Аркадий Савеличев - Столыпин

Столыпин
Название: Столыпин
Автор:
Жанры: История России | Историческая литература
Серия: Великая судьба России
ISBN: Нет данных
Год: 2012
О чем книга "Столыпин"

Роман современного писателя А.Савеличева рассказывает о жизни и судьбе одного из самых ярких и противоречивых политических деятелей в истории России – Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911).

Бесплатно читать онлайн Столыпин


Часть первая

Дуэли

1

Известие о смерти брата Петя Столыпин получил в своем благословенном, еще не проданном Середникове. Как назло, в компании со стареющим… и вечно молодеющим… Алексеем Николаевичем Апухтиным.

Зло?

Какое зло!

Трудно сказать, кого больше любил Апухтин – старшего ли брата или младшенького губошлепа. Иль невестушку Михаила… Неисправимый, неистребимый ловелас! Вся мужская троица была в маленькой, скрытой ревности. Надо прибавить, что в предвкушении свадьбы и приятелей набивалось немало, тоже ведь себе на уме имели. Зависть, зависть проклятая. Разумеется, «старик Апухтин» – он охотно позволял себя так называть – лишь лицезрел прекрасную Оленьку, но совсем не в шутку просил, да что там – умолял:

– Ангел наш! Вдохновите несчастного пиита, которого за глаза и в глаза называют дилетантом… Если вы не улыбнетесь, несравненная, я не напишу больше ни строчки… я убью в себе этот несносный дар!

Оленька заливалась смехом еще в предвкушении очередной такой тирады, а потом пресерьезнейшим тоном требовала:

– Не смейте, несносный Алексей Николаевич! Что же я петь буду?

Показная женская брань – высшая награда для бывшего ловеласа, променявшего все мужское на безответные романсы. И как всякий награжденный, он имел право напомнить:

– Ангел ангела! Но ведь в моих романсах чувства мужские, смею сказать мужланские. Они не для ангелов, нет…

– …для грешников, – кто-то из окружавших первокурсника Петю самонадеянно перебивал, тоже готовясь в ловеласы.

В иных компаниях это был бы повод для ссоры, но помилуй бог – как можно ссориться с любимым «стариканом». Тем более он уже стоял на коленях, красивый и нелепый одновременно, протягивал руки к краю одежд ангела, незримые пылинки сдувал с кончиков пальцев, твердил:

– Спойте! Спойте! Спойте!

Тоже был повод посмеяться: романсеро, еще не издавший ни единой своей книжки, в полном самоуничижении просит за себя, за свои разбросанные по альбомам романсы. Но в Середникове никто над ним не смеялся. Как можно! Сам Апухтин!.. Наполовину московские, наполовину петербургские студиозы – все они с одинаковым правом побросали, хоть на несколько дней, ненавистные лекции и сошлись в лермонтовском Середникове, которым Столыпины владели по праву родства. Петя был троюродным братом убитого на дуэли поэта, а отец Аркадий Дмитриевич – и того ближе, по столыпинскому родству с бабушкой Лермонтова, Елизаветой Арсеньевой. Так что студиозы с ужасом и благоговением листали книги, страницы которых еще в юные годы были отчеркнуты, как кинжалом, острым ноготком будущего дуэлянта.

Но сейчас все из огромной библиотеки переместилось в гостиную, не менее огромную, но лучше приспособленную для вечерних романсов. Там витийствовал у рояля орловский ловелас и молчаливо похмыкивал младший из Столыпиных. Уж он-то знал «старикана», которому – о, ужас! – было полных сорок! Так сложилась семейная жизнь, что Петя три года перед этим, в отрыве от родителей, провел в Орле; собственно, там и гимназию закончил. А Орел, хоть и горд петровским именем, – невелик городишко; как было гимназистам не увлечься опальным поэтом и не встречаться с ним на улицах нос к носу? Опала тоже выходила смешная, как и все, что случалось с этим меланхоликом; он мог говорить любовные речи какой-нибудь случайной кухарке, а мог и молчать месяцами пред дамой сердца. В силу своего характера он напрочь рассорился с друзьями-«демократами», как их называл, прежде всего с Некрасовым, и напрочь засел в Орле. Чтобы вздыхать, ругаться, ворчать и проклинать «безвременье». Под такое настроение как было не выделить из толпы гимназистов-почитателей того, кто запросто живал в лермонтовском Середникове!

