Всё вымышлено, любые совпадения случайны.
Пролог
Мороз такой, что окна заледенели намертво. Кое-как отскрёб себе часть лобового стекла – всё равно ни хрена не видно. Как в танке еду. Машина поскрипывает от возмущения, её пушкой с утра отогревали. Домой бы сейчас, под одеяло. И девушку фигуристую, чтобы в одном белье у плиты оладьи пекла. А не вот это всё, что началось в половине шестого.
А впрочем, зачем мне оладьи? Пусть не готовит. В трусах лишь бы красивых.
Даже музыка не радует, снова и снова зеваю. Где, интересно, сейчас люди знакомятся? Барабаню пальцами по рулю. В ночных клубах? Барах? В интернете? Каждый раз после долгой командировки жизнь словно с нуля начинаю. Жаль, красотки не падают с неба, я бы поймал. Ага, размечтался. Так не бывает.
Да, стопудово поймал бы и… на хрен эти оладьи!
Дорога пустая, колея глубиной сантиметров пятнадцать, не хотелось бы потерять управление. Минус тридцать градусник показывал на выезде из города, а здесь, на трассе, кажется, ещё холоднее.
Поэтому я изрядно удивляюсь, когда вижу припаркованный справа белый мерс, ляма примерно в четыре можно его оценить. Стоит себе, прогревается. Проношусь мимо на приличной скорости, и следовало бы продолжить путь, вот только… внутри скребёт неприятное предчувствие. До ближайшей деревни километров сто, холод адский, у мерса двигатель заведённый, а значит – там люди.
Почему они стоят на месте?
Жму на тормоз, плавно сбрасываю скорость. Вырулить с колеи сложно, тачка недовольно буксует.
Если там какая-то парочка идиотов не смогла сдержать страсти и развлекается – головы, клянусь, оторву обоим!
Глава 1
Не спать. Спать нельзя ни при каких обстоятельствах. Стоит всего лишь на пару секунд прикрыть глаза на морозе, расслабиться, и… И всё. Нету больше человека. Не помню, где и когда такое вычитала, но сейчас предостережения всплыли в памяти удивительно чётко.
Веки с каждой минутой будто свинцом наливаются, но мне всего двадцать шесть лет, и я не собираюсь так просто сдаться.
Угораздило же встрять на этой бесконечной трассе! Одной. Зимой. Машине чуть больше пары лет, и за это время детка ни разу меня не подвела. Всё бывает впервые: первая мастурбация, первый поцелуй, первая любовь, первая проколотая шина. За первое меня прилюдно отругали в детском саду, из-за последнего, видимо, даже отчитать не успеют. Родителей до слёз жалко.
Связи нет. Вдоль трассы стеной тянутся высоченные сосны, припорошённые чистейшим снегом, – глаза слепит. И тишина.
Прошло больше шести часов, как я тут одна-одинёшенька, стрелка бензина давно легла горизонтально, мне остаётся только молиться. Всё жду спасательных вертолётов, но что-то не видать их. Мимо пронеслись две машины, ни одна не остановилась.
Я пробовала дежурить на улице, но, во-первых, там дико холодно, во-вторых, дело совершенно бессмысленное, потому что трафик не просто стремится к нулю, он реально нулевой.
Сперва я щедро грелась от печки, но минуты складывались в часы, а помощи всё не было, и я догадалась, что подобное расточительство может стоить мне жизни. Теперь я завожу мотор каждые двадцать минут, чтобы не дать машине и себе заледенеть окончательно.
Последний час не чувствую пальцев ног и рук, ресницы покрылись инеем. Пробовала и двигаться, и разминаться, но холод настолько жгучий, что это не помогает. Мне страшно. Очень, просто до безумия страшно.
Кирилл, ну где же ты? Обещаю, что сделаю всё, как ты хочешь. Никогда больше не стану с тобой спорить! Исполню любые желания, только забери меня отсюда! Вытащи меня, спаси! Вытираю слёзы и шепчу: «Я уже часа два как на всё готова».
Боже, если ты хочешь преподать мне урок, то я слушаю внимательно! И хочу его усвоить, клянусь!
Да, мы разругались с моим парнем в пух и прах, я выбежала из его дома, села за руль и поехала одна в Красноярск. Пусть он злится на меня, бесится, но почему не поинтересуется, доехала ли? По хронометражу я давным-давно должна была быть дома.
В тот момент, когда я в очередной раз повторяю мантру: «Не спа-а-ать», мимо проносится чёрный внедорожник. Со свистом! В своих мыслях я выскакиваю из машины, машу руками и кричу: «Спаси-и-ите!» В реальности же едва дёргаю рукой в его сторону и закрываю глаза. Слёзы на ресницах ледяные.
Становится ещё тише, чем прежде, – это двигатель вырубился.
Просыпаюсь внезапно от того, что кто-то теребит меня и жутко матерится:
– Девушка, эй! Девушка, ты живая?! Писец, мать вашу, как чувствовал, бл*ть!
Меня трясут за плечи так сильно, что я открываю глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд.
Мне кажется, это Кирилл, я тут же улыбаюсь ему: какое счастье! Он, видно, кинулся меня искать, поехал следом, хоть и спустя столько времени. Увидел знакомую машину на обочине. Но полёт моей романтической фантазии прерывает очередной поток отборной брани:
– Вот безмозглая, заледенела вся.
Голос низкий, абсолютно незнакомый. Я понимаю, что это не Кирилл, но радости от этого меньше не испытываю. Лишь нотка разочарования как укол в сердце: мне хотелось, чтобы меня спас именно он.
Незнакомец пытается завести двигатель, я подсказываю: «Бензин закончился», но почему-то вместо слов лишь тихо мычу. Он и сам это понимает, сгребает меня в объятия и вытаскивает на улицу, куда-то тащит. Я не сопротивляюсь. Только мысль в голове: положит в сугроб, а машину заберёт.
Но вместо сугроба он усаживает меня на заднее сиденье своего внедорожника, сам забирается следом. Здесь та-а-а-к тепло! Он снимает мои сапожки на рыбьем меху, быстрыми, точными движениями ощупывает ноги и руки, после чего расстёгивает мой пуховик. На мгновение замирает, смотрит на меня в упор – глаза у него карие, обеспокоенные – и говорит:
– Я сейчас раздену тебя. Ты не вопи, а по возможности помогай мне, поняла?
Киваю. Чего ж вопить? Мы в тайге. Какой смысл? Он стягивает с меня примёрзшие к телу джинсы, затем свитер, делает знак снимать лифчик, поспешно раздевается сам. Мои пальцы не слушаются, и он быстро и умело помогает освободить грудь.
В ответ на его действия я радостно киваю – по правде говоря, мне вообще всё равно, будут ли меня насиловать, сейчас главное, чтобы он прильнул ко мне своим горячим телом. Боже, скорее же!
– Трусы можешь оставить, – говорит со смешком, когда я тянусь к своим розовым стрингам.
К моему огромному сожалению, телом он ко мне не прижимается. Вместо этого упаковывает в свои штаны, в которых тону. Они мало того что с начёсом, ещё и щедро согреты своим владельцем. Следом напяливает на меня свою флисовую кофту, на ноги – носки. Всё тёплое и пахнет приятно. Сам мужчина остаётся в чёрном облегающем термобелье.
– Так, дальше, – говорит скорее себе, чем мне. Голос взволнованный, хотя движения чёткие, ничего лишнего, никакой паники. Вручает мне термос: – Очень горячо, пей осторожно, поняла?
