На дворе уже стояла глубокая зимняя ночь. Яркий свет от полной луны проникал сквозь неплотную ткань задернутой шторы, чуть разбавляя темноту комнаты.
В окно тихо постучали. Это прозвучало так, словно мелкие коготки пробежали по стеклу. Морена, богиня сна, давно качавшая сладко спавшего Василия на своих ласковых руках, отвлеклась на этот звук. Василий выскользнул из ослабших объятий Морены, но сделал это на несколько мгновений позже, чем звук от окна долетел до его ушей. Только что видел Василий прекрасное сновидение, навеянное Мореной. Снилось Василию, как резвится он на просторной зеленой лужайке под голубым-голубым небом. Вдруг все стало серым, а потом и вовсе пропало. Василий не понял, почему все вдруг стало таким размытым и неприятным. Это ему очень не понравилось.
Стук коготков по оконному стеклу повторился. В комнате стало гораздо темнее. Кто-то огромный встал перед окном и заслонил собою лунный свет. Василий еще не открывал глаза, а потому незваного гостя не заметил. Он только услышал сквозь сон этот неприятный скрежет по стеклу. Василий, который еще не совсем проснулся, подумал, что ему это только показалось. Подумав так, Василий плотнее зажмурил глаза и снова попытался погрузиться в мягкие объятия Морены. Но Морена, раздраженная тем, что ей помешали делать привычное дело, уже покинула Василия.
Стук повторился. Тихий, но такой навязчивый и неприятный.
Василий еще лежал с закрытыми глазами, надеясь, что сейчас снова заснет. Не желая ни на что отвлекаться, он убеждал себя, что эти неприятные звуки, которые его разбудили, – это только его разыгравшееся воображение. Ему так хотелось, чтобы сновидение вернулось и чтобы ничто больше не отвлекало от такого приятного времяпрепровождения. Но чуда не произошло. По окну вновь быстро пробежали чьи-то коготки.
Звук был царапающим, непрерывным, монотонным и раздражающим. Эти противные коготки словно бегали по всему стеклу, желая как можно быстрее найти слабое место и попасть в комнату.
На какое-то мгновение стук коготков прекратился. В этот момент Морена, вероятно, поняв свою неправоту, вернулась. Она вновь подхватила Василия в свои объятья и начала раскачивать, возвращая в страну грез. Сон вернулся к Василию. Мгновенно Василий перенесся туда, откуда его вырвал грубый и неприятный звук.
Трава лужайки, на которой вновь оказался Василий, была чудесного изумрудного цвета. Густая, мягкая и шелковистая. Воздух был таким голубым и таким прозрачным, что, казалось, что это тонкое-тонкое стекло. Тронь его, и оно разобьется на мелкие осколки. В то самое мгновение, как Василий об этом подумал, раздался удар. Небо со звоном треснуло, раскололось, затем обрушилось вниз, засыпав своими осколками всю траву. Все снова стало серым и унылым. В окно снова стучали.
Поняв, что сегодня сделать свое дело ей не дадут, Морена покинула Василия окончательно.
