1. Глава 1. Подаренная невинность
Я хочу быть беззащитной для него. Слегка доступной и абсолютно открытой. Он моя мечта. Мне чуточку страшно. Хотя нет, вру — мне очень боязно. Это впервые в моей жизни — я лежу на постели совершенно голая перед взрослым и опытным мужчиной. От этой мысли меня бросает в жар, хотя я раздета, и в комнате не особо тепло, по идее, мне должно быть холодно.
— Профессор? — шепчу дрожащим голосом.
В глубине души я против всяких извращений, но если бы мои руки сейчас не были привязаны над головой, а широко раскинутые ноги не фиксировались веревками на лодыжках, я бы уже сбежала.
— Я здесь. — Выходит из тени высокий, широкоплечий мужчина.
От волнения между моих грудей скатывается капелька пота. Всё-таки хорошо, что мои ноги и руки привязаны к металлическим спинкам, а то я давно скрутилась бы в комочек, поджав колени и прикрыв руками грудь. Не хочу этого на самом деле, нет. Я ведь ждала. Мечтала, представляла.
— Мне страшно.
— Не бойся, я буду нежен, — отвечает он спокойным хриплым голосом.
Ладошкой нащупываю ворсистую веревку, обкрученную вокруг запястья, и тяну её. Узел нетугой, он не передавливает кожу, не мешает току крови. Но сбежать я не могу. Инстинктивно пробую высвободиться, но ничего не получается.
— Тише, не дергайся.
Его голос, даже он идеальный. В комнате полумрак, он закрывает дверь на замок, и от тихого щелчка по телу пробегает дрожь волнения. Сердце бьётся чаще. Мой первый раз. Он будет особенным.
— Расслабься и думай о том, сколько удовольствия ждёт тебя впереди.
Я слышу скрип подошв кожаных туфель. Он приближается медленно, но уверенно. Профессор Заболоцкий никогда не спешит. Хищники — они вообще не торопятся, не суетятся. В нужный момент делают решающий манёвр – смертельный прыжок, но за своим хвостом никогда не бегают.
— Неужели тебе никогда не хотелось попробовать это с кем-нибудь из одногруппников?
Он подходит к кровати. Я приподымаюсь, чтобы рассмотреть его. Как всегда, красивый, уверенный в себе. На нём черный костюм с белой рубашкой, в руках журнал посещаемости и несколько папок с планами занятий. Зачем он взял это с собой сюда? Какая нелепица. Он смотрит прямо на меня, бесстыже изучая мое абсолютно голое тело. Это возбуждает и пугает. Смесь страха, неуверенности и желания.
— Нет, я хочу только вас, профессор, — выдыхаю покорным, писклявым голосом, за что тут же себя ругаю.
Нельзя быть настолько доступной. Хочется свести колени, всё же я совсем неопытная, даже под юбку никогда никого не пускала, а тут сразу всё. Растерянно дергаюсь, выкручивая веревки. Мой любимый строгий профессор хмурится, лаская взглядом шею, грудь, живот и треугольник светлых волос на лобке. У меня очень белая кожа, наверное, ему не нравится. Все мои подружки загорелые.
Я стесняюсь, краснея. От его дерзкого взгляда покрываюсь пятнами.
— Ты была очень плохой студенткой, Иванова.
— Знаю, — быстро киваю, прикусывая нижнюю губу и отчаянно заглядывая в глаза своему строгому профессору.
— И не подготовилась к семинару. — Он медленно расстёгивает пуговицу на пиджаке.
— Знаю, Роман Романович, простите меня, пожалуйста.
Откинув пиджак, приступает к пуговицам на рубашке, медленно обнажая мускулистый, покрытый легким загаром торс. Высокий брюнет с голубыми глазами. Умный, интересный, образованный и дико сексуальный.
— Что ты можешь предложить за моё прощение?
— Свою невинность, Роман Романович, я хранила её для вас, — смело признаюсь я, тут же вспыхивая от смущения.
Профессор стягивает рубашку, оголяя мощные плечи. Тянется к ремню. Я начинаю дрожать от предвкушения и новой волны страха, а вдруг мне будет больно или неприятно? Но картина перед глазами заставляет забыться. Я уже видела торс Заболоцкого в университетском бассейне. И после этого неделю не могла избавиться от сладкого видения. Но сейчас меня, разгоряченную и охмелевшую от мужской красоты, интересует всё, что находится ниже.
Профессор расстëгивает ремень и спускает брюки по крепким бедрам. От вида его внушительного холма на боксерах я начинаю хныкать и дëргаться. А Роман Романович стягивает вниз темную ткань трусов. Мой первый член. Он прекрасен.
Мне повезло. Стройный, высокий, опытный и наверняка потрясающий любовник. Он опирается коленом на постель, тянется ко мне, и я постыдно вскрикиваю от предвкушения и неуверенности. Мой любимый строгий профессор, сколько раз я представляла, что именно он станет моим первым мужчиной.
— Это не страшно. Я всему тебя научу, красавица.
Тяжёлая мужская ладонь ложится на моё бедро. Кожа вспыхивает под его руками. Он трогает, поднимаясь всё выше. Касается живота, рёбер, доходит до груди. Она у меня маленькая, с розовыми сосками, практически плоская. Не уверена, что такая нравится мужчинам, но профессор наклоняется к правому соску и обводит его языком. Волнуюсь, хочу прикрыться, дергаюсь, но веревки держат крепко.
— Ты будешь плакать от удовольствия, моя Рати.
— Кто? — облизываю пересохшие губы, он такой умный, он так много всего знает.
— Имя самой горячей богини древней Греции. «Петлёй Рати» называется поза, в которой женщина скрещивает ноги за спиной у партнёра и...
— Я мечтаю это попробовать, — глупо выпаливаю, глядя в небесно-синие глаза.
Мне стыдно за свою несдержанность. Я стесняюсь, несмотря на то, что очень ждала этого. Роман Романович первый мужчина, который касается моей груди. Он кусает сосок, тянет его губами. Тело простреливает желанием, которого я раньше никогда не знала. Мне неловко, пытаюсь соединить ноги, но не могу.
— Нет, я не могу. Я ещё не готова.
Роман Романович усмехается, и ведёт языком по ребрам, оставляя мокрые горячие следы. Он забирается на кровать, устраиваясь между моих пошло раскинутых ног, и любуется.
— Красивая девочка, отзывчивая. При этом невинная, как первый распустившийся весенний цветок. За подобное сочетание и голову на плаху не жаль. Погибнуть во имя любви — это так поэтично.
Он кладет руку мне на лобок, раскрывая для себя розовые девичьи лепестки.
— Нет… да, я не знаю…
— Так да или нет? — строго спрашивает профессор. — Да или нет, Иванова?
2. Глава 2. Добро пожаловать в реальность
— Так да или нет? — строго спрашивает профессор. — Да или нет, Иванова? Вы спите или притворяетесь?
Тёмная будуарная комната почему-то светлеет, расширяясь и покрываясь выпуклой штукатуркой. Облепив белизной поверхность стен до середины, ниже просторное помещение очерчивается панелями дсп. Голос профессора из бархатистого и томного становится металлическим, а к тишине прибавляется дружный студенческий гогот. Отлично, мне всё это приснилось. Упс...
— Нет, я не сплю. Уже не сплю.
Очнувшись, подрываюсь с места, становлюсь ровно, как и положено студенту перед преподавателем. Понимаю: я не в красивой комнате с изысканными тёмными обоями, привязанная к гигантской двуспальной кровати с кружевной кованой спинкой, я в аудитории родного университета. И, кажется, сейчас все ржут именно надо мной.
