Сергей Магид - Стихи 2011–2019 гг.

Стихи 2011–2019 гг.
Название: Стихи 2011–2019 гг.
Автор:
Жанры: Стихи и поэзия | Русская поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2020
О чем книга "Стихи 2011–2019 гг."

Сергей Магид (р. 1947 г., Ленинград), в 1970–1980 гг. печатался в самиздате. В 1981–1988 гг. входил в ленинградское неформальное объединение поэтов, прозаиков и переводчиков «Клуб-81». В 1985–1990 гг. принимал участие в подготовке создания Ленинградского Народного фронта. В 1990 г. уехал из СССР. Живет в Праге.

Бесплатно читать онлайн Стихи 2011–2019 гг.


© С. Магид, 2020

© О. Сетринд, оформление, 2020

© Издательство «Водолей», оформление, 2020

* * *

Не то, а это

сижу в пивной «У зевающих»

гляжу в окно на проходящих и проезжающих

выбираю знамения, собираю бога

которому не нужна дорога


который давно на месте

как дрожжи в тесте


пью местное пиво

ем местную колбасу с хреном

наслаждаюсь вавилонским пленом

шлю смертных в Иерусалим


дом это, видимо, там,

где ты хоть отчасти любим,

а я здесь любим, – по той, правда, части,

что даю на чай


ну, на то я и бог,

чтоб творить добро невзначай

* * *

обетова́нная земля

необитаема.

во мгле

растет лишь папоротник пряный

да воздух молодости пьяный

как Щорс качается в седле


обетова́нная земля

теперь совсем необитаема

звонил

стучал

пинал ногами дверь

Щорс воевал за что?

поверь,

жизнь вся

ни в чем

не узнаваема


обетова́нная…

но вот, с пустыней слившийся народ

уже давно ее не ждет

ни в Китеже

ни в тихой Мураве.


лишь про себя он знает точно:

придет приказ – за Щорсом срочно

пошлют. – по бережку придет

(голова обвязана, кровь на рукаве)

и всех спасет, кого любил заочно

* * *

Жизнь предчувствует сразу всю

тот,

кто всегда одинок.


Молодость, старость

разделены запятой. Она не болит.


Просто снова и снова вступает Телониус Монк

в «Тему 52-й стрит»

* * *

миром правят не экономика

и не деньги

а эмоции

и мифы сознания


а эмоции и мифы сознания суть лоции средь знания зияния


и вот я смотрю и не понимаю:

что́ всё это?

неужели культура?


или это дура людская натура

сваливает

с боевого задания?

* * *

скажи мне,

друг по нарам в караулке,

скажи,

мой постоянный на прогулке, –


как жить?

что жизнь? –


и землячок ответил:

жди де́мбеля, он в будущем, он светел


а постоянный мне сказал: дубина,

я Авва твой, жизнь – чаша, пей за Сына

* * *

Всё, всё, что я любил, осталось мне,

я всё забрал и ничего не бросил,

унёс с собой и вынес в эту осень,

где жизнь стоит как лужица на дне.


Мне государства разрешали сносно жить,

я не успел ни в Коми, ни в Дахау

(растерян я, – кого благодарить?

хозяев жизни? холуёв ораву?)


Я был свободен. В армии комбат

нам сам сказал: «Свободны, раздолбаи!»

и вышли мы, как в Трою Менелаи,

чтоб жизни красоту вернуть назад.


Я честно делал всё: свидетель Бог.

И все-таки чего-то я не смог

понять.

Чего?

Людей и их идеи.

Мне волк тамбовский был всегда родней и


ближе отечеств, ведомств, чинных лиц

(их набирается с гвардейский эскадрон),

меня считавших чокнутым. Pardon,

je mi z toho nanic[1].


Но жаловаться не на кого. Здесь

всё шло путём, а там… Там будет видно.

Одно обидно:

что умру, что весь.

* * *

Сегодня я кусок

бессмысленного мяса


такая

у меня раса

* * *

на родине есть странные места

в её глуши

и в двух ее столицах


там начинают с чистого листа

историю людей


в суровых лицах

бурлит этногенез


растет квартплата

за ледяной пустыни постоянство


никто не помнит что бродил когда-то

в пустыне этой

ангел…


что сказать,

Победоносцев прав: се – дивный календарь

в провинциях

тем более – в столицах

где все считают попросту

как встарь

что космос есть букварь в родимых лицах,


очнувшись утром в ледяных пластах

средь идолов пещерного пространства

и знать не знаючи

что в этих же местах

бродил когда-то

ангел…

* * *

Болезнь Менье́ра меня роднит

с Шаламовым В. Т. Она такая:

пейзаж сдвигается, тебя в него тошнит.

При этом можешь ждать трамвая

или сидеть за письменным столом,

неважно. Важно то, что нет спасенья.

Шаламов просто падал. Он ментом

не раз был отволохан в отделенье

как местный алконавт. Я раз за ним

зашел туда с таблеткой бетасерка.

Меня он принял за берсерка

в законе, с доступом крутым

к лепилам и кумам.

А я сказал: «Варлам,

я болен как и ты, теряю слух,

но вот те крест, что я готов за двух

нести Меньерову хоробу, –

ты только плюнь на глухоту и злобу,

ведь не они питают дух».

А он в ответ: «Опущенный петух

умней тебя. Чтобы писать стихи,

должны быть злы и быть глухи́

поэты, бес».

И выругался вслух.

Я постоял еще немного и исчез.


И вот я зол и глух.

* * *

слова́ теряются,

их уже не найдешь.

жизнь неприкаянна

как закатившийся в угол грош.

но есть еще женщина.

ее рука

приголубит и дурака.


храни свою женщину,

храни как мысль.

она есть дерево.

она есть рысь.

она есть озеро.

она есть мыс.

она есть низ,

что уходит ввысь.


ты в ней, свернувшись

плодом-клубком,

обретаешь как в смерти

последний дом.

* * *

Жизнь,

что делается

за́ день,

мне важна едва ли, –


кроме пары слов в тетради,

что себя сказали.

* * *

на западной стороне реки

в комнате без дверей

целовать

девичье

тело

с яичной скорлупой вместо головы


так

функционирует старость

из которой нет

пути наружу

* * *

Меньше знаешь, будешь долго

незаметным, бесконвойным, –

говорил мне гад бывалый

на одной бескрайней зоне.


я в ту пору был спокойным,

а теперь я злой и шалый,

и колючий как иголка,

вот и еду в спецвагоне.


только еду не для шутки

жить при тачке на соломе,

а туда, где Запад ходит в пациентах педиатра

аутистом.


он всё знает.

ну, само собою, кроме,

как прожить вот эти сутки,

чтоб убили только завтра.

* * *

Марина – монстр

по обе

стороны

добра:


по эту сторону все божеские смыслы,

по ту –

звериный вой

* * *

ужас жизни

приходит не во сне,

когда нет сил бежать,


а во время бессонницы,

когда силы есть,

но бежать некуда

* * *

из двух первичных чувств,

подмеченных Шаламовым на зоне –

злости и равнодушия –

только злость.


на равнодушие нет времени.

* * *

«Не переставая стыдно за свою жизнь… Я сам себе гадок и противен».

(Лев Толстой, январь 1910 г.)

сегодня не фартит.

не жизнь – сплошная лажа.

дела белы как сажа.

лишь ненависть саднит.


таков мой жалкий день,

убогий длитель тела.

сознанье отлетело.

в уме обид плетень.


и только граф Толстой

(о, путь сравненья сладок!)

всё пишет, что он гадок,

спасая подвиг мой.

* * *

опять стою в метро

смотрю в туннель

а из туннеля смотрят кровь и баня


и свет в конце

свет в красноватой мгле


там ширится звезда, её несет в стволе

купец калашников,

всемирный дядя ваня


Мотольская больница в Праге

1.

я совсем заболел

ждет меня трансформация, вроде

всероссийской крестьянской реформы:

свобода, но без земли


и еще двухголовый орел

(в нем черно́быльский ангел, в уроде)


ну и санкт-ленинград –

слабым отсветом в звездной пыли


2.

стали мерять давление,

а давления нет.

всё что есть – настроение.

непонятный предмет.


всё что есть – испытание

чьей-то странной судьбой:

одиночки, дознания,

их конвейер тупой,


зоны зависти, пропасти

беспричинной хандры,

выпадение в области

абсолютной муры,


а потом та nemocnice[2],

где краткость дня

постепенно становится

длинней меня.


3.

