– Как ты себя чувствуешь, подруга? – спросила Виктория по-турецки. – Sen nasılsın, kizim?
Асино лицо на подушке, окаймленное голубой больничной шапочкой, казалось таким маленьким, бледным. Резко проступившие скулы, бескровные губы, испарина на висках, синева вокруг глаз. Зато сами глаза – огромные, черные, искрящиеся жизнью. Наверное, сознавая, какой контраст они дают с ее изможденным видом, девушка слегка прикрывала веки. К тонкой руке ее тянулась трубка укрепленной над койкой капельницы.
– Не знаю… – слабым голосом произнесла она. – Кажется, уже немного получше. Я ведь скоро поправлюсь, правда?
Ася с надеждой взглянула на медсестру в синем форменном костюме. Лицо у той было суровое, грубое, с глубокими складками у сжатых губ.
– Что, теперь жить захотелось? А зачем таблетки глотала, а? Где вы только их берете? Одна колес наелась, другая на той неделе от передозировки героина чуть не окочурилась. Даже в тюрьме умудряются гадость свою покупать.
– Что вы говорите? Какой ужас! – сочувственно цокнула языком Виктория.
Ася же молча смотрела на медсестру несчастными глазами. И этим, кажется, все-таки умудрилась ее растрогать. Медработница выговорила, с трудом цедя непривычные слова:
– Ладно-ладно, поправишься ты. Доктор говорит, еще пару дней подержат тебя на капельницах, поколют успокоительное и отпустят. Ничего, отсидишь за свои махинации и на свободу выйдешь. Жизнь длинная, а ты еще молодая.
– Ах, надеюсь, Аллах вас услышит, – прошелестела Ася и, обессилев, откинулась на подушку.
В общей палате, рассчитанной на пятнадцать человек, Ася сейчас была одна. Виктория, подсев поближе к подруге, украдкой оглядела помещение. Кровати, кровати, кровати… В левом углу дверь в душевую, в правом – во внутренние помещения, за спиной – та, в которую они вошли вместе с медсестрой.
– А теперь время делать укол, – проговорила медсестра, набирая в шприц лекарство из ампулы. – Вам пора, – обратилась она к Виктории. – Попрощайтесь с подругой.
Виктория тепло улыбнулась ей.
– Позвольте мне побыть с ней, пока она не уснет. Кто знает, когда мне в следующий раз разрешат ее навестить?
В голубых глазах ее блеснули слезы. Медсестра задумалась. В принципе, разрешив Виктории побыть в палате у пациентки еще немного, никакую инструкцию она не нарушала.
– Хорошо, – наконец согласилась она. – Только не мешайте. Возьмите стул и садитесь вон там, в проходе.
– Конечно, – кротко отозвалась Виктория, отошла в сторону и взялась за спинку стула.
Медсестра тем временем подошла поближе к койке, скомандовала Асе:
– Оголите плечо, пожалуйста.
Занесла шприц. На кончике сверкнула крошечная капля лекарства. Виктория метнулась к ней быстро и бесшумно, как тень. Размахнуться как следует в тесноте, между коек, не получилось, и потому стул, обрушившийся медсестре на голову, не вырубил ее, только оглушил. Она тяжело осела на пол, оторопело водя глазами по сторонам. Ася, сориентировавшаяся мгновенно, выхватила у нее шприц и с размаху засадила иглу медсестре в ногу. Виктория же, отбросив стул в сторону, одним прыжком опустилась на пол рядом с медсестрой и зажала ей рот, не давая заорать.
Та забилась в их руках, замычала, призывая на помощь, попыталась вывернуть руку и добраться до тревожной кнопки в кармане формы. Но девушки навалились на нее всем весом. А затем начало действовать лекарство, и с каждой секундой медсестра все больше слабела.
– Ну что? – коротко спросила Ася, переходя на русский, когда тело медсестры обмякло, а глаза закатились.
– Готова, – кивнула Виктория. – Раздевайся.
Ася, еще пару минут назад едва способная шевелиться от недомогания, лихо закрыла капельницу, выдернула из вены катетер, зашипела, когда из ранки брызнула кровь, но тут же прижала к ней кусок ватки, заготовленный медсестрой для укола. А затем стянула через голову больничную сорочку.
Вдвоем они принялись натягивать ее на медсестру, с трудом ворочая тяжелое неподатливое тело.
– Вот же туша, – отдуваясь, пробормотала Ася.
Затем сорвала с головы шапочку и надела ее на медсестру.
– Отлично, – оценила результат их работы Виктория. – Теперь в кровать ее, лицом к стене отвернем, одеялом прикроем. На какое-то время прокатит.
– Да она раза в три меня больше, – недоверчиво протянула Ася.
– Ну извини, искать твоего двойника среди медперсонала времени не было, – фыркнула Виктория. – Хватай ее за ноги.
– Погоди, дай отдышусь.
Ася присела на пол, с трудом переводя дыхание. Теперь стало видно, что она и в самом деле измождена. На висках и верхней губе выступила испарина, синяки под глазами стали еще чернее.
– Ты как, нормально? – спросила Виктория, с тревогой взглянув на подругу.
– Ну, насколько может быть нормально после лошадиной дозы колес, – усмехнулась Ася. – Но не переживай, я знала, сколько глотать, чтобы изобразить убедительную попытку суицида, но при этом не откинуться. Хорошо, Фатима не подвела, я ей все сбережения отдала за таблетосы. Все, давай!
Ася поднялась на ноги, наклонилась и ухватила медсестру за щиколотки. Виктория подсунула руки ей подмышки и вздернула тело вверх. Изловчившись, они с Асей свалили спящую глубоким сном медсестру на кровать, перекатили на бок и укрыли одеялом.
– Ффух, – выдохнула Виктория. – Первый пункт есть. Переходим дальше.
– Достала? – спросила Ася, устремляясь к задней стене палаты, где виднелась серая металлическая дверь.
Виктория, кивнув, вынула из-под трикотажной тюремной куртки и вложила ей в руку массивные переставные плоскогубцы.
– Дверь! – на ходу бросила Ася.
Виктория, уже было бросившаяся за ней, вернулась и защелкнула задвижку на двери в палату. Ясно было, что охрану это не остановит, но, возможно, задержит на некоторое время.
– Как тебе удалось? – спросила Ася, пытаясь захватить плоскогубцами болт, которым крепился замок к двери, ведущей во внутренние помещения медблока.
– Что? Достать плоскогубцы? – Виктория усмехнулась. – Сломала машинку в швейной мастерской, попросила вызвать мастера – мол, спать не могу, как желаю трудиться на благо Турции, а возможности нет. Пока он ее чинил, свистнула у него из инструментов.
– Отлично, – кивнула Ася. – Тогда я здесь, а ты – в душ.
Она махнула рукой влево, на стеклянную дверь, на две трети закрашенную белой краской – так, чтобы охране видны были только головы находящихся там женщин.
Пока Ася взламывала дверь во внутренние помещения, которая должна была сбить с толку и направить по ложному следу погоню, Виктория метнулась в душевую, резко опустилась на пол, на колени, и провела рукой по серым плиткам. Ага, вот оно. Одна из плит – та, в которой находился сток, выступала краями над остальными. Виктория попыталась подцепить ее пальцами, сдвинуть вправо, влево… Никак, нужен был инструмент.
