Владимир Колычев - Странника незримые следы

Название:	Странника незримые следы
Автор:	Владимир Колычев
Жанр:	Современная проза
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	Не установлен

О чем книга "Странника незримые следы"

Стихи приходят к нам как дети, бесхитростно и доверчиво, требуют только одного – безоговорочного погружения в их загадочный ритм. Сборник составлен из произведений разных лет. Читатели, каких бы взглядов ни придерживались, возможно, вспомнят и свои подзабытые переживания.

Бесплатно читать онлайн Странника незримые следы

Дизайнер обложки Владимир Васильевич Колычев

ISBN 978-5-4485-2442-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Град поэтов

«Стихи приходят к нам, как дети…»

Стихи приходят к нам, как дети.

Их прогонять – великий грех.

Они приходят на рассвете,

как первый дождь,

как первый снег.

Стихи приходят к нам украдкой,

когда от них не ждешь вестей,

они играют с нами в прятки

и не дают стелить постель.

Стихи приходят, как причастье,

рисуя знаки на стекле.

И только в них все наше счастье

на этой каменной земле!

Слова

Они таят в себе величье

и унижение таят,

и гром небес, и гомон птичий,

и сладость лжи, и счастья яд.

Они таят в себе пожары

и смех, и плач, и недород:

слетят однажды с уст державных —

и нет ни хлеба, ни свобод.

Им, как и прежде, нет изводу,

но с каждым годом все трудней

оберточную позолоту

срывать с фальшивых алтарей.

Они стираются до срока

и в глубине, среди коряг

в молчанье долгом и глубоком

покоятся на якорях.

Они горазды на причуды,

они не слушаются нас —

вдруг исчезают из-под спуда

и к нам являются, смеясь.

Они растут под нашим кровом,

мы холим их,

мы их браним.

Но искони под божьим взором

не человек царит над словом,

а слово властвует над ним!

«Всуе…»

Всуе,

втуне,

вчерне,

вчуже —

упоительная вязь:

драгоценное оружие,

напрочь сгинувшее с глаз.

Пусть оно,

подобно луку,

обретет былую стать.

Будто посох,

ляжет в руку

золотая рукоять!

«Что жизнь?..»

Что жизнь?

Она всегда права.

Что смерть?

Она всегда некстати.

Неприхотливо, как трава,

растут стихи в моей тетради.

Негромкие, как шорох звезд,

они в пучине лет сокрыты.

И каждый слог в них так же прост,

как очертанья пирамиды.

Зелье августа

Письмо №1

Знаю я: вы часто заняты.

Я друзей о вас выспрашивал,

не одну тропу я за лето

протоптал у дома вашего.

Свет в окне гасили рано вы,

ну а я, застыв, как страж,

только голову заламывал

на двенадцатый этаж.

Ветер провода раскачивал,

раскаляя в сердце жар.

Но не я – другой украдчиво

вас до дому провожал.

Я его поймал, молодчика,

и с усердием просил,

чтобы осью позвоночника

дорожил он в меру сил.

По пятам бродил за вами я,

растерявши якоря.

И носил, как знамя, звание

рыцаря и бунтаря.

Знаете, какие синие

мне дарили «фонари»?

Вместе с ними с вашим именем

я над городом парил.

Верил я, как верят мальчики,

что однажды у реки

расцелую каждый пальчик я

вашей трепетной руки.

Напою вас зельем августа!

Только знаете —

ни дня

вы не пробуйте, пожалуйста,

обходиться без меня.

Письмо №2

Убежав от старенького вальса

за ограду городского сада,

мы с тобой учились целоваться

под печальный шепот листопада.

Только ночь, не ведая об этом,

нас оберегать не захотела:

из вселенской хляби вместе с ветром

извлекла вдруг милиционера.

Он хамил,

но я не стал с ним драться —

все равно за каменной оградой

лучше всех ты можешь целоваться.

Но других так целовать не надо!

«Ивы мокры, липы мокры…»

Ивы мокры, липы мокры.

На взлохмаченный песок

капли сурика и охры

сыплются наискосок.

За плотиною размытой

зябко плещется вода

и качается сердито

шляпка твоего зонта.

От меня свою ладошку

прячешь в куртке в первый раз —

мне охота выдрать кошку,

перессорившую нас.

Только где ее найду я,

да и как узнаю масть,

коль не знаю сам – какую

на нее готовить снасть.

Мокры липы, мокры ивы,

дождь ложится на песок.

и стою я, несчастливый,

от судьбы на волосок.

Дачная баллада

Мне припоминается все чаще,

как по тихой улице чуть свет

выезжал я на проселок спящий,

цепко оседлав велосипед.

Я крутил педали что есть мочи,

потому что на краю села

девочка, мечтательная очень,

втайне ото всех меня ждала.

Благородно спешившись, как даму,

я ее усаживал на раму.

И к опушке, где была скамья,

мы летели, головы сломя.

Друг от друга любопытство пряча,

извлекали из дупла Боккаччо

и вкушали, отворив уста,

таинство запретного плода.

