ежемесячное приличное содержание. Так, Рут вполне могла не работать, вращаться в высших кругах и не беспокоиться об удачном замужестве. К своим двадцати семи годам она все еще была свободна. С Кристин у них была большая разница в десять лет. В первом браке у дамы родилась дочь, к сему моменту Мэгги стукнуло семнадцать. Девушка на выданье, казалось бы, всё при себе, вот только у нее была проблема с одной ногой, девочка родилась с кривой стопой и от этого хромала при ходьбе. Рут и Мэгги были всегда дружны, племянница писала тетушке стихи и могла поделиться всеми секретами. Однажды Мэгги призналась Рут, что влюбилась в их семейного доктора, и теперь не знает, как быть. Тетушка, конечно же, посоветовала держать секрет в себе и никому не рассказывать.
Прошло какое-то время, Рут написала сестре письмо, однако ответа не пришло. Она уже подготовила еще одно, как вдруг к особняку подошел почтальон и передал старшему слуге конверт. Лакей отдал Рут, та, держа сигарету во рту, принялась скорее открывать, конверт был сильно склеен, а дым от сигареты лез в глаза. Нетерпеливая Рут занервничала и разорвала бумагу. Внутри порвалось и письмо, однако возможность прочитать все равно осталась. Слуга недоуменно повел бровями. Рут прочитала и ахнула. Сигарета упала на пол, как и письмо.
‒ Что случилось, мисс Холман? ‒ забеспокоился лакей, присев скорее поднять сигарету, а затем письмо.
На Рут не было лица. Письмо прислал супруг Кристин ‒ Джозеф и сообщил, что супруга пропала в среду пятого числа. Недели напролет констебли повсюду ищут Кристин, но ее и след простыл.
‒ Я должна немедленно ехать! ‒ громко заявила Рут и побежала наверх собрать вещи.
Вскоре она отправилась в дом сестры, что проживала в соседнем городе.
Особняк Кристин и ее мужа стоял в уединении, подальше от городской суеты, которая и без того утомляла деловую даму. По пути ей встретился проезжающий мимо экипаж знакомой семьи, что соседствовала неподалеку. Из-за шторки выглянул юнец, с улыбкой помахав сестре соседки.
Рут встретил большой и роскошный дом в три этажа, вокруг расстилались сады, несколько аллей, под окном Кристин по ее велению были посажены любимые жасмины, а вокруг дома ‒ красные розы. Рут посмотрела на куст жасмина, затем опустила взор на свою брошь в виде такого же цветка из жемчужных зерен, серединку украшал желтый сапфир.
Из парадных дверей вышла Мэгги. Прихрамывая, она торопилась подойти навстречу тетушке. На глазах юной пробились слезы. Родные обнялись, Рут едва не плакала, не хотела расстраивать племянницу еще больше.
‒ Ты должна помочь найти мою матушку… Они все ничего не делают, будто не хотят найти ее живой и ждут смерти… ‒ тотчас сказала о наболевшем Мэгги.
Рут держала племянницу за руку и пыталась успокоить.
‒ Конечно. Я обязательно помогу, для того я и приехала сразу, как узнала о беде, ‒ ответила дама. ‒ Но я не понимаю, почему мне не сообщили сразу? ‒ задалась вопросом она.
Личико открытой и милой Мэгги покрыло негодование. Она поджала губы и взором указала на дом в намеке.
‒ Мамин любимый муж молчал… Сказал, того требует следствие, констебли якобы велели не разглашать информацию, чтобы не спугнуть похитителя или вовсе убийцу. Они уверены, что в пропаже матушки кто-то замешан, и это только потому, что она владеет большими деньгами, мол, у таких людей всегда есть враги, ‒ говорила, хлюпая носом, Мэгги.
Рут обняла заплакавшую племянницу. На крыльце показался Джозеф ‒ отчим юной. Сестру Кристин возмутил его вид: прихорошенный, в костюме, точно собрался на праздник, аромат парфюма донесся даже на расстоянии. А выражение лица вовсе не горестное. Мужчина подошел ближе и поприветствовал сестру жены.
‒ Будьте как дома, раз уж приехали… ‒ произнес он с лукавой ухмылкой.
Рут улавливала неспокойное состояние теперешнего хозяина дома, кем считать его не хотела.
‒ А вы надеялись, что я не узнаю, и поэтому так долго не сообщали новость… ‒ выдала смело в ответ дама.
Джозеф вздохнул и ушел от ответа:
‒ Ваша комната, как обычно, готова.
Затем он вошел в дом. На него покосилась падчерица. Глаза ее были большие, почти навыкате, массивную челюсть она переняла от отца, что особенно было заметно при улыбке, однако юношеская миловидность ей все равно была свойственна. Носила Мэгги короткую стрижку, волнистые волосы не касались плеч и пушились в стороны. В свое время, когда Кристин увидела подстриженную дочь, что переняла ужасную, по мнению матери, иностранную моду, она отхлестала ее по щекам. А няня даже видела, как суровая Кристин тягала дочь за оставшиеся волосы в порыве эмоций. Няня поведала об этом инциденте Рут, что гостила тогда у сестры. Но в своих решениях Кристин была решительна и никого не слушала. Из-за прически она перевела дочь на домашнее обучение и запретила выходить из дома без шляпы.
Рут подметила, что Мэгги снова подстриглась после того, как волосы отросли, и, судя по всему, это случилось недавно…
В холле встретила личная служанка Кристин, по возрасту младше хозяйки, звали ее Нора. Служанка пребывала в печали и с грустным лицом, на котором был шрам, поприветствовала Рут. Гостья расположилась в выделенной ей когда-то сестрой спальне.
