— Как вы сегодня себя чувствуете, Иван Иванович? — ласково спрашиваю я
старичка, лежащего на больничной койке.
Сейчас он кажется таким милым и
безобидным! Я протягиваю ему пластиковую тарелочку с таблетками, внимательно
контролируя, чтобы он съел все. До одной.
Нам здесь не нужны буйнопомешанные.
Только тихие безобидные психи,
доживающие свой век в нашей частной клинике для богатых.
— А я бы тебя трахнул, — вдруг, подняв
на меня свои небесно-голубые глаза, изрекает из себя Иван Иванович, запивая
лекарства водой. — Я в своё время знаешь сколько баб оттрахал? — делится он со
мной фактами своей биографии, и я лишь равнодушно смотрю на него.
Всё это я слышу не в первый раз.
Я ведь всё-таки прохожу интернатуру, и
когда я пошла учиться на психиатра я прекрасно понимала, что меня ждёт.
Не только розы с фиалками.
А вся грязь и нечисть человеческой
души, которую обычные люди умеют хорошо скрывать. Маскировать.
А вот несчастные мои пациенты –
нет.
Поговаривают