Дмитрий Филатов - Стихи на зиму

Стихи на зиму
Название: Стихи на зиму
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2021
О чем книга "Стихи на зиму"

Скромная числом страниц новая книга поэта, пишущего между жанрами: для высокой лирики автор слишком насмешлив, для иронической поэзии чересчур лиричен. «Стихи на зиму» – его попытка сдвинуться в сторону лирики, занятная сама по себе, а не результатом, обычным для Филатова: читателю будет то весело, то нет, но ни разу не скучно. Содержит нецензурную брань.

Бесплатно читать онлайн Стихи на зиму


От автора

Спасибо всем и каждому, кто прочитает или прочитал «Стихи на зиму», а больше и прежде всех: моей жене Галине и семейству Филатовых, Владимиру и Светлане Овчинниковым, Егору Вирену, Еве Эллер, Эдуарду Овечкину, Людмиле Костиной. Каждый из них знает, за что именно, и этого, по нашему общему мнению, достаточно.

И прямо сейчас: наше спасибо тому, кто держит эту книгу в руках.

Д.Ф.
* * *

Промашка вышла.

С первым же лучом знакомый ангел огненным мечом мне память замыкал («уста печатью»), чтоб я не проболтался ни о чём.

Свой первый крик в роддоме на Мошковой не помню, что в «сорочке» лез на свет, не помню. Обалдевший, бестолковый, измеренный и взвешенный, здоровый – досаду помню. Остальное – нет.

Я помню, что от края и до края… не помню как его?.. прообраз рая?.. обозревал всего-то миг назад, всё постигая, чтобы, мать родная, быть выброшен куда глаза глядят!

Глаза глядели не куда-нибудь: как оказалось, маменьке на грудь, а после и отцу в глаза глядели (держал головку над его плечом, не помню как. У ангела с мечом – глаза отца), на родинки на теле, расставленные точно по местам родства с родителями – там, и там, и там…

А дальше снова в памяти прорехи: Гагарин, но не помню про шнурок; зато прекрасно помню, что у Пьехи был город или остров Манжерок; потом Даманский, Недаманский, чехи нас обыграли, после дал зарок не пить (в пятнадцать лет со дня рожденья соседа Женьки прибыл, выраженья отцовского лица не помню, но был мораторий даже на вино); и дальше – пораженья и успехи, по памяти то полыньи, то вехи, то больно, то смешно – и вот оно: мать, две жены, два сына и две дочки, живу, корячусь, на семью и строчки сил то хватает, то опять – пробел. Отец уже на том на са́мом свете, на этом – мама, две жены и дети, друзья, работа, строчки… обалдел, а завтра на Ваганьково, к бабуле, к отцу, погибшему в нашем июле через шесть дней, как сыну сорок лет, к прабабушке, которую – да, помню! к прадедушке, которого не помню, не видел. Не застал. Не помню. Нет.

Да, я там был: пространство типа рая обозревал от края и до края, среди беспечных, бесконечных дней бесчисленную мудрость пожиная, всё зная!

Ничегошеньки не зная о ней

Не зная ничего об этой самой, куда меня родили папа с мамой (пусть переименована страна, в которой пусть я не великий предок, но сыновья и дочери в честь де́док и бабок получили имена), об этой жизни ничего не зная, я сделал так, что мне она – родная, что мной она, родная, продлена.

Да, в этом не одна моя заслуга. Без вас, родня, и без тебя, супруга, и без тебя, дружище, – что здесь дашь?

И всё-таки – с рожденья эйфория от музыки и слов «Аве, Мария…», от выдоха и вдоха «Отче наш…». Насколько легче жить на свете, зная, что есть, ребята, в жизни жизнь иная, куда тебя, Бог даст, ещё возьмут, дадут попеть про водку и берёзы, утрут невысыхающие слёзы о тех, кого самим оставил тут.

Бог даст, уйду в супружеской кровати.
За жизнь спасибо матушке и бате.
За то, что отлучусь до новых встреч,
спасибо всем. Пожалуйста, рюмашку
на проводах махните за промашку,
когда тот ангел вновь поднимет меч.

I. Не струсить поутру

«Любовь слепа и не очень умна…»

Любовь слепа и не очень умна —
как дым, как лепет воды,
а мы пожинаем её семена
и сеем её плоды.
В любом молчании и в любом
слове я слеп и глуп,
когда своим, любимая, лбом
касаюсь твоих губ.

«Легко хмелею, медленно пьянею…»

Легко хмелею, медленно пьянею в своём кругу и если по слегка.

Так и в любви – точнее, в строчках, с нею соединённых. Первая строка идёт легко, в охотку, а вторая ей вслед влетает, разгоняет кровь, и кажется, что, слов не подбирая, минут за пять добьёшь – и вся любовь!

Ан фигушки. Строка еще одна ложится и задорно, и неровно, и нервно, и ещё не вполпьяна, но – более уже холоднокровно.

И дальше только так: без суеты, засунув под седалище понты, но помня про кавычки и про скобки, по строчечке за три-четыре стопки, неспешно добираясь до строки, в которую ныряю, как с обрыва, когда всё по! и всё-то мне с руки!

Строка ложится поперёк и криво, почти как «полтишок на посошок».

А это значит, дальше не покатит. И сам собой кончается стишок. (Уймись до завтра… на сегодня хватит… уймись, не распаляй любовь свою, не стать ей купиной неопалимой…)

Я лирику пишу, как водку пью
с друзьями.
И, само собой, с любимой.

Тебе, любимой, о себе, любимом

Отцу и маме врал в глаза,
в любви не смыслил ни аза,
чуть не по мне – не шла слеза,
но жгла обида,
тому назад немалый срок
я уйму дерзостей изрёк
и мерзок был, и недалёк
от суицида,
был изворотливым треплом,
пёр тихой сапой напролом,
мирился со знакомым злом,
шагал не в ногу,
хотел собаку завести,
с трудом выдавливал «прости»,
боясь по полной огрести,
и, слава Богу,
пронёс себя сквозь времена,
не поменялся ни хрена
любитель хлебного вина
с томатным соком.
Я не люблю в строке соплю,
а жить больше всего люблю,
когда болтаю или сплю
с тобой под боком.

Стихи, заготовленные на зиму

Крот. Ежевика. Зимородок.
А сколько незнакомых водок
и редких вин!
Освоить здешние напитки
мне не по силам – их в избытке,
а я один
и млею пред своей любовью,
раскинутой по Подмосковью!
Их – океан.
И пусть я не океанолог,
но зимний вечер хмур и долог,
скрипуч диван,
чернильны окна в кабинете,
и редко навещают дети
замкадный дом…
Прижму к дивану низкий столик
и, как завзятый трудоголик,
займусь трудом
по изученью крепких смесей
из разных городов и весей
вокруг Москвы,
лихих настоек на основе
живой воды, лешачьей крови
и трын-травы.
И капельку жена поможет.
И поворчит. И спать положит
к себе под бок.
И мне в уютной зимней клетке
приснится зимородок. Редкий,
как здешний Бог.

«Бабка за дедку, а дедка за репку…»

Бабка за дедку, а дедка за репку —
нет бы за бабку, рукой под халат…
Ну, не женат я на Анне Нетребко,
я еще ещё много на ком не женат —
только на бабке и на писанине,
обе мне по́ сердцу и по руке,
обе зазнобы давно и поныне
тянут то в койку, то мимо – к строке.
И то пишу я, как репку тягаю,
то над супругой неровно дышу —
ра́вно люблю писанину и Галю,
репу чешу, на обеих пашу,
после, на роздыхе, лью себе пива,
резвой рукой залезаю в ютьюб:
Анна Нетребко поёт Casta Diva —
кто она мне, если я ей не люб?

«О чем поёт ночная продавщица…»

О чем поёт ночная продавщица,
армяночка, чей лик давно не юн,
на языке, в котором знаю только
«сирун, сирун» и «шноракалутюн»?
Она меня, спасибо, не боится,
красавица – да и с чего бы вдруг? —
и в наших головах светло и горько
ее запеву следует дудук,
и я певице составляю пару,
себе беру табак, жене – ситро,
и, как почётный армянин, учусь
в любимой круглосутке у метро
ашхарабару.

«Обидеть художника может любой…»

Обидеть художника может любой,
но лучше всего – без обиды.
И мы поднимаем «Абрау» трубой
и шаримся в банке ставриды,

С этой книгой читают
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Это история произошла в годы Великой Отечественной войны в глухой сибирской деревне. После проводов мужа на фронт на плечи Клавдии легла забота об их четырёх маленьких детях. В трудный час для семьи господь посылает им Дарёнку – маленькую девочку, которую Клавдия нашла в лесу. Эта самая девочка чудесным образом помогла семье выжить.
Кто мог предположить, что когда я выйду сегодня вечером на улицу, меня собьёт машина? Правильно, никто. Так же как и никто заранее не знает, в какой мир тебя потом забросит какая-нибудь сумасшедшая богиня. Но раз такое дело, то надо пользоваться моментом и жить дальше, пока дают. А там за одно и мир спасем, и дяденек плохих выгоним. Найдем друзей и настоящую любовь, но вот только какова будет цена?
Эта книга – мой личный шедевр. Это действительно то, во что я вложил всю свою душу. Я не жалел ради нее ни времени, ни сил, ни чего либо другого – и вот, вы теперь можете ее прочесть. В ней есть как и сказки, так и рассказы и стихи. И все они тоже разные – какими-то могут насладиться как взрослые, так и дети, а какие-то лучше детям не показывать. Вот такая "Сказка для взрослых"…
Simon and Mary love each other. He waits for hours at the window for her return from work. She monitors his health and diet. Their literary tastes coincide, and together they spend long evenings reading books. Their idlily is broken by a certain character named Vergenius who is offering tickets to the musical and throwing French words. Simon is responsible for his happiness and does not want to share the attention of his queen. In the name of lov