Меня зовут Юра (вы не ослышались), я женщина нормальной ориентации и живу с мужем девяносто лет. Ско-олько?! Ну ладно, двадцать с лишним, но, как я говорю, один год моей жизни идёт за четыре. У меня не муж, а вечный источник тупого, краснощёкого, брызжущего оптимизма.
– Хороше-ечно!
Вот что за манера тащить в жизнь рекламные мемы. Пропылесосил ковёр, обвёл взглядом комнату: «Хорошечно!» Скинул ботинки, рухнул после работы на диван – и снова: «Хорошечно!»
– Ты ведь тоже любишь цитировать женские шоу, – оправдывается он. Ничего себе, сравнил. Я-то смотрю с пользой, черпаю житейские мудрости. Живи одним днём! Цени себя, единственную и неповторимую! Жизнь – это апельсин, из которого следует выжать сладость до последней капли!
Ещё: держи мужа в тонусе. Время от времени перетряхивай и освежай залежалые, нафталиновые супружеские отношения лёгкими интрижками». Но лучше всех выразилась моя любимая, острая на язычок ведущая женской передачи:
«Прежняя Красная Шапочка, кисейная барышня, позволила себя съесть Серому Волку. А современная Красная Шапочка сделал из Серого Волка горжетку. В нынешнем сезоне серое очень идёт к красному».
***
Муж поел, отдуваясь, борща, поглаживает живот: «Хорошечно!»
А животик у нас того… Весим 120 килограмм.
Предлагала ему эффективный метод «минус одна чайная ложка в день». В итоге получалось, что… что через две недели я поставлю перед ним пустую тарелку! «Давай лучше минус одна макаронина или крупинка, или минус зёрнышко риса в день», – жалобно предлагает он. Сейчас всё брошу и буду считать крупинки и зёрнышки.
Муж любит вредное, жареное, жирное. При случае может прекрасно поужинать батоном и банкой майонеза. В стакан кладёт четыре ложки кофе и шесть песка. При этом у него крепкий сон, холестерин в норме и сахар как у младенца. Давление – хоть сейчас в космонавты. Он невозмутимый и жизнерадостный толстяк-крепыш.
А у меня, при моей худобе и неукоснительном соблюдении ЗОЖ, эти опасные показатели зашкаливают. Мучает хроническая бессонница, липнет любая хворь. Самая малая простуда надолго укладывает в постель. Муж трогательно ухаживает, бегает в аптеку, заваривает ромашку. Предлагает запузырить меня от микробов в герметичную капсулу, как Майкла Джексона. Господи, как же он меня бесит своим дурацким юмором. Ставя горчичники, он не удерживается и покрывает мою спину поцелуями: «Какая она гладенькая, узенькая!» – «Ну Ви-итя, прекрати».
При своей толщине, он прекрасный любовник: нежный, чуткий и неутомимый. Тюлень тюленем, но стоит попасть в воду (в постель) – держись, откуда берётся!
Вы разве не замечали: толстякам свойственна особая упругая, гуттаперчевая пластика – Камасутра отдыхает. Он грациозен, резов, неистощим на выдумки: «А давай это попробуем. А давай так. А давай навыворот». Я уже выдохлась, косточки ломит, а ему хоть бы что. Даст фору десятерым ловеласам. Так что в данном случае анекдот про арбузную болезнь (пузо растёт – кончик сохнет) не срабатывает.
Подруги задумчиво соглашаются: да, внешность обманчива. Сколько в их жизни попадалось многообещающих, с волосатой грудью, атлетически сложённых красавцев, и – какой конфуз, какое горькое разочарование! – оказывались вот с такусенькими, а то и вообще с безнадёжной «половиной шестого».
А женские шоу грозят пальчиком: не балуйте мужей – наглеют. Держите на голодном пайке. Я откровенно, злостно манкирую супружескими обязанностями. Заявляю: «У нас самообслуживание», – поворачиваюсь спиной и засыпаю. «Сон – эликсир красоты, и я стараюсь его принимать большими дозами», – говорит старая графиня в английском детективе. Я следую её словам.
***
Муж выходит из положения как может. У нас с ним параллельные компьютеры. То и дело мой комп зависает: ясен пень, опять муженёк сидел в сайтах «для мальчиков». Потея и вороша волосы, бормочет про внутренние неполадки, конфликт оборудования. Ах, говорю, конфликт оборудования, это так нынче называется?! С другой стороны, сама виновата. У нас самообслуживание.
– Ира, как ты с ним живёшь? – удивляются одни. – Такая милая, интересная, стильная – рядом с этим бегемотиком?
– Радуйся тому, что имеешь, – говорят другие. – В нашем возрасте фыркать и копаться в женихах не стоит.
Да, а мы с мужем не расписаны. У нас гражданский брак. Я бы вообще предпочла гостевой, ибо известно: «Ничто так не разрушает чувства, как общий ночной горшок». Он при каждом удобном случае канючит о штампе в паспорте, «чтобы как у людей». Я, абсолютно по-мужски, искусно избегаю этой щекотливой темы, всячески отбрыкиваюсь от перспективы затащить меня в загс. Мы поменялись ролями, не зря же я Юра.
В Юру меня переименовали в день нашей маленькой вечеринки. Тогда прямо к столу принесли от тётки из Лебедяни телеграмму: «Дорогие Витя и Юра, поздравляю!» Не знаю, на каком этапе Ира превратилась в Юру. Подслеповатость тётки тому виной или тяп-ляпство почты России? С тех пор муж ко мне только так и обращается, похлопывая и обнимая: «Ну что, брат Юра?» Или: «Держись, Юрок, ты же у нас мужик».
Тупые шутки плохи не тем, что тупы, а тем, что назойливы.
***
Всё началось с того, что я пролила сок на чужие брюки. Нет, всё началось с того, что мы поехали на тёплое море… Тогда уж с самого начала: у мужа случился отпуск.
На юг поехал с тоской: лучше бы он посидел на сыром бережке с удочкой, покормил комаров в клюквенном болотце, побродил в грибном леске. Но, как советуют женское шоу, «держи мужа в голоде, активы в золоте, сердце в холоде, а ножки в тепле». В смысле, где-нибудь на Таити или, на худой конец, на Черноморском побережье. Там, где не смолкает вечный праздник, отовсюду слышен лепет на десятках языках, весёлый смех, плеск бирюзовой волны, музыка. И непременно задыхается эта состоящая из вздохов, старомодная тягучая, липкая: «Эмманюэль, Эмманюэль…»
Муж сразу плюхнулся в бассейн, подняв тучу брызг и заставив вскочить и завизжать загоравших шоколадных дам. Махал рукой, приглашая меня, но я холодно отказалась. В женских журналах пишут, что каждый входящий в бассейн человек непроизвольно выпускает до 2-х столовых ложек мочи. Умножьте ложки на сутки и на сотни барахтающихся людей…
За крайним столиком у бассейна сидел парень в светлом, лёгком, трепещущем на ветерке костюме. Волнистые волосы даже на вид были тяжелы и жёстки, цвета пережжённого угля. Хотелось приподнять их и удостовериться, что они не осыпали угольной крошкой белоснежную ткань.
Идя мимо, я плеснула несколько капель апельсинового сока на его кипенные, белые брюки. Случайно или нет – какая разница. Он усмехнулся и поднял тяжёлый взгляд.
