Георгий Глорин летал во сне и видел яркие запоминающиеся сны. Они были странными и непонятными. Он завёл отдельную тетрадь и стал их записывать. Полёты в пространстве и необычные сны стали происходить после одного события, которое поделило его жизнь на «до ЭТОГО» и «после ЭТОГО», сделав её двойственной – дневной и ночной.
Дневная жизнь была обычной и ничем не отличалась от жизни тысяч его сограждан. Он, инженер-конструктор АО «Заслон», ходил на работу, общался с коллегами, а вечером возвращался в свою «берлогу» – однокомнатную квартиру закоренелого холостяка
А вот ночная жизнь стала индивидуальной и непредсказуемой, несравнимой с той, что была прежде.
Всё произошло на рыбалке. Георгий был в очередном отпуске, жил на даче, доставшейся ему от родителей.
Стояла середина августа, и сумерки наступали рано. Был отменный клёв, и Георгий, увлечённый рыбной ловлей, совсем не заметил, как стемнело. Спохватившись, он смотал удочку, переложил выловленную рыбу в рюкзак и отправился домой.
Его путь пролегал через лесной массив. Когда тропинка завела в лес – было уже совсем темно. Георгий достал фонарик и стал подсвечивать под ноги. Тихонько насвистывая под нос бравурную мелодию, дошагал до поляны.
Внезапно свободное от деревьев пространство осветилось ослепительно ярким светом. Мелькнула мысль, что работавшие неподалёку труженики сельскохозяйственной фермы включили ночной прожектор для освещения своей территории.
Георгий машинально оглянулся по сторонам, однако не обнаружил никакого целенаправленного источника света. Да и что за необходимость у сельхозпроизводителей работать по ночам?
Кругом стояла какая-то подозрительно-странная тишина. Даже крикливые вороны, прижившиеся на задворках фермы, неожиданно умолкли.
В душу Георгия закралась неясная тревога. Он невольно поднял голову вверх и замер, поражённый зрелищем: прямо над ним, в воздухе, висел светящийся «абажур», похожий на огромный уличный фонарь послевоенных лет.
Повисев некоторое время, «абажур» резко опустился метров на десять, и вновь замер. Потом, словно подвешенный на подвижном спиральном проводе светильник, опустился ещё ниже и опять стал неподвижен. Казалось, какая-то неведомая рука периодически дёргала за этот провод, пытаясь приблизить освещение, чтобы лучше разглядеть остановившегося на поляне человека.
Когда «абажур» упал в очередной раз, Георгий вдруг осознал, что это «нечто» довольно внушительных размеров может реально опуститься на поляну и раздавить его своей массой в лепёшку.
Георгия охватил страх, однако, отбежать в сторону он был не в состоянии. Даже сдвинуться с места у него не получалось. Тело сделалось ватным и не слушалось, голова вдруг закружилась, стало трудно дышать. Ноги подкосились, Георгий упал и больше уже ничего не осознавал.
Очнулся он почему-то на краю поляны, хотя чётко помнил, что потерял сознание, стоя посредине неё. Загадочного «абажура» уже не было.
Георгий поднялся, голова слегка гудела, в ушах стрекотали кузнечики. Было темно, он принялся шарить в траве, пытаясь отыскать свой фонарик. Потом сообразил, что искать следует в том месте, где у него подкосились ноги.
Не успел Георгий сделать в темноте пару осторожных шагов, как фонарик обнаружился сам, включившись самопроизвольно. Он оказался вовсе не посредине поляны, где ему следовало быть, а каким-то непостижимым образом переместился вслед за ним метров на пятьдесят, никак не меньше. Подняв его, Георгий обратил внимание, что кнопка отсутствовала, а жёлтый свет от дышащих на ладан старых батареек вдруг стал более ярким и непривычным глазу голубоватым оттенком.
С минуту Георгий потоптался на месте, не веря до конца в происшедшее, а потом, не найдя вразумительного объяснения, медленно двинулся по тропинке к своей даче.
Он умолчал о том, что с ним приключилось, опасаясь едких насмешек, от которых избавиться стало бы невозможно.
Спустя несколько дней кто-то из дачников обмолвился, что наблюдал в небе большой светящийся шар, похожий на допотопный уличный фонарь в виде абажура.
Шло время, встреча с загадочным светящимся объектом стала понемногу стираться в памяти, как вдруг вновь напомнила о себе. С Георгием начали происходить странные вещи: он стал ежедневно видеть необычные сны. Раньше они посещали его пару раз в неделю, а то и реже, и, как правило, не запоминались, будучи размытыми и сумбурными. Эти же сны были яркими, красочными и носили информативно-познавательный характер.
Сновидения происходили регулярно и до мельчайших подробностей фиксировались в памяти. Он мог, например, вспомнить сон, который видел накануне или даже неделю назад. Ему виделись сложные электрические схемы, конструкции каких-то незнакомых приборов и оборудования, картинки замысловатых вихрей и спиралей.
Георгий записывал и зарисовывал всю полученную информацию без исключения. Делал это сразу после пробуждения, пока все причудливые символы с особой отчётливостью стояли перед глазами.
Глорин имел высшее образование по специальности «Электроника и наноэлектроника», но понять физический смысл замысловатых схем ему не удавалось. Пытаясь разгадать необычный ребус, он, однако, где-то глубоко в подсознании был твёрдо убеждён: эти записи ему непременно пригодятся в дальнейшем.
Несколько раз снился тот загадочный «фонарь», который завис над ним памятным августовским вечером. Как будто шло некое пояснение, откуда исходят эти странные сновидения.
Но и это было ещё не всё. Через некоторое время ему совершенно неожиданно стало сниться внутреннее строение головного мозга человека. Ощущение было невероятным. Во сне нарушалась соразмерность между материальными предметами. Большие полушарии мозга представали перед ним в виде огромного горного массива с множеством «ущелий и пропастей» – извилин и борозд. Сам же он (точнее будет сказать, его сознательное «Я») превращался в некую подвижную точку, которая, словно микроскопический летательный аппарат, двигалась над поверхностью этих огромных больших полушарий, лавируя по многочисленным «ущельям». Огромный головной мозг, словно наглядное пособие, раскрывался перед его взором под разными углами, демонстрируя все происходящие в нём процессы.
Удивительным был тот факт, что Георгий, никогда прежде не читавший о строении мозга человека, хорошо понимал работу этого чрезвычайно сложного механизма. Он видел, как в таламусе собираются импульсы от всех органов чувств, как потом осуществляется первичный анализ и синтез. Видел энергетические излучения, входящие и исходящие из эпифиза. Они были представлены потоком неких светящихся частиц.
Эти излучения, почему-то, заинтересовали его больше всего. Будто тот, кто формировал его сны, специально сконцентрировал на эпифизе особое внимание.
