Николай Тимофеев - Стратегия гламура от души до макияжа. Самоучитель для женщин

Составитель Николай Тимофеев

ISBN 978-5-4490-7278-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свиркин А. Бегущая

Валерий Брюсов

Ты – женщина, ты – книга между книг,

Ты – свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

Он жжет огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты – женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звездной,

Ты – в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,

Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся – от века – на тебя!

Марина Цветаева

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все – как будто бы под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,

И колокол в селе…

– Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры,

Чужие и свои?! —

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

Поэты эпохи возрождения

Рени Гвидо Римские поэты

Джованни Боккаччо

На мураву присев у родника,

Три ангельских созданья обсуждали

Возлюбленных, – от истины едва ли

Была моя догадка далека.

Струясь из-под зеленого венка,

Густые кудри златом отливали,

И цвет на цвет взаимно набегали,

Послушные дыханью ветерка.

Потом я слышал, как одна спросила:

«А что, как наши милые сейчас

Сюда пришли бы? Что бы с нами было?

Мы скрылись бы от их нескромных глаз?»

В ответ подруги: «Никакая сила

Спасаться бегством не заставит нас».

Леонардо Джустиниани

Когда б на ветках языки росли,

И дерево, как люди, говорило,

И перья прорастали из земли,

А в синем море пенились чернила, —

Поведать и они бы не могли,

Как ты прекрасна: слов бы не хватило.

Перед твоим рождением на свет

Святые собрались держать совет.

Лоренцо Медичи

Помни, кто во цвете лет, —

Юн не будешь бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Это Вакх и Ариадна.

Все спеша от жизни взять,

Ненаглядный с ненаглядной

Обращают время вспять.

Да и свита, им под стать,

Веселится бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Этих юных козлоногих

К нимфам тянет, и они,

По лесам охотясь, многих

Заманили в западни.

Как им весело, взгляни —

Пляшут, скачут бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Этим стройным нимфам любо

Попадаться в сети к ним:

Только тот, чье сердце грубо,

От любовных стрел храним.

Нимфы к милым льнут своим,

Песня льется бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Тушей на осла навьючен,

Следом движется Силен,

Столь же стар и столь же тучен,

Сколь от выпивки блажен.

Глупо жаждать перемен,

Если счастлив бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Наконец Мидас влечется, —

Превращает в злато он

Все, к чему ни прикоснется.

Но на скуку обречен,

Кто вменил себе в закон

Наживаться бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Ждать до завтра – заблужденье,

Не лишай себя отрад:

Днесь изведать наслажденье

Торопись и стар и млад.

Пусть, лаская слух и взгляд,

Праздник длится бесконечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Славьте Вакха и Амура!

Прочь заботы, скорбь долой!

Пусть никто не смотрит хмуро,

Всяк пляши, играй и пой!

Будь что будет, – пред судьбой

Мы беспомощны извечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

Пусть почести влекут неугомонных,

Палаты, храмы, толпы у ворот,

Сокровища, что тысячи забот

И тысячи ночей несут бессонных.

Волшебные цветы лугов зеленых,

В прохладной мураве журчанье вод

И птичка, что любовь свою зовет,

Влияют благотворней на влюбленных.

Лесные дебри и громады гор,

Пещеры, недоступные для света,

Пугливая дриада, быстрый зверь…

Лишь там передо мной прекрасный взор,

Которым – пусть в мечтах – не то, так это

Мне наглядеться не дает теперь.

Ненча из Барберино

Я посвящаю песню милой даме,

Прекраснее которой не найдешь.

Пылающему сердцу временами

На месте оставаться невтерпеж.

Она стрельнет горящими глазами —

И кончено: свободы не вернешь.

Я в город ездил, езжу по округе,

Но равных не встречал моей подруге.

Я в Эмполи и в Прато был не раз,

И в Борго, и в Мангоне, и в Гальяно,

В Сан-Пьеро торговал и здесь у нас,

На самой верхотуре – в Декомано.

Один базар меня одним потряс,

Другой другим, но должен без обмана

Сказать: нигде торговли лучше нет,

Чем в Барберино, где живет мой свет.

Я благородней Ненчи ненаглядной

Девиц не видел, не встречал скромней;

Ни у кого такой головки ладной

И светлой нет, как у любви моей.

По-праздничному на душе отрадно,

Когда глазами я встречаюсь с ней.

А дивный носик моего кумира —

Ни дать ни взять работа ювелира.

Кораллам губки алые под стать,

За ними два ряда зубов белеют —

И в том и в этом штук по двадцать пять,

И снег ланиты посрамить сумеют —

Не надо и к белилам прибегать,

И круглый год на щечках розы рдеют,

Всегда, что называется, в цвету.

Как не влюбиться в эту красоту?

Ее глазам мужчины знают цену.

Еще бы! Ненча, бросив взгляд-другой,

Прошьет не то что сердце, но и стену,

Тогда как сердце – камень у самой.

Поклонники за нею, рады плену,

Таскаются хвостом, и, сам не свой,

От зависти я помираю черной,

Что нет меня среди толпы покорной.

Я целый день махать мотыгой мог,

А нынче – дудки: как ни лезь из кожи,

Дай бог, чтоб сил хватило на часок.

Я высох, как подстилка из рогожи:

За стол сажусь – не лезет в рот кусок.

Любовь меня измучила, и все же,

Сказать по чести, я и впредь готов

Мириться с крепостью ее узлов.

Я сравниваю Ненчу с городскими —

Она не хуже тысяч городских

С хорошими манерами своими,

С уменьем изъясняться вроде них.

Глаза что уголь, волосы над ними —

Под цвет снопа и книзу из прямых

Становятся волнистыми-волнистыми,

Оканчиваясь кольцами пушистыми.

Когда она, как козочка легка,

Танцует, сразу видно – мастерица:

То вдруг рукой коснется башмачка,

То мельницею вновь пойдет кружиться;

Потом поклон и новых два прыжка,

Чтоб снова грациозно поклониться,

Да так, что флорентийкам испокон

Не снился грациознее поклон.

Ей не годится ни одна в подметки:

Она румяна в меру и бела,

И ямка ей к лицу на подбородке,

Да и умом любовь моя взяла,

Совсем необязательным красотке.

Такой природа Ненчу создала,

Видать, затем, чтоб людям стало ясно,

Что и природа может быть пристрастна.

Кого в супруги Ненча изберет,

Захочет свадьбы сразу, без отсрочки;

Кто к этому цветку найдет подход,

Родился не иначе как в сорочке;

Счастливцем из счастливцев будет тот,

Кто сможет убедиться среди ночки,

Что на его руке – ее щека,