Примерно в сентябре, семнадцатого числа по земному времени, произошло нечто, что потрясло обитателей небесного мирка. Точное время сказать невозможно, так как, здесь оно не почти не имело практического значения, и постоянно то замедлялось на века, то шло ровно с земным временем, то ускорялось так, что десятки лет казались одним мгновением.
В мире загадочных синих, фиолетовых, голубых, бирюзовых, и зеленоватых сияний, летающих островов, являющихся осколками земного мира, на какое-то неопределенное время воцарилась тишина и тьма. Казалось, весь мир затаил дыхание, и каждая его частичка была потрясена случившимся.
Недавно, где-то два часа назад по земному времени, несколько Старейшин и чуть больше Вестников, заявили о своем намерении напасть на обитателей простого мира с целью показать свою силу и установить над ними некое подобие власти. Это событие произошло прямо на совете Старейшин всех Культов, что только добавляло удивления остальным.
Одни понимали, что ничего хорошего из этого не выйдет – или произойдет Третья мировая война или… в конечном итоге плохо будет всем – и живым, и мертвым. Другие же просто не понимали, как реагировать на случившееся. Но, тем не менее, одна команда «светлой стороны», решила кое-что предпринять.
Около двух дней спустя…
Где-то, в далеком лесу, на земле Культа Справедливости можно было отыскать одну небольшую полянку, которая, по сравнению с остальными, словно ни коим образом не была втянута в происходящее. Внезапно в кустах послышался громкий шорох, словно там были непроходимые заросли, а кто-то пробирался сквозь них, игнорируя существование этих зарослей. Наконец на поляну выбралась небольшая компания Старейшин, Вестников и нескольких Высших псиоников, явно не понимавших, что они здесь делают. Остановившись на поляне, они огляделись по сторонам, но не увидели ничего интересного.
– Эй, Мэди, – недовольно спросил один из них – Ты же сказал, что он будет здесь. Не знаю, как ты, а я, никого, кроме нашей группы, не вижу.
– Спокойно, – пробормотал Мэди – спокойно, сейчас он придет, я чувствую его ауру, причем очень близко и четко…
Не успел он договорить, как послышался треск ветвей, а затем, грациозно прыгнув, источник шума приземлился прямо позади Мэди, подняв пыльный вихрь и осыпав последнего хвоей.
– Ай, зараза, – буркнул Мэди – а обязательно было так делать? – ворчливо поинтересовался он.
Гимнаст повернулся к нему – Конечно, – сказал он – потому что иначе вышло бы не так весело.
Мэди вздохнул – ты не меняешься, Эйвери*.
Эйвери хмыкнул, после чего повисла тишина. Все смотрели на него выжидающе. Вдруг Эйвери собрался и даже чуть вытянулся.
– Так, ладно, мы тут не для того собрались, чтобы бездельем маяться – у нас есть дела и поважнее. – начал он – Ну, я выяснил, что эти психи обосновались здесь, на нашей территории, это осталось, как и в прошлый раз… да и Избранный…
– Не изменился, – закончил Мэди – я прав?
– Прав. – закончил Эйвери и поднял ладонь, попросив Мэди удержаться от гневной тирады – Но изменился его характер. – добавил он. Скепсис в воздухе можно было бы пощупать рукой, если бы он был хоть в какой-то степени материален.
– И что же нам с того? – устало спросил кто-то из остальных.
– Ты не понимаешь, Стин? – спросил Эйвери – Это же наш шанс покончить со всем этим навсегда. – его голос лучился оптимизмом.
Стин глубоко вздохнул, как будто прогонял воздух через себя.
– Тогда, в прошлый раз, ты говорил так же – он замолчал, и все уставились на него. Стин обвел глазами присутствующих – Ладно, так и быть, я останусь в Компании, но мне это все уже надоело по горло, и если все пойдет как обычно, я пойду к Владыке, и плевать я хотел на Компанию.
– Хм… – протянул Мэди, в то время как остальные взорвались криками ярости. Но он просто щелкнул пальцами, и все умолкли. – Во-первых – тихо. – Мэди обвел глазами всю Компанию. – Во-вторых, Стин, ты же понимаешь, что сейчас ты сказал, что тебе плевать на себя самого – Мэди поднял ладонь, призывая к молчанию. – Ну и в-третьих, Эйвери, сказал, что характер Избранного изменился, а ведь каждое изменение может значить, что изменится все.
– Все готово? – спросил Мэди.
– Абсолютно вс… – не договорил один из Старейшин.
Внезапно в кустах раздался громкий треск, который и не дал закончить начатую ранее фразу.
– Я не опоздал? – спросил басистый голос.
Все повернулись на звук.
– Нет, ты как раз вовремя – синхронно сказали Мэди и Эйвери – Пошли, я объясню твою задачу. – сказал Мэди новоприбывшему
* с наречия Старейшин слово Эйвери переводится как «Вечный».
«В этот день ничего необычного.
Пока ничего» – закончил писать и встал со стула паренек, судя по его виду, лет пятнадцати. Но на самом деле ему было всего двенадцать лет и девять месяцев и, надо сказать, выглядел он весьма специфично при своем возрасте. Усталые карие глаза, вечно заляпанные и исцарапанные очки, держащиеся на изоленте, черное гнездо вместо волос и… усы. Да, самые что ни на есть натуральные, черт побери, усы. Именно все эти черты и делали паренька таким, каким он выглядел. Нередко получалось и так, что ему давали возраст гораздо больший, чем он был на самом деле.
– Пора идти. – сказал он себе, поглядев на часы, которые показывали полшестого вечера. Его взгляд скользнул на календарь, прибитый к стене двумя тоненькими гвоздями. Если память на числа его не подводила (а это она очень любила делать) то сегодня было двадцать седьмое сентября…
«Две тысячи восемнадцатого года» – мысленного закончил усатый. Для него шел уже третий месяц «темного времени», как он его называл. «Темные» мысли, сомнения, чувство бесполезности и безысходность – примерно таким был набор его неподдельных чувств и эмоций последние три месяца, но он умел скрывать подобные эмоции за завесой молчания. Как-никак, лжец с восьмилетним стажем.
Парень нервно усмехнулся, накинул на себя ветровку и выпрыгнул за дверь, крикнув родителям «Я ушел!».
По дороге его голова была в наилучших традициях забита «опилками», как назвал бы их Винни Пух. Когда важные дела заканчивались, или он уходил путь-дорогу, голова его временно становилась гнездом для всякого рода мыслей, преимущественно для сценок своих рассказов. Но тут он был непредсказуем, ибо сцены для рассказов он мог придумывать и на контрольных, и в домашней обстановке. Пешим или на транспорте, один или в присутствии других, он никак не мог отделаться ни от «темных» мыслей, ни от сценок рассказов, что порой начинало бесить.
Вот и сейчас он шел, думая над очередной сценкой для своего нового рассказа, возможно, серии книг, если очень повезет и будет желание их писать дальше. Но, к сожалению, придумать что-то адекватное не получилось, так как путь до точки сбора был довольно коротким.
