Спустя месяц…
…холодно… было очень холодно… и вокруг одна темнота, пронизывающая вместе с этим диким холодом до самых костей… я ударила ладонью по полу и закричала, заканчивая крик шипением… было так больно… и все тело царапали нервные голодные импульсы…
…после передышки я поползла на четвереньках дальше, уже зная наизусть каждый метр и угол этой треклятой комнаты… рука поднялась с мягкой обивки, уже не знаю чего – стены, потолка или пола, и опустилась на твердый метал… чертова железная дверь! … я снова начала кричать и бить по ней рукой, углубляя незначительные вмятины…
...от бессилия и боли я сжалась в комок, раскачиваясь из стороны в сторону… и снова с губ сорвался крик… здесь были только я и мой голод, жестоко грызущий мою плоть…
…и сквозь сонную дымку накатывало чувство, что кто-то пытается прорваться в мое сознание…
Вон!
Пошли все вон!
…а ночь все сменялась ночью, принося вслед за закатом все муки моего личного Ада…
…наконец, напротив меня открылась дверь, пропуская внутрь луч света, и чья-то фигура зашла следом, обдавая волной запахов…
Кровь!
В секунду я оказалась возле тела, обнажая клыки и пытаясь всадить их в чью-то шею. Но меня оттолкнули, бросая на пол спиной и подсовывая ко рту запястье, на котором я быстро сомкнула челюсть…
Кровь!
Горячим потоком она побежала по горлу, попадая в желудок, и вместе с теплом расходясь по всему изможденному и высохшему телу. А следом побежали образы… я неслась по лесу, ступая на землю волчьими лапами; деревья проносились мимо; запах леса забивал ноздри, а высоко надо мной, сквозь ветки и листья, пробивались лучи полной луны, озаряя весь лес белым свечением…
И наконец, сквозь отступающую пелену боли и голода, я увидела его глаза, янтарные, красивые, ярко горящие от внутренних эмоций. Я смотрела в лицо Яна поверх его руки, к которой сейчас присосалась. И в его глазах стояло приятное мне недоумение.
– О, черт! – выпалил он, наклоняясь к моему лбу своим. – Как ты это сделала?
Хотелось улыбнуться, только слишком я сейчас была занята, даже для этого. Я пила кровь, по которой так сильно изголодалась за целый месяц, ведь в ней состоит моя жизнь. И обычно все, у кого я пила кровь, получали от этого процесса такое же удовольствие, как и я. Мне не составляло труда дарить этим приятные ощущения и соблазнять. И мало у кого из вампиров получалось делать так же. Нечто похожее – да, безусловно, но не так, как это умела делать я. И до сегодняшнего момента Ян этого совершенно не знал.
Я окутала его дымкой возбуждения, своего возбуждения, на которое охотно откликнулось его тело. Пульс Яна подскочил, дыхание участилось, а глаза загорелись желтым огнем. Раньше в роле соблазнителя между нами выступал только он, но сейчас у меня появилась прекрасная возможность за все отыграться. Просто потому, что я ничего не забыла. Утолив немного голод, можно было теперь подумать и о развлечении.
Помнится, ему не нравились холодные мертвые тала? – хорошо, я стану живой и теплой.
Ян бросил взгляд на мои пальцы, обхватившие его руку, из которой я высасывала сладкий напиток жизни. Потом посмотрел на мое лицо, дотронулся свободной рукой до кожи на плече.
– Ты теплая!? Ох, черт… – Он дернул рукой, которую я крепко держала, и сжал зубы от острой боли, когда я не пустила, и грозно прорычал: – Отпусти меня.
Обхватив Яна ногами за талию, я перекинула его на спину и уселась сверху, выпуская изо рта его руку – от постоянно обновленной крови оборотня я быстро приходила в норму. Месяц – не такой уж большой срок, чтобы сильно высохнуть, но достаточный для того, чтобы сойти с ума от голода.
Удивленный взгляд Яна сказал о том, что он явно не ожидал от меня таких решительных действий. И склонившись к его губам, я тихо и нежно прошептала:
– Спасибо за кровь, ты очень вкусный.
– Маргарита! – прогремел за спиной знакомый голос, который ставил жирную точку на моем развлечении.
Я обернулась и увидела Серафима. Он смотрел на меня сверху вниз, как всегда холодными, серыми глазами. Серафим был тысячелетним вампиром и моим Отцом, нареченным мне месяц назад. К сожалению, я еще не успела вкусить все прелести его Отцовства, но зато успела познать все его недовольство. И сейчас, на безмятежном, казалось бы, лице, я смогла уловить все то же чувство упрека – ему что-то не понравилось, и я могла предположить, что именно. Просто, рядом со мной сейчас был другой мужчина, который мог себе позволить коснуться меня, пусть даже и не стремился сейчас к этому Ян. А Серафим стремился, потому что я было жутко похожа на его покойную жену. Вот только… не мог он это сделать, потому что его «покойная жена» все еще существовала, обитая рядом с ним бестелесным признаком, постоянно напоминая о себе и своей ревности.
– Да, Отец мой, – не без сарказма сказала я, поднимаясь на ноги.
– Ян здесь не для того, чтобы развлекать тебя. – Из его рук ко мне полетел какой-то предмет одежды из черной шелковой ткани. – Прикройся. Как только приведешь себя в порядок – я жду тебя в кабинете.
Я вспыхнула, начиная давиться своей же злостью – как он может так со мной обращаться? Серафим развернулся ко мне спиной, собираясь уже уходить, но напоследок повернул голову и бросил через плечо:
– Свою злость можешь оставить для других. И ты сама виновата в своем незавидном положении.
– Моей злости хватит на всех.
– Как и любви... я полагаю.
В комнате повисла пауза, с привкусом...? Ревности? да, именно с нею, и которую можно было даже лизнуть языком, чтобы почувствовать ее на вкус.
– Возможно, – огрызнулась я в ответ.
– Не заставляй меня ждать.
И развернувшись, он вышел из комнаты, оставляя у входа своего Компаньона. Здорово!
Его слова заставили задуматься о том, как я сейчас выгляжу, и оглядеть себя с ног до головы – жалкие куски ткани едва держались на теле, кое-где просто прилипнув засохшей кровью, моей кровью, и они открывали слишком много непозволительного. Шелковой тканью оказался халат, который я с удовольствием сейчас одела – хоть и не была скромницей, но грязную полу-наготу прикрыть хотелось.
– У тебя превосходный талант выводить из себя мужчин, – усмехнулся Ян, поднимаясь на ноги и небрежно отряхивая свою упругую задницу.
Сощурив глаза, я повернула к нему голову:
– А у тебя женщин, как я успела заметить.
– Очень может быть, – он сделал ко мне шаг, откровенно скользнув взглядом вниз по моему телу и давая этим понять, что он запомнил все, что было под халатом. Он мне мстит. – Не заставляй Серафима ждать. Но после него, я бы тоже хотел с тобой кое о чем поговорить.
Усмехнувшись, я направилась в коридор:
– Если я найду для тебя время.
– С этим я помогу, не беспокойся.
Я фыркнула:
