За окном, на том месте, где прежде находился Храм Христа Спасителя, теперь возвышалось другое сооружение: монументальная голова Сталина высотой не меньше сотни метров, с шевелюрой и усами, покрытыми сусальным золотом, с беломраморным носом и щеками, с приоткрытыми алыми губами, сквозь которые многочисленные паломники проникали в здание, с рубиновыми звездами на погонах, приподнятых над землей. Вокруг головы били в небо высокие струи фонтанов, а на постаменте перед гигантским лицом полукругом располагались гранитные буквы такого размера, что их можно было с легкостью разглядеть и с шестнадцатого этажа. ХРАМ СВЯТОГО ИОСИФА – было написано там.
Всего пару часов назад, утром 27 апреля 2017 года черный автомобиль BMW вез режиссера Мэта Кори по утренней Москве в сторону промышленных окраин, и режиссеру было плохо. Было плохо ему от большого количества выпитой вчера водки, от дюжины дорожек кокаина, вынюханных с разных частей тела экзотической тувинской проститутки, а также от четкого и беспощадного осознания того, что никакой он не режиссер, не Мэт и не Кори.
Матвей Корчагин – так на самом деле звали нашего героя – уехал из Москвы пятнадцать лет назад, в возрасте двадцати трех лет, и с тех пор возвращался сюда редко, неохотно и ненадолго. Ему нравилась его жизнь в пригородах Праги, его не супер-успешная, но довольно эффективная карьера клипмейкера и делателя сериалов про ранимых маньяков-убийц и паталогически жестоких главных редакторш глянца. Но более всего ему нравилось ощущение размеренности и предопределенности, сопровождавшее его, когда он читал очередной бездарный, но коммерчески выверенный сценарий, полученный от студии, державшей Мэта на контракте. И его собственная жизнь развивалась по сценарию, к счастью, не такому драматичному и слезоточивому, как сценарии сериалов, но тоже весьма предсказуемому.
Но вернемся в салон автомобиля BMW, где режиссер Матвей Корчагин предается своим невеселым думам. А поскольку от того, что долго думаешь о том, насколько тебе херово, становится еще херовее, Матвей принялся думать о другом, чуть менее херовом – о творческих людях, а точнее о том, почему он их всей душой ненавидит. Дело в том, что все без исключения творческие люди, встречавшиеся на его жизненном пути (а они встречались ему ежедневно и в больших количествах), делились на три типа. Первый тип – бесталанные, но деловые, второй тип – талантливые разгильдяи, а третий – разгильдяи бесталанные. Можно было бы предположить, что где-то существуют талантливые люди с коммерческой жилкой, но такие люди Матвею никогда не встречались, и в их существование он поэтому не очень-то верил. Себя он честно относил к первому типу – осознание этой причастности пришло не сразу: сначала, как водится, юношеское отрицание, потом маргинальная агрессия, после изнурительные торги с самим собой, продюсерами и публикой, затем депрессия среднего возраста и только потом принятие. Что касается старшего брата Матвея, Всеволода Корчагина, по приглашению которого он и прибыл в Москву, то отнести его можно было к той же категории творческих людей, но с важной оговоркой: Сева был гораздо более бесталанен и гораздо более коммерчески успешен.
Как уже было сказано, приезжать в Москву Мэт не любил. Этот город, окончательно покинутый им в начале двухтысячных, остался в его памяти таким, каким был в девяностых – злобным нуворишем-беспредельщиком с золотым зубом и куполами на всю спину. Золота и куполов за последние годы значительно прибавилось, а агрессия, хоть и втиснутая в рамки регламента, никуда не делась. Так что, если бы не приглашение родного брата, Матвей в Москву не приехал бы, не надрался бы вчера водки в баре пятизвездочного отеля с видом на Храм Христа Спасителя, не нанюхался бы кокса в номере, не совал бы свой завядший от вышеперечисленного член в проститутку с раскосыми глазами, а сегодня бы не ехал в кусках на переднем сидении братского авто, чтобы выбирать локацию для съемок клипа Лики Корчагиной, жены старшего брата и мамы милейшего мальчика Вани, приходившегося Матвею племянником.
Раз уж мы заговорили про Лику, то она находилась на заднем сидении авто, где, уткнувшись в смартфон, внимательно изучала фоточки конкуренток – певиц более молодых, более привлекательных и зачастую более талантливых, чем она. Но несмотря на явные преимущества, у всех этих телочек не было того, чем располагала Лика – мужа, работавшего генеральным продюсером федерального телеканала. Принимая во внимание этот актив, она могла позволить себе быть не талантливой и не предприимчивой. Она решила, что является певицей два года назад, когда Ваня был отдан в школу. На сегодняшний момент плейлист исполнительницы состоял из девяти видеоклипов, активно транслируемых на телеканале, где служил ее муж. Вот названия этих композиций, если интересно: «Возьми меня с собой», «Преступная любовь», «Холодное солнце», «Безумная весна», «Я тебя оторву и выброшу», «Соперница», «Яд твоих глаз», «Небо над Москвой» и «Зови меня своей». Именно для съемок десятого, юбилейного, клипа из Чехии был вызван Мэт Кори, который не смог отказать заказчику, приняв во внимание родственные связи, а также весьма внушительный гонорар.
Однако если бы прямо сейчас Матвея спросили, как называется песня, на которую ему предстояло снять клип, он не смог бы ответить даже под угрозой того, что его выбросят из машины на полном ходу – несмотря на то, что уже был вынужден прослушать эту песню несколько раз. Впрочем, Лика, сопевшая на заднем сидении, ни о чем его не спрашивала – несмотря на то, что они приходились друг другу родственниками, они, по сути, были мало знакомы. Вот все, что Матвей мог сказать о своей снохе: миловидная блондинка, в свои тридцать два благодаря интенсивным омолаживающим процедурам выглядит на сорок, не обладает ни слухом, ни голосом, при этом любящая жена, заботливая мать и вообще очень приятная барышня, хоть и слегка поехавшая на почве эстрадной карьеры.
Про молодого человека, сидевшего по правую руку от Лики, сразу за спиной Матвея, он смог бы сказать еще меньше, поскольку этим утром увидел его впервые и в родственных связях с ним не состоял. Речь идет о Паше Вильзоне, художнике-постановщике двадцати четырех лет, который трудился на телеканале, возглавляемом Всеволодом Корчагиным. Поскольку этому флегматичному юному креатору (речь, разумеется, идет о Паше, а не о Всеволоде Корчагине, который не юн, не флегматичен и вовсе не креатор) уготовано сыграть важную роль в дальнейших событиях, вашему вниманию предлагается занимательная подборка «10 фактов о Павле Вильзоне»:
