Кровать богатого успешного мужчины,
Лежит красивый он, ну просто Апполон.
Обшиты золотом подушки, одеяла,
И вместе стоит всё не меньше миллион.
Он так задумался с закрытыми глазами,
Над ним светильник подаёт всем свет.
Всё так отлично? Да не тут – то было,
В его глазах пять дней молчит рассвет.
Народу тьма – родня и журналисты,
За дверью в комнате сидят и тихо ждут,
Пока друзья или братья родные
Худую весть народу принесут.
А около барина в ногах жена «рыдает»,
Покрыты фальшью чёрные глаза,
Она уже давно прекрасно знает
Куда алмазы деть родного муженька.
Врачи стоят – консилиум собрали,
Им выплачен огромный гонорар.
В больного всё, что можно закачали,
Что строго вынёс сей врачебный приговор.
Но нет крови в щеках его опавших,
Никак не действуют заморские средства,
А рядом пол тихонько протирает
Кухарка милая без денег и родства.
Её вообще никто не замечает,
«Чёрна костью», другою сметь не будь,
Ну, вот она добралась до кровати
И вдруг упала хворому на грудь.
Заплакав сильно и давясь слезою
Она кричала: «Я люблю тебя!
Так неужели ты не помнишь милый,
Как часто мы любились до утра,
То были дни счастливые с тобою,
Ты так ласкал вместо жены меня.
Не умирай, прошу тебя любимый,
Мне без тебя не протянуть и дня,
Ведь я, тоскуя длинными ночами
Готова жизнь за тебя отдать,
Чтобы однажды в старости глубокой
Ты мог свою Маришку вспоминать!».
Жена набросилась на дерзкую девчонку,
От мужа родного хотела оторвать,
Врачи её тихонько отстранили
И стали за мужчиной наблюдать.
А он глаза открыл из тьмы глубокой,
И стал тихонько воздухом дышать,
А губы начали устало размыкаться,
Он так хотел всем важное сказать.
Но тут консилиум врачебный вынес строго
Кухарке срочно от больного отойти.
Она поднялась, равная Богине,
Чтоб отсюда навсегда уйти.
Когда она походкой величавой
Прошла, не глядя никому в глаза,
С иконы божьей матери Марии
Упала крупная хрустальная слеза.
Больной потом, после выздоровления
Спросил: « А где кухарка наша?»
Жена ответила, не путая слова:
«Она уехала, и вышла замуж.»
И позабыл хозяин Машу навсегда.