еще жив, а уже привязали бирку

вон, висит на правом запястье


отправляюсь на остров блаженных,

увижу Кирку[3],

пару свиней, испытывающих счастье,

всех героев греческого аго́на,

и себя – гения плагиата –


не выходя из вагона,

проезжая долиной Иосафата[4]


…аle ne teď![5]

не сегодня…


брошена сходня

с лодки на берег

есть еще время

есть еще дом


входит вестник ре-анимации,

говорит: «шалом!»…


да нет,

это saniťák говорит jdeme[6]

* * *

С этой книгой читают
Сергей Магид (р. 1947 г., Ленинград) начал писать стихи в 1963 г. В 1970–80-е гг., не имея возможности официальных публикаций, печатался в ленинградских и рижских самиздатских журналах. В 1981–1988 гг. входил в ленинградское неформальное объединение поэтов, прозаиков и переводчиков «Клуб-81». В 1985–1990 гг. принимал участие в подготовке создания Ленинградского народного фронта. В 1990 г. уехал из СССР. Живет в Праге. Работает библиотекарем, пише
Сергей Магид (р. 1947 г., Ленинград), в 1970–80-е гг. печатался в самиздате. В 1981–1988 гг. входил в ленинградское неформальное объединение поэтов, прозаиков и переводчиков «Клуб-81». В 1985–1990 гг. принимал участие в подготовке создания Ленинградского Народного фронта. В 1990 г. уехал из СССР. Живет в Праге.Комментарий к стихотворениям это комментарий к жизни. Комментарий субъективный, пристрастный, предвзятый, несправедливый, – как и сама жиз
В основу книги «О состояниях сознания» положен курс из шести лекций под названием «Человек и его Этнос». Эти лекции Сергей Магид прочитал весной 2015 г. в Доме национальных меньшинств в Праге. Речь шла об истории «русского этнического менталитета». Присутствующие хотели понять – и, можно предположить, что это был вопрос жизни как для слушателей, так и для лектора, – почему Россия такая, какая она есть. Для этого надо было прояснить человеческую и
Сергей Магид (р. 1947 г., Ленинград), в 1970–1980 гг. печатался в самиздате. В 1981–1988 гг. входил в ленинградское неформальное объединение поэтов, прозаиков и переводчиков «Клуб-81». В 1985–1990 гг. принимал участие в подготовке создания Ленинградского Народного фронта. В 1990 г. уехал из СССР. Живет в Праге.Собрание стихотворений и поэм «Рефлексии и деревья» включает в себя ранние стихи и пять поэтических книг, написанных и подготовленных к пе
В книге представлены избранные стихи современного петербургского поэта Юлии Дунаевой.
"Капель мыслей" это сбор мыслей-капель в металлическом ведре. Оны были пойманы под крышами домов, туч и облаков, и в перегонках ручьев. Капли звенят и блистают для тебя, читатель.
Сколько тайн сохраняет история нашего мира? А вот узнать хотя бы малую часть поможет этот чудесный подбор загадок. Разные времена здесь вспоминаются, палитра событий очень большая! А любая из миниатюр может «притянуть» ваше внимание, вызовет желание рассмотреть новость гораздо глубже и полюбить замечательную науку «историю»!
Эти стихи были написаны в школьные годы и являются первой осмысленной попыткой поэтического взгляда на сложный и противоречивый мир.
Когда дракон – Повелитель Морей и Дождей находит свою жемчужину, то взлетает в небо. Человеку же для того, чтобы взлететь, надо найти любовь, а сделать это сложнее, чем отважной ныряльщице отыскать драконий жемчуг в глубоких и опасных водах морей, омывающих Страну утренней свежести.Однажды юную ныряльщицу судьба столкнула со ссыльным аристократом, сыном королевского министра. Не сразу удалось понять девушке, что не так с этим заносчивым красавцем
Малка Лоренц – ТОП-блогер. Ее рубрика «Пятничные вопросы» любима и всегда вызывает бурный отклик среди читателей. Ее слова – это лекарство для одних и пинок для других. Но читателей Малки объединяет одно – искренняя благодарность в понимании и разрешении жизненных перипетий. Это молниеносное восприятие своей ситуации с совершенно другого, абсолютно неожиданного ракурса. Безукоризненно подобранные образы, острое чувство юмора и невероятное женское
Пожертвовать жизнью ради спасения семьи? Селеста согласилась, не задумываясь. Вот только один из магов высшего света не позволил ей умереть. Адор Белен, имя которого заставляет бледнеть каждую воспитанную леди, силой забрал девушку в самую постыдную академию столицы. Селесте предстоит стать любимой игрушкой мага, но она не позволит сломать свою волю: примет вызов судьбы и начнёт собственную игру.
Лина. Череда непредвиденных обстоятельств привела меня в постель к боссу и, как результат, - к неожиданной беременности. Он не знает, что ребенок его. Похоже, карьера в фирме для меня закончена. Или все-таки стоит сказать боссу, что скоро он станет папой? Игорь. Не ожидал, что строптивая девчонка так крепко зацепит меня. Случайность подарила мне жаркую ночь с ней. Хочу продолжения, но она почему-то против. И не желает признать, что я босс, а она