Михаил Каюрин - Страсть

Пролог

Лицо Марка Стешко с раннего утра было лучезарным. Его обуревала беспредельная радость: жинка Евдоха, наконец-то, подарила ему долгожданного сына. До этого дня каждые два года на свет появлялись одни дочери. Четыре мокрохвостки наплодилось уже, а вот сына Бог не давал. Дочерей было бы пять, однако старшенькая Полина на третьем году жизни внезапно заболела и вскоре умерла.

Господь, вероятно, услышал его молитвы и в конце концов смилостивился. Сегодня с восходом солнца Марк услышал пронзительный крик выбравшегося на свет наследника.

Прошло больше двух часов с того момента, когда его сын дал о себе знать, однако бабки-повитухи всё ещё крутились вокруг роженицы. За закрытыми дверями слышались их шаркающие шаги и приглушённые голоса. В комнату Марка не пускали, хотя он порывался пройти к жене несколько раз.

– Ще рано, – недовольно пробурчала в первый раз бабка Маруся по отцовской линии. Она вышла из комнаты и захлопнула дверь перед носом Марка.

– Нехай чадо обсохне, а Евдоха з дитиною посплять. Уморилась бидолаха, змучив ее син, пробираючись на свит божий. Богатир уродився. *

Бабка умолкла на секунду, припоминая, с какой целью она вышла из комнаты и, вспомнив, направилась в кухню.

– Та не путайся ты пид ногами у мене, – бросила она на ходу. – Справ у тебе нема, чи що? Буде ще час подивитися на сина. **

Второй раз Марк попытался увидеть сына после завтрака.

– Який ти невгамовний, Марочко! Спить твоя дружина, и син твий спить. Балакай тыхесенько. ***

      Показать новорожденного она пообещала через пару часов.      Бабка Маруся была единственным человеком в семье Стешко, которой Марк позволял говорить с собой таким тоном. Он являлся главой семейства, и никому из домашних лиц не было позволительно спорить с ним или повышать голос. Марку шёл тридцать второй год, но, несмотря на молодость, ему выпало в жизни повидать многое.

________________________             *Пусть дитя обсохнет, а Евдокия с сыном поспят. Уморилась бедняга, измучил её сын, пробираясь на свет божий. Богатырь уродился.

**Да не путайся ты под ногами у меня! Дел у тебя нет, что ли? Будет ещё время посмотреть на сына.

***Какой ты неугомонный, Марочко! Спит твоя жена, и сын твой спит. Говори тихонько.

… Марк отвоевал на фронте за веру царя и отечество без малого два года. Боевой путь солдата царской армии он начинал в Галиции в августе 1914 года в составе Юго-Западного фронта. Потом было тяжёлое отступление на восток, холодная и голодная зима в окопах в полусотне вёрст от города Станислава. Лишь в конце июля 1916 года, собрав силы, русская армия опять пошла в наступление. На переправе через реку Стоход Марк Стешко поймал пулю австрийского солдата.

Главой большого семейства ему суждено было стать после смерти отца. Отец его, Сидор Михайлович Стешко, четыре года назад сложил голову на поле брани гражданской войны. Он исполнил свой солдатский долг поровну между обеими противоборствующими сторонами, словно отвесил его на весах, отслужив полгода вначале в белой армии, а затем такой же срок в красных частях.

Отец служил возницей в обозе и однажды угодил под разрыв случайного снаряда, прилетевшего со стороны белых. Повозка разлетелась вдребезги, коня убило наповал, а боец красной армии Сидор Стешко получил смертельное ранение, будто в отместку за свой переход к красным.

В гражданскую войну Марк избежал мобилизации как в белую, так и в красную армию. Ещё в 1916 году в результате ранения его списали подчистую. Из госпиталя он вернулся домой с двумя отметинами об этой войне в виде двух небольших ямок на теле, затянутых тоненькой кожицей. Одна ямка была на спине под левой лопаткой, а другая –напротив, на левой стороне груди. Австрийская пуля прошла навылет. Осколок же лишил Марка фаланги большого пальца и полностью оторвал указательный палец на правой руке. Порог родной хаты защитник царя и отечества переступил с георгиевским крестом на гимнастёрке.

У Марка не было братьев. Три старших сестры давно вышли замуж и жили своими семьями в соседних сёлах. Мать ушла в лучший мир через год после гибели мужа. Все женские дела сейчас лежали на плечах бабки Маруси. Евдоха была у неё в помощницах. Она молчаливо и безропотно исполняла все распоряжения бабки Маруси, хотя целая орава собственных ребятишек отнимала у неё уйму времени. Очень часто Евдоха ложилась спать позже всех. Но Марк никогда не слышал, чтобы жена роптала на тяготы жизни. За это он и любил её.

Евдокия Жалейко была из бедной семьи. Ветхая родительская хата под соломенной крышей стояла на отшибе в конце деревни. В полусотне метров от хаты проходила дорога на мельницу. С этой самой дороги и присмотрел однажды себе невесту шестнадцатилетний Марк, сидя в телеге на мешках с зерном. Увидев у колодца худенькую чернобровую дивчину с толстой косой, он сразу потерял покой и сон.

Дуня была моложе Марка на один год, на день помолвки ей едва исполнилось шестнадцать лет. Бабка Маруся не одобряла ранний брак единственного внука, тем более с дочерью бедняка. При удобном случае она высказывала своё недовольство, которое витало в её голове.

Сидор соглашался с нею, но через полгода, насмотревшись, как изводится от любви Марк, он в конечном итоге махнул рукой на всё и направил к Адрею Жалейко сватов.

Так бесприданница Дуня влилась в безбедное семейство Стешко.

… Марк отправился на конюшню к волам. На сегодня у него был запланирован выезд в поле – земля уже выстоялась для вспашки, и нельзя было упускать ни дня. Рождение сына спутало ему намеченные планы, однако он не мог покинуть хату, не увидев новорожденного.

В конюшне Марк застал деда Трифона – отца своего батьки. Тот возился в стойле у вороного жеребца Орлика. Вычистив полы, дед скрёб щёткой холку коня. Орлик вздрагивал, нервно перебирал копытами и косил лиловым глазом на старика. Тот в ответ хлопал коня по хребтине и что-то успокаивающе бормотал любимцу.

– Ну що, дид, готовий твий Орлик працювати?

– А як же. Зараз готовий.

– А волы?

– И волы готови.

– Добре дид, дуже добре. Вот побачу синку, и поедэмо мы з тобою у поле. Орати вимагаеться. Ти, дид, згоден?

– Я-то що? Поедэмо, якщо потрибно. Тильки корысти з мене, як зи старого цапа – одни збитки.

– Не прибедняйся, дид, – рассмеялся Марк. – Ти мужик ще в сили. Он як Орлика обхаживаешь! Коняка не може навить на ногах устояти. *

Дед Трофим был вторым мужчиной в большом семействе Стешко. Ему шёл восемьдесят второй год, но он был ещё крепок и выполнял большой объём физической работы по хозяйству, которой хватало для него с лихвой.

В большой конюшне содержались два вола, лошадь, корова с годовалой тёлкой, пара свиней, куры, индюки, коза и несколько овец. Такое поголовье скотины требовало постоянного ухода.