у кого до мурашек, у кого до слез,
кто находит хоть каплю родного,
я пишу все стихи в этот лютый мороз,
и исхода не жду иного.
мое сердце стучит, пока я так хочу,
или как хотят люди, что рядом.
этот стих– как признанье немому врачу,
что в душе моей тонна снарядов.
раз умеешь писать– значит это легко!
и по взмаху волшебной палочки.
я творю, когда в горле неправильный ком,
я рифмую слова не для "галочки".
я хочу быть всегда лучше, чем я была.
поменять всё, исправиться, высветлить.
и пока стрелка жизни клюёт циферблат,
я смогу, я сумею, я выстою!
ты умеешь держать осанку,
и платить за себя в шумном баре.
по утрам можешь
кушать овсянку,
и не плакаться ночью
Маме.
ты умеешь решать проблемы,
никому никогда не жалуясь.
ты умеешь против
системы.
ты умеешь,
поверь,
пожалуйста.
ты могла бы сворачивать горы,
и ломать любые препятствия.
наконец по утрам ела
творог,
каждый день бы ходила в платьях.
ты умеешь не слушать критику,
улыбаться цветастой радуге.
ты умеешь быть
ядовитее,
ты умеешь,
да только надо ли?
это так по-девчачьи, так искренне, тонко.
как будто на улице тише стал ветер.
люби во мне, милый, смешного ребёнка,
ведь мы за прирученных в должном ответе.
люби во мне монстра, корми его лаской,
я буду «из рук вон», я буду мегерой.
я дам тебе, лучший, большую подсказку,
что в сердце посеешь– пожнёшь через время.
люби меня разной, красивой, не очень,
пускай глаза плачут, и небо все в тучах.
прижми меня тихо к себе ближе ночью,
я стану тебе самой лучшей из лучших.
зачем нужны драмы, кто это придумал?
я так хочу сесть с тобой рядом в гостиной.
и чтобы ни чуждых нам, чтобы ни шума,
и чтобы мы вместе до первых морщинок.
я проснулся как-то неправильно,
было восемь утра, светало,
я обнял твою тонкую талию,
мне так долго ее не хватало.
повернувшись ко мне полусонная,
бормотала, что любишь отчаянно.
за окошком кралась на цыпочках
та пора, что зовут печальною.
на подушке запутались волосы,
светло-русые тонкие локоны.
одеяло укутало тёплое,
мы лежали как бабочки в коконе.
столько солнечных дней, но к полуночи,
когда градом дожди неустанные,
целовать уголки твоих губ хочу,
повторять никогда не устану я,
для меня ты как солнечный свет зимой,
мы судьбою недаром повенчаны,
может, я не всегда говорю, но ты
самая
главная
женщина.
такой наркотик не продают подпольно,
о нем не слышал чёрный рынок,
одним уколом не добровольно,
судьба вонзает его вам в спину.
на героине не так уж страшно,
такой врезается точно в сердце,
все прекращает быть чем-то важным,
его отсутствие ровняют смерти.
наркотик едкий, до дыр, ожогов,
сидит безвылазно, мешает кровь,
в любой больнице таким зависимым
в мед. карте пишут:
"пропал, любовь".
да с твоим телом, именем, голосом,
да с такой же походкой, и с такими приметами.
говорящую правду, с сизо-пепельным волосом,
не найти в этом мире,
изнурясь километрами.
не заполнить гуляньем всю тоску по приветливой,
зачарованной женщине, да с зелёными глазками.
можешь врать сотни раз, что тебе фиолетово,
голова что забита алкоголем и плясками.
что труда не составит разыскать идентичную,
идеальность лица– признак высшей банальности,
не хочу добавлять в стих богемной трагичности,
лишь хочу уловить чистоту актуальности.
ты глядишь сквозь меня, поглощённый молчанием,
заплетаю себе сизо-серые волосы,
и ты ищешь хоть каплю во мне отрицания,
очарованный именем, телом и голосом.
***
мне с тобой максимально здорово,
по стобальной системе на двести.
в кайф делить с тобой счастье поровну,
ты мечтал о такой невесте.
находить тебя в каждой песенке,
разбавлять свою страсть к тебе– холодом.
меня ждёт то ли вгик, то ли гнесинка,
я– актриса, с татухой "молодость".
ты– серьёзный, а я– дурацкая,
будет брак с браком, что же поделаешь,
из гостиной шепчу по рации:
"чай, любимый, с лимоном сделаешь?"
и смеюсь громко так, что ты прячешься,
поощряешь мою непосредственность,
