Руслан Кабаев, главный инженер завода «АвтоВАЗ», собирался на работу и совершал свой утренний туалет. Бритье никогда не доставляло ему удовольствия, особенно летом, во время отключения горячей воды. Он скреб холодным лезвием одноразового «джиллетта» по холодной щеке. Мыльные капли с черными точками сбритой щетины капали на керамическую раковину. Одноразового станка хватало на неделю, а иногда и больше: Руслан брился каждый день и щетина не успевала отрасти достаточно сильно, чтобы затупить или засорить лезвия. Пеной или гелем для бритья он не пользовался. Также обходился без кремов и лосьонов: после них кожа раздражалась и покрывалась красными пятнами. Конечно, он мог позволить себе купить и пену, и дорогой станок, и даже электробритву, но такой спартанский способ был его давней армейской привычкой, и ничего менять ему не хотелось.
Сегодня был важный день: он должен проучить этого выскочку Мэттью. Холодная вода раздражала Руслана, а раздражался он с удовольствием и еще больше накручивал себя.
«Ну, сегодня я тебе покажу, сука, понтошлеп, прокладка сальника…» – он искал подходящее ругательство, но никак не мог подобрать точного слова, которое бы выразило всю его ненависть к Мэттью.
Хотя эти ругательства были абсолютно несправедливы по отношению к Мэттью Стивенсону. Тот переехал в Тольятти совсем недавно, две недели назад: назначен на должность главного дизайнера АвтоВАЗа. Но даже за такой короткий срок Руслан успел по-настоящему возненавидеть его. А причиной было то, что все девушки из административного корпуса, и особенно Диана, смотрели на Мэттью очарованными глазами. Не сказать, что тот был красавцем, скорее наоборот: невысокий, лысеющий, пухленький, с очень аккуратным животом, округлыми и узкими плечами при широковатых бедрах. Но заграничные брюки и рубашка с галстуком смотрелись на нем как-то необычно, по-иностранному. Лицо было мягким и симпатичным – горящие глаза, всегда искренняя и добродушная улыбка. Чувствовались воспитание и выдержка. Состоятелен, к тому же холост. Да еще и по-русски говорит неплохо.
– У него такой сексуальный голос, – случайно подслушал Руслан женский разговор в заводской столовой, и сказала это Диана, та самая Диана, за которой он наконец-то решился начать ухаживать и подумывал даже сделать предложение. Первый его брак был неудачным и закончился разводом, но он верил, что в этот раз все будет по-другому.
Тем временем Мэттью Стивенсон тоже находился в ванной комнате своей казенной квартиры. Умываться он еще не начинал, а лишь смотрел в отражение своих карих глаз в настенном зеркале и пытался привести мысли в порядок. После развода с женой, три месяца назад, он недели две не мог прийти в себя, а потом полностью погрузился в работу: это помогало ему забыться и легче перенести разрыв.
Он очень любил свою жену и сожалел о случившемся. Ее звали Вероника, и была она родом из Украины. Они познакомились в Киеве, когда Мэттью был в небольшом отпуске. Вероника пленила его не только своей красотой, но и умением готовить вареники. Она вообще прекрасно готовила и была замечательной хозяйкой, что большая редкость среди жительниц Туманного Альбиона, но особенно он любил в исполнении Вероники именно вареники со сметаной. Русскому языку его научила тоже она.
Мэттью забрал ее к себе в Манчестер через два месяца после их первого свидания, а еще через два месяца они поженились. Мэттью искал в отношениях уют и покой, ему нравилось возвращаться домой, где его ждала любимая жена, в коротеньком халате, со свекольным супом и стаканом виски. Но Веронике этого было мало. Ей требовалось постоянное внимание и комплименты, прогулки, вечеринки и мужская энергия. Мэттью же был чопорным англичанином, воспитанным в духе толерантности и безграничного доверия близким.
Поэтому ее измена стала для него полной неожиданностью. Они вдвоем поехали на автосалон в Лондон: Мэттью решил совместить работу с отдыхом, после которого жена наставила ему рога с инженером «Ламборджини». Пылкий итальянец Луиджи был таким же шустрым, как и машины, которые он создавал. Через неделю она уже переехала в Римини, а еще через неделю с Мэттью связался ее адвокат. Они прожили с Вероникой четыре года.
Эта постыдная история уже казалась ему забытой. Новое место, новые знакомые, новая интересная работа должны были излечить его, но вот уже второй день ему снился один и тот же сон, который почему-то всколыхнул воспоминания. Простой сон не мог выбить его из колеи, тут было что-то другое, что-то неуловимое и пугающее. Такого он никогда не испытывал.
Первый сон ему приснился вчера ночью. В его некогда любимом пабе «Виктория» на резном стуле с изогнутыми ножками сидел пожилой человек в костюме и галстуке. Лицо его было в дымке, и Мэттью различил лишь залысины на голове. Но он очень хорошо запомнил его часы на правой руке – с кожаным ремешком, стальным корпусом и большой красной звездой на циферблате. Заводной механизм находился со стороны предплечья. Это показалось Мэттью таким несуразным, что даже во сне он подумал: зачем носить часы на правой руке, ведь их неудобно будет заводить?
На коленях у пожилого господина сидела молодая и очень привлекательная особа в легком платье. Господин водил тыльной стороной ладони по обнаженному плечу девушки и что-то шептал ей на ухо, а девушка, прижав голые колени друг к другу, смеялась, и в ее голосе ощущалось желание.
– Алина, ты прекрасна, не могу налюбоваться тобой. Хочешь, я назову в честь тебя автомобиль? – спросил господин.
– Нет, ну что вы…
На этом сон оборвался.
Мэттью ничего не понял, и он бы забыл его, если бы сегодня ночью ему не приснилось продолжение этого странного сна.
Вновь паб «Виктория», тот же стул с изогнутыми ножками, тот же господин, вновь девушка на коленях, но девушка уже другая. На ней свободные брюки и шелковая майка на бретельках. Любовников невозможно было разглядеть в тумане Морфея, но господин в костюме все так же гладил девушку и шептал что-то на ухо, а молодая особа ласкалась и смеялась в ответ.
– Вероника, ты прекрасна, твой аромат сводит меня с ума. Скажи мне, моя итальянская лошадка, как твоя фамилия?
– Что?
– Фамилия, второе имя?
– А, коньоне, фамилия.
– Да.
– Сталлоне.
– Вероника Сталлоне, прекрасно! – Господин в костюме стал тихонько нашептывать: – Ставер… Ставе… Верс… Веста! – наконец произнес он во весь голос. – Да, Веста! Ты моя Веста, моя весточка! Прекрасно, это просто прекрасно.
