Странную тень Морис заметил не сразу, слишком устал. Вечерняя смена кончалась за полночь и всегда его выматывала, вот и теперь он шел домой, мечтая только об одном — поскорее дойти, упасть и уснуть.
Центральный проспект словно вымер, даже ветер стих, лишь собственные шаги эхом отдавались от стен домов, создавая иллюзию, что позади кто-то идет. В какой-то момент ощущение сделалось таким реальным, что Морис не выдержал, чуть повернул голову и вздрогнул, увидев рядом край чужой тени.
Обернулся — и в лицо бросилась тьма.
Тело пронзило болью. Он закричал, захлебываясь в звуках, почувствовал, что тонет, растворяется в этой бездонной черноте, забывая о том, кто он, где он, забывая вообще обо всем, словно невидимая рука вымарывала сознание черной краской, отключая одно воспоминание за другим. Он сопротивлялся, не желая уходить в небытие, пытался за что-нибудь зацепиться, но искры прожитого пролетали сквозь пальцы и гасли, потушенные чужой волей…
…Этот шум вначале был еле слышным, потом сделался чуть громче, затем звуки начали складываться в слова.
— Эй, не засыпай! — кричал кто-то далеко-далеко. — Слышишь меня? Ну же, давай, иди на мой голос!
И Морис пошел, схватившись за последнюю соломинку. Постепенно голос стал громче, и вместе с ним начала крепнуть надежда на то, что удастся вырваться… Наконец тьма дрогнула и нехотя отпустила.
С трудом разлепив отяжелевшие веки, Морис открыл глаза и попытался сфокусироваться, но сделать это, когда тебя трясут за плечи, оказалось не так-то просто. Перед глазами светлым пятном маячило чье-то лицо. Морис дернулся, и тряска прекратилась.
— Очнулся? Замечательно. Давай, вставай, — незнакомый парень протянул ему руку.
Морис поднялся на ноги, огляделся и обнаружил, что находится в вонючем тупике рядом с мусорными контейнерами, а неподалеку на грязном асфальте пузырится, источая зловоние, здоровенная лужа, контурами напоминающая человека.
По спине побежали мурашки.
— Что случилось? — произнес он. Голос был хриплый и словно чужой. Горло саднило.
— А сам как думаешь? — ответил незнакомец.
Морис присмотрелся к нему повнимательней и насторожился — тот словно сошел со страниц старинной книги: короткий темный плащ; штаны, заправленные в сапоги, жилет со светлой рубахой. Внешность тоже оказалась под стать: тонкие черты лица, темные, собранные в хвост волосы и цепкий холодный взгляд. Но еще больше насторожила странная штуковина в его руке — то ли кинжал, то ли короткий меч — она слабо светилась. Ничего подобного Морис прежде не видел.
— Я не… — начал было он, а потом рассердился на себя за эту дурацкую робость и выпалил: — Да понятия не имею! Я шел по улице, на меня кто-то напал, а потом я очнулся здесь! Что вообще происходит?!
— И больше ничего не помнишь?
Морис мотнул головой.
— Нет. Что это за гадость? — он указал на лужу. Пузырей на ней поубавилось, но вони меньше не стало.
— Полуночник. То, что от него осталось.
— Полуночник? Это что? Никогда о таком не слышал.
— Само собой, откуда тебе знать о темных тварях.
«Каких еще темных тварях?» — хотел спросить Морис, но не стал, поняв, что парень, похоже, не в себе.
— Ладно, — произнес он, делая осторожный шаг в сторону выхода, — спасибо, что помог. Я пошел.
— Подожди, мне нужно кое-что тебе объяснить.
— Не стоит, — Морис сделал еще шаг. — Я ничего не видел, ничего не знаю, и вообще, меня здесь не было.
Парень посмотрел на него с усмешкой.
— Хочешь, чтобы все было как раньше? Не выйдет.
Морис замер, ожидая, что сейчас он сделает выпад этой своей светящейся штукой… но тот не пошевелился.
— Выйдет, — Морис сделал еще один шаг. — У меня отвратительная память.
— Сочувствую. Но это неважно.
— Почему это? — еще один шаг приблизил Мориса к свободе. «Сейчас!» — сказал он себе, и уже напряг мышцы, чтобы бежать, но слова парня пригвоздили его к месту:
— Потому что ты умер. Эта тварь тебя убила.
Словно стакан ледяной воды выплеснули в лицо. Морис вздрогнул, уставился на него, ожидая, что тот воскликнет: «Шутка!», но вместо этого парень указал на кучу, темнеющую за контейнерами, и произнес:
— Туда глянь.
Морис, не сводя с него взгляда, отправился в указанном направлении, подошел ближе и застыл, узнав в мертвом, залитом кровью человеке, лежащем на асфальте, самого себя.
«Так вот как я выгляжу на самом деле», — подумал Морис запоздало. Смотреть на себя со стороны было странно. Смотреть на себя мертвого — еще странней. Казалось, что это розыгрыш, кто-то подсунул муляж, чтобы разыграть. Но в тоже самое время Морис понимал, что этот лежащий на асфальте мертвец — действительно он сам.
«Как?» «Зачем?» «Почему?» — вопросы роились в голове, раздирая на части. Чтобы сохранить рассудок, он отвернулся и уперся взглядом в лужу — теперь она вроде бы даже уменьшилась в размерах.
— Идем, — сказал парень, — больше тут делать нечего.
— А как же… — Морис оглянулся, чтобы указать на собственный труп, и слова застыли в горле — тело, которое только что выглядело материальным, теперь стало полупрозрачным — сквозь него просвечивала смятая обертка от бургера, выпавшая из мусорного бака.
Все также молча Морис вопросительно посмотрел на парня.
— Для этого мира ты больше не существуешь, полуночник прервал связь, — ответил тот, убирая клинок в ножны, висящие на поясе. — Идем, — он махнул рукой и первым отправился к выходу из тупика.
— Постой! — воскликнул Морис, бросился следом, но потом остановился и посмотрел назад — тело исчезло окончательно. О произошедшем напоминала лишь вонь от лужи, выглядящей теперь самой что ни на есть обычной. Отвернувшись, Морис двинулся вслед за парнем.
Стоило выйти на освещенный проспект, и произошедшее стало казаться полнейшей дичью — твари, полуночники, трупы….
— Мне надо домой, — произнес он, решив, что со всей этой ерундой пора кончать.
— У тебя больше нет дома.
— Вон он, — Морис указал на кирпичную пятиэтажку с полосками коридорных галерей по фасаду, видневшуюся в конце улицы, — Если я там живу, как его может не быть?
Парень устало вздохнул и произнес:
— Ладно, пошли. Сам увидишь.
На проспекте по-прежнему не было ни души. Чем дольше они шли, тем больше крепла уверенность в том, что происходящее — это какой-то злой розыгрыш. «А вдруг этот тип — маньяк? — внезапно подумал Морис. — Вдруг он меня загипнотизировал и теперь собирается убить?» Морис покосился на своего спутника — тот выглядел спокойным, но разве маньяки не могут так выглядеть? Лицом к лицу с ними сталкиваться не приходилось, но, если верить фильмам и книгам, они хорошо маскируются.
— Подожду тебя здесь, — сказал парень, когда они подошли к дому, уселся на лавку возле высохшей клумбы и закинул ногу на ногу. Морис, украдкой выдохнув, отправился дальше сам. Пока поднимался по лестнице, решил, что, зайдя домой, первым делом позвонит в полицию — уверенность в том, что этот тип — маньяк, стала почти железной.
