Нестерпимо хотелось есть. Казалось, урчание в животе слышно даже в спальне тетушки на втором этаже.
В доме давно погасили свет, хозяева и слуги разбрелись по своим комнатам. А я, словно незаметная мышка, спускалась по широкой лестнице в прохладный темный холл.
Этот путь от спальни до кухни я проделывала уже далеко не в первый раз. Здесь знакома была каждая ступенька, каждая ниша в стене, каждая скрипучая половица. Храп кузена очень вовремя сотряс стены, и я смогла проскочить злополучную дощечку, которая выдала меня однажды.
Наказание было очень суровым, и мне хватило одного урока на всю жизнь. Но чувство голода было сильнее, поэтому редким вечером я не повторяла этот опасный путь.
Нельзя сказать, что бедную сиротку плохо кормили! Посмей я такое ляпнуть при свидетелях, строгая бонна заставила бы до ночи писать эссе о том, какой благодетель мой дядюшка, что позволил такой неблагодарной девице столько лет пользоваться его щедростью и радушием. И конечно же, спать бы я отправилась без ужина.
Бонна не раз говорила, что у меня есть всего два пути выйти из этого дома: замуж или пойти учиться по стипендии, чтобы потом так же, как она учить чужих неблагодарных детей. Но больших успехов в учебе я так и не достигла, поэтому оставался только первый вариант.
А для того, чтобы я не распугала женихов своим бунтарским характером, решено было поддерживать имидж романтичной хрупкой девушки. В моде сейчас субтильные красавицы с огромными глазами и немного болезненным цветом лица.
Меня такое положение вещей не устраивало, поэтому почти каждый вечер я отправлялась в опасное путешествие до кухни и обратно. Кажется, кухарка догадывалась о моих вылазках. Она и раньше старалась мимоходом сунуть мне в руки лакомый кусочек, а в последнее время на кухонном столе частенько оставалась еда.
Я благополучно преодолела лестницу и незамеченной проскользнула через тускло освещенный холл. Неровные тени от статуй позволяли оставаться незамеченной и здесь. Впереди широкий коридор и заветная дверь кухни в конце.
Осталось только пройти мимо столовой и маленькой чайной комнаты. Я прислушалась. Тишина. Оставшиеся пару десятков шагов я почти бежала.
На кухонном столе, освещенном уличным фонарем, стояла тарелка с большим бутербродом с ветчиной, сыром и зеленью. Я проглотила его почти не жуя, а потом подобрала крошки. С сожалением огляделась, но больше ничего подходящего для быстрого перекуса не нашла.
Мне предстояло проделать обратный путь до комнаты и остаться незамеченной. В коридоре все выглядело иначе. Кажется, стало светлее. И голоса! Кто-то говорил совсем рядом.
Я замерла.
– Понимаю, что поздно, но раньше не получилось, – говорил незнакомый мужчина.
– Ничего-ничего, все в порядке! Я всегда рад видеть вас в моем доме, – голос дядюшки растекался сладкой патокой, что было очень странно.
Обычно резкий и крикливый, не терпящий возражений барон вдруг стал любезным и учтивым. Кажется, ночной гость слишком важен.
– Поговорим в моем кабинете? – предложил дядюшка. – У меня есть отличный бренди.
– Замерз как собака! Сначала чай, – попросил незнакомец.
– Сейчас позову кого-нибудь из слуг, – говоривший приближался.
Кажется, он решил поискать на кухне. Сам. А тут я. Я заметалась. Нельзя было попасться на глаза. Только не дядюшке!
Ноги среагировали быстрее, чем голова, и уже в следующий момент я скрылась в чайной комнате. Здесь было совсем темно, да и обстановку я помнила плохо. Обычно здесь сидит тетушка с подругами, в то время как мужчины обсуждают важные вопросы в кабинете.
Я замерла, не двигаясь и почти не дыша. Если подождать, когда дядюшка дозовется слуг, то можно будет проскочить по пустому коридору, когда он и его ночной посетитель скроются в кабинете.
– Время позднее, кухарка уже ушла спать, – извиняющимся тоном сказал дядюшка, – я уже отдал распоряжения. Сейчас согреется вода, это займет не более десяти минут. Давайте пока поговорим в чайной комнате.
Шаги приближались. Сердце ухало где-то в горле. Одно дело попасться в коридоре, а другое – быть пойманной в закрытой чайной. Ночью.
За долю секунды до того, как комнату озарил яркий свет магических светильников, я успела юркнуть под низкий столик, за которым тетушка любит раскладывать карточные пасьянсы. Он был покрыт плотной длинной скатертью, свисающей до пола. Сидеть было не очень удобно, но спряталась я вполне надежно. Надеюсь, они дождутся, когда закипит чайник, и уйдут беседовать в кабинет.
– Давайте присядем, скоро подадут чай. Я попросил подготовить легкие закуски, возможно вы проголодались с дороги, – дядюшка разливался соловьем.
– Не время для церемоний, барон! Я прибыл по срочному делу, – оборвал его незнакомец.
– Ваша Светлость не стали бы приходить в такое время, если бы не дело государственной важности.
– Именно!
Из своего укрытия я видела две пары ног. Одни, облаченные в домашние штаны и мягкие туфли неуверенно мялись в углу. Другие же нервно ходили по комнате из угла в угол, сверкая черными лакированными сапогами с острым металлическим носком. Кажется, в их начищенные до блеска бока можно смотреться, как в зеркало, а при желании даже разглядеть отражение лица ночного гостя.
– Я прибыл по указу короля. Его Величество планирует отправить в отставку несколько заслуженных вельмож. Все они получат хорошее вознаграждение за службу и удалятся в свои земли. Это именитые, прославленные люди, послужившие во славу короне. И некоторые из них были так увлечены службой, что не успели жениться, а у вас, барон Бретчетт, насколько мне известно, есть две прелестные дочери на выданье.
– Это большая честь для нашего дома, – с волнением сказал дядюшка, – уже известно, с кем мы породнимся?
– Первый Советник его Величества.
Дядюшка охнул.
Я не дышала. Первый Советник носил прозвище Кровавый и был известен как очень въедливый и мстительный человек. Неугодные ему люди то внезапно исчезали, то попадались на участии в заговорах, за что предавались пыткам и лишь счастливчики были сразу казнены.
Он верой и правдой служил интересам короны и никогда не был женат. Возможно потому, что еще в юности бросился на защиту предыдущего короля и был облит кислотой. Его лицо стало таким же уродливым и жестким, как и душа.
Кого же из кузин прочат в жены этому человеку? Кто сгниет заживо в его холодном замке на скалистом уступе?
Кажется, дядюшка думал примерно то же самое.
– Я сам должен выбрать, кто из моих девочек станет наградой Советнику за службу? – прошептал он.
– Мне кажется, вы недовольны той милостью, которую оказывает вашей семье Его Величество? – в голосе посетителя послышался металл угрозы.
– У меня две дочери и племянница. Мне нужно будет обсудить с женой и девочками это предложение, – пролепетал дядюшка.