Сейчас поэт опять тихим шажком стал шастать по столицам, стал своим человеком в петербургском доме Столыпиных. Конечно, он не мог упустить случая побывать в Середникове, когда хозяев заносило в одно из их любимых имений.

– Ну что ж, в гостиную?..

– Извольте, Оленька.

– Соблаговолите нам…

И как приказ «старикана»:

– Петь! Петь! Петь!

Студенческая свита была шумна и нетерпелива, а «старикан» готов был самолично катать фортепьяно из угла в угол, куда только пальчиком поведут. Но Оленька не стала терзать его капризами; в такой большой гостиной место у фортепьяно было свое, законное. Отсутствие жениха, задержавшегося в Петербурге, не смущало; дело шло к свадьбе, она уже была в своем дому. И лишь немного пококетничав, Оленька без дольних слов запела «мужланский» романс:

Ночи безумные, ночи бессонные…
Речи несвязные, взоры усталые…

Студиозы-первокурсники, по примеру старших друзей еще не бывавшие ни в московских, ни в петербургских борделях, заливались красными пятнами; Оленька едва ли что понимала, а «старикан» лишь утирал беспрестанно лоб платком. Его нельзя было отвлекать намеками или замечаниями – мог ведь и расплакаться, как не раз бывало.

Ночи, последним огнем озаренные,
Осени мертвой цветы запоздалые!

Не театр, конечно, но студиозы в театрах бывали и знали, как надо благодарить артистов. Аплодисменты, аплодисменты!

– Браво, Оленька!

Это уже сам хозяин не удержался и ревностно выкрикнул. На что мать, незаметно вышедшая из соседних дверей, по-матерински попеняла:

– Как ты шумен, Петр! Все же не твоя невеста.

Прозорлива была мать Наталья Михайловна, прозорлива. Ни словом, ни взглядом братья не обижали друг друга, тем более уж невестку-то. Если б иначе было, разве ее отец, пребывавший сейчас в одесских поместьях, разрешил еще до венчания ввести дочь в чужой дом? В том-то и дело, что такого слова – «чужой» – не витало ни в этих, ни в петербургских стенах. Миша, поручая невесту новоявленной свекрови, не только для нее говорил:

– Ну, мои милые, я на вас надеюсь.

При этом он добродушно, но и лукаво, посматривал на младшего брата. Не было секретом, что когда Оленьку Нейдгардт, сестрицу одесского градоначальника, вывезли в «большой свет», в Петербург то есть, на нее воззрился было и младшенький орленок – на гербе столбовых дворян Столыпиных был горный орел, но не в младенческом же пуху, – вполне взрослый и грозный защитник домашнего гнезда. Мать-прозорливица любовно пришлепнула по вихрам своего младшего:

– Свой своего не заклюет, верно?

Тут же была и отправлявшаяся в гости к свекрови, счастливая до изнеможения Оленька. Едва ли она понимала что из семейных намеков, лишь заверила:

– Мне хорошо с вашей мам́а … с моей мам́а, – и закрасневшись, добавила: – Но вы, Мишель, все-таки не задерживайтесь в Петербурге.

– Не задержусь, Оля, уж поверьте, только подготовку к свадьбе закончу, – усаживая ее в вагоне московского поезда, с последним поцелуем милой ручки, заверил оставшийся на перроне жених.


С этой книгой читают
Россия, истерзанная безумным Иваном Грозным, измученная опричниной Испания, выжженная кострами инквизиции – опоры трона Филиппа II Страшное время религиозной истерии и болезненного распутства, бесконечных войн, казней.
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
История Александра II – заключительная часть трилогии «Три царя». Последний царь Николай II, первый большевистский царь Иосиф Сталин и, наконец, последний великий русский царь Александр II – ее герои. Отцы и жертвы великой исторической драмы, разыгравшейся в России в конце XIX – первой половине XX века.
М.Д. Каратеев – писатель-эмигрант, один из талантливейших представителей русского зарубежья, автор более десяти книг художественной и документальной прозы. Вершиной творчества писателя по праву считается историческая эпопея «Русь и Орда», работе над которой он посвятил около пятнадцати лет.«Русь и Орда» – масштабное художественное повествование, охватывающее почти вековой период русской истории, начиная с первой половины XIV века Книга, знакомяща
Таинственная смерть Саввы Морозова, русского предпринимателя и мецената, могущество и капитал которого не имели равных в стране, самым непостижимым образом перекликается с недавней гибелью российского олигарха и политического деятеля Бориса Березовского, найденного с петлей на шее в запертой изнутри ванной комнате. Согласно официальной версии, Савва Морозов покончил с собой, выстрелив в грудь из браунинга, однако нельзя исключать и другого. Милли
Накануне столетия Большой Русской Революции мы снова и снова пытаемся осмыслить исторический опыт ХХ века и то, что он принес нашей Родине. Дважды за столетие мы добровольно уничтожали свое тысячелетнее государство и потом с огромными усилиями и жертвами восстанавливали его. Зачем были нужны миллионы смертей, кровь, голод и разрушения? Кто виноват? В чем причины массового помешательства граждан и бессилия власти?И самое главное – может ли сейчас,
"История в рассказах: путеводитель для учителя" – это книга, которая объединяет в себе теорию и практику использования повествования в учебном процессе. Она создавалась с целью вдохновить и направить учителей на новый путь в их профессиональной деятельности, открывая перед ними мир рассказов, которые могут стать важным инструментом в их работе.В данной книге вы найдете разнообразные примеры и методики, которые помогут эффективно использовать расс
В этой книге мы совершим путешествие в мир истории глазами учителя. Мы узнаем, как знания о прошлом влияют на наше восприятие настоящего и формируют наше будущее. Мы поймем, почему важно изучать историю и какие уроки мы можем извлечь из неё. Мы встретимся с великими личностями, совершим сражения, станем свидетелями великих открытий и катастроф. И все это благодаря человеку, который посвятил свою жизнь изучению и преподаванию истории – учителю, тв
В книге, посвященной истории российской религиозной и политической мысли Раннего Нового времени, Гэри Хэмбург показывает, что путь России к просвещению начался задолго до того, как Петр Великий распахнул окно в Европу. Исследуя широкий круг произведений, автор помогает увидеть, каким образом российское просвещение послужило предпосылкой для расцвета таких писателей XIX века, как Федор Достоевский и Владимир Соловьев.Гэри Хэмбург, профессор истори
Согласитесь, что зачастую мы слишком остро реагируем на сложные жизненные ситуации, теряем энергию, чувствуем себя совершенно незащищенными. Но все можно исправить, изучив медитации Рэйки. На страницах нашей книги собраны самые простые и эффективные упражнения этого метода, которые помогут вам обрести здоровье, удивительную грацию и красоту на долгие годы.
Правильно и быстро похудеть – это то, чему многие хотели бы научиться. Прочитав книгу, Вы поймете, что не только постигли эту тайну, но и сами можете это сделать. Вы станете настоящим экспертом. Вы приобретете не только хорошую фигуру и уверенность в себе, но и станете личностью, примером для подражания, у Вас появятся друзья и последователи.Нам хотелось, чтобы книга получилась полезной и нескучной. Надеемся, что этой цели мы достигли, и Вы смело
Максим Громов, потомственный ювелир и крупный специалист по драгоценным камням, накануне своего сорокалетия оказывается… в тюрьме. Но для него это лишь начало пути, полного приключений и духовных открытий.Новый роман Елены Козловской – настоящий клад для поклонников остросюжетной прозы. Автору удалось буквально всё: закрутить сюжет так, что не оторваться, наполнить текст всевозможными мифами, былями, легендами, провести ликбез по основным мировым
Жизнь тихого еврейского местечка в большом русском городе Красноярске взбудоражила новость о предстоящей свадьбе Зои и Арика. Семейные кланы с обеих сторон стояли насмерть против планов на будущее семейное счастье молодых. Нет, ничего плохого не было в Зое, кроме того, что она – нееврейка. Но и в этом, ничего плохого, кроме того, что прервется из века в век сокращающий свои национальные корни, уклад и традиции род Геровичей. Счастье и не состояло