В жаркий полдень, позабыв про книгу,

сообща искали землянику

и глядел с обидою нам вслед,

как побитый пес, велосипед.

А под вечер, в безрассудстве каясь, —

робкие подпольщики любви —

торопясь, мы порознь возвращались

в дачные чистилища свои.

Но когда на розовой карете

из-за леса выезжал рассвет,

исчезал я из дому, как ветер,

и в карьер пускал велосипед.

Только кто-то нас однажды выдал:

был суров и короток допрос —

никогда могущественный Сидор

не бивал так больно своих коз.

Все на этом свете преходяще,

что не водрузи на пьедестал.

Только вспоминается все чаще

девочка мечтательная та…

Гроза

Прохладу ночь не принесла.

Казалось, духоты не вынести.

Луна была белым-бела,

едва успев из моря выбрести.

А прошлой ночью —

без нее —

глядели мы, как мглы покровы

распарывало лезвие

прожектора сторожевого.

Он указующий свой перст

швырял в пространство острой спицей

и закипали в нем невесть

откуда взявшиеся птицы.

Накрывшись пледом с головой,

ты слушала заворожено,

как кто-то за крутой горой

раскатывал по небу жернов.

Он битый час впотьмах бродил

и вдруг, затихнув на мгновенье,

в прожектор молнию всадил,

ветвистую, как рог олений.

И тотчас, будто спохватясь,

под грохот огненного бивня

гроза обрушила на нас

стену безжалостного ливня.

И начисто залив исчез,

и ветер взвыл, впадая в ярость,

и жалобно стонал навес,

с железных ног сойти пытаясь.

Гроза хлестала нас бичом —

ей благодарен был в душе я,

испуганно и горячо

целуя грудь твою и шею.

Гроза свою являла мощь

и молнии сплетала в арку.

И в первый раз я в кровь в ту ночь

колени разодрал о гальку.

«Скоро лето рукою твердою…»

Скоро лето рукою твердою

спрячет синее платье в шкаф.

И посыплются иглы желтые

на реки золотой рукав.

Круче небо начнет снижаться,

и укроет в снегу тайга

длинноухое племя зайцев,

запахнувшееся в меха.

И с надеждой взглянув в рябое,

в желтых складках лицо рубля,

я куплю воротник соболий,

чтоб от стужи спасти тебя.

Ты смеешься, не пряча горечи

и догадываясь о том,

что куплю тебе шапку кроличью

и из драпа полупальто.

«Все люди, в сущности…»

Все люди, в сущности,

обыкновенны:

одни добры, другие – желчи куль.

заброшу к черту все

и непременно

поеду отдыхать на Иссык-Куль.

Ты возразишь: «Зачем мне это нужно?

Киргизия, – ты скажешь, – не для дам!».

И в тот же час

бездумно и безмужно

уедешь в Лондон или Амстердам.

Когда ж мы оба —

без друзей и денег

домой вернемся,

сидя на печи,

со мной ты будешь изучать маркетинг,

а я тебя киргизскому учить.

Отъезд

Мой поезд в шесть.

Уже заря

спросонья протирает очи,

и желтый парус сентября

полощется

над краем отчим.

Еще ты спишь,

а я, как тать,

сейчас разрушу сон твой хрупкий.

Какая мука – поднимать

гантельку телефонной трубки!

Что я скажу?

Что вновь спешу

сокрыться от судьбы заблудшей?

Нет, я тебя не разбужу

и так, пожалуй, будет лучше.

«Вот и разлуке близится конец …»

Вот и разлуке близится конец —

пускай теперь бессонными ночами

тоска приходит —

истовый истец

с колючими зелеными очами.

Пускай неумолимо, как зима,

она приходит, разомкнувши вежды,

Следующая страница

С этой книгой читают

Сердце тени. Книга 1

Екатерина Стадникова

Может ли один человек представлять угрозу для общества? Может, особенно если этот человек – связной, специально обученный Орденом. Только связным под силу в мгновение ока перемещаться в любую точку пространства. Потому основной задачей связных всегда было сопровождение Теней в их бесконечной борьбе с террором дивных.Тень, которой служил связной Найджел Борджес – леди Дайна Уиквилд – покончила с собой три года назад. Найджелу видится заговор за эт

Читать

Сердце тени. Книга 2

Екатерина Стадникова

Читать

Диабет. Чистка сосудов

Михаил Рульков

Совершенная система с нестандартным подходом к лечению диабета с высокой результативностью.Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста.

Читать

Магнат. Его личная игрушка

Амира Ангелос

Кирилл Абрамов – пресыщенный, наглый, баснословно богатый диктатор, для которого все женщины – игрушки. Тамина – нежная и хрупкая, но со стальным стержнем внутри, готовая до последнего вздоха защищать тех, кого любит. Она сожжет дорогую машину Абрамова, соблазнит магната незабываемым стриптизом, а затем придёт в его дом в качестве девушки младшего брата.Содержит нецензурную брань.

Читать