– Поехали в караоке? – внезапно предлагает Дима.
С Димой мы учились в институте английскому языку. Студентом он мог похвастаться шевелюрой чёрных волос, фигурой Аполлона и стареньким автомобилем «Жигули» восьмой модели, подаренным мамой на 18-летие, что вызывало неизменный интерес у противоположного пола. Было это, правда, довольно давно. Сейчас Дима – солидный дядя на «Лексусе-570» с пивным животиком и причёской из редеющих волос. Но в его глазах, как и прежде, горит азартный огонёк. Сегодня вечером мы традиционно отмечаем его день рождения. Однако предсказуемое течение домашнего праздника с консервативными посиделками уже наскучило имениннику. Он решил сменить обстановку, чтобы развлечь гостей.
– Караоке? – переспрашиваю я задумчиво.
Что ж, можно и караоке. Весьма интересное времяпрепровождение в нашем скупом на очаги культуры городе. Караоке в переводе с японского означает что-то, связанное с пением. В японском я, честно говоря, не силён. В общем, это клуб, где ты заказываешь за деньги любимую песню и поёшь во всеуслышание живым голосом под музыкальный аккомпанемент. Одновременно на большом экране показывают картинки заграничных людей в купальниках, бегающих по экзотическим пляжам. Под ними идут субтитры, по которым можно вспомнить текст. Караоке – одно из любимых занятий аборигенов. Очевидно, широкая русская душа в процессе застолья просит с громким пением вырваться наружу и поделиться радостью с окружающими.
Я вспоминаю как мы с другом Борей в студенческие годы полетели в посёлок на побережье торговать колбасой. Днём в 20-градусный мороз мы стояли в железном ларьке вместе с бабушками, продававшими вязаные носки. Чтобы окончательно не отморозить ноги мы два раза хлопали в ладоши и один раз подпрыгивали, приземляясь на гулкий железный пол. Под этот знаменитый ритм я пел песню Фрэдди Меркьюри – «We will, we will rock you!». Бабушки радостно аплодировали нам. Вечером к нам подошли брутального вида местные авторитеты с вопросом о том, что мы делаем на их территории и обещанием «пустить нам кровь». Боря заверил их, что мы привезли из города много вкусного спирта «Рояль» в литровых бутылках и «пустить нам кровь» они смогут после того, как мы этот спирт продегустируем. Всю ночь мы натурально жарили спирт с бандюгами, Боря играл на гитаре, а я, по его настойчивой просьбе пел «что угодно на английском». Утром мы расстались лучшими друзьями.
Мы заходим в певческий клуб. Зал уже практически полон. Из динамиков звучит хриплый голос – «А золотые купола сердце моё радуют!». В центре зала с микрофоном в руках стоит персонаж, похожий на героев фильма «Бумер» и, уставившись на экран, надрывно поёт классику шансона. На подборе контингента заведения видимо сказывается близость одного из исправительных учреждений нашего города – отмечаю я про себя. Счастливые лица мулатов в плавках на экране немного дисгармонируют с суровым саундтреком. Раньше на месте караоке-кафе располагалось одно из первых злачных мест в городе, которое снискало дурную славу бандитской романтикой, доступными девушками и свирепыми драками. До этого там же тренировали детей в секциях борьбы, где, кстати сказать, занимался и Дима. Может быть, поэтому его так неумолимо тянет сюда? – пронзает меня догадка.
– Частенько мы тут чуваков с километров буцкали, – добродушно говорит Дима, вспоминая свою озорную молодость.
Мне припоминается другой студенческий случай, когда Дима с Борей поехали в бильярдный клуб на новом рынке. Поскольку деньги на проезд в такси у них отсутствовали, Дима принялся изображать из себя американца, а Боря – его переводчика. Прибыв на место, Дима на английском языке объяснил водителю через Бориса, что русский сервис его не устроил и он отказывается платить. Речь Димы густо перемежалась хорошо известными таксисту по голливудским видеофильмам ругательствами отчасти для придания драматизма ситуации, отчасти из-за того, что словарный запас Димы на тот момент оставлял желать лучшего. Видя, что таксиста не очень убедили высказывания «американца», Боря повалил Диму на землю и для придания правдивости мизансцене стал пинать его ногами. Дима вскочил, ударил Борю по лицу, и они, сцепившись, скрылись за ближайшим ларьком. После этого водитель предпочёл за лучшее убраться восвояси. В бильярдном клубе легенда о забывшем в США деньги приезжем американце продолжилась, но то ли от количества выпитого, то ли от того, что среди посетителей оказался понимающий английский язык товарищ, всё закончилось не так радужно. Впоследствии друзья сбивчиво рассказывали что-то про сломанный бильярдный стол и отступление через гаражи на северо-восток.
Мы садимся за свободный столик. Я оглядываюсь по сторонам. Да, заведение явно знавало лучшие времена. Просторное помещение декорировано с претензией. На стенах висят вульгарные репродукции девушек и молодых людей, рождающие образы обитателей американских стриптиз-баров. Вместе с тем в неуловимых деталях уже проскальзывает восточный колорит. Судя по всему, дела у прежних хозяев пошли не так хорошо, и клуб выкупили вездесущие жители солнечных республик. За стойкой бара оживлённо беседуют смуглые официантки. Я изучаю меню. Цены на довольно заурядные закуски неприятно удивляют. Впрочем, зачем нам еда? Заказываем виски и шампанское.
Тем временем на сцену выходит мужчина невысокого роста в очках, по виду кореец. Красивым голосом он задушевно поёт балладу Владимира Кузьмина – «Когда меня ты позовёшь, боюсь тебя я не услышу…» Рядом с ним начинают медленно кружиться танцующие пары.
Нам приносят горячительные напитки. Скоро моё состояние приближается к песенному. Жестами я показываю официантке как будто я раскрываю книгу и что-то пишу в ней. Она кивает головой, выражая понимание моей просьбы и в ответ указывает на соседний столик. Обернувшись, я нахожу то, что искал. В руках у молодых людей толстый журнал. Эта книга является ключевым элементом караоке-бара, и кто обладает ей, тот может повелевать сценарием вечера. В гроссбухе содержатся названия всех песен и исполнителей, содержащихся на караоке-дисках заведения. Отыскав требуемую песню, нужно лишь запомнить порядковый номер, переписать его выданным официантом карандашом на листочек и передать диск-жокею. Потом остаётся ждать появления заветных цифр на большом экране. Как правило, журнал постоянно кочует из рук в руки. Мне не терпится заказать песню. Как назло, соседи мучительно долго листают журнал при неверном отсвете стробоскопа, словно видят его впервые в жизни. Наконец, официантка забирает вожделенную книгу у определившихся претендентов на пение и передаёт её мне вместе с карандашом и листком бумаги. Привычным жестом открываю журнал на нужном месте, освежаю в памяти номер и записываю песню Френка Синатры «Strangers in the night».
