Он человечек был неброский.
Он человечек был небритый.
Он был, под старость, мягче воска,
Поскольку жизнею побитый.
Давно он не искал причины
Своих поступков и соседей.
Напротив магазин был винный.
Но он шел дальше, тем не менее.
И в доме, там, где проживали
Цельнопрактические души
Его совсем почти не знали.
Он не мешал. И не был нужен.
Судьба к нему благоволила
И на него не наседала.
И вдаль от шумного квартала
Гулять за ручку выводила.
Он выходил в осенний вечер,
Шел в парк безлистный почернелый
И падал снег ему на плечи,
Раскрашивая подбородок мелом.
Он был немолод, неприветлив.
Скорее низким был, чем рослым.
Он никогда не знал ответы
На заданные в лоб вопросы.
Но был своим в осеннем парке.
Его там точно, узнавали.
И ходоки, меняя палки,
Его, по правде, не меняли.
Одни махали ему ручкой
Другие вежливо кивали,
Но, набирая скорость круче,
За поворотом исчезали.
И он, по правде, был доволен.
Да что! Он был почти что счастлив!
Он был не одинок и волен
Средь скандинавского участия.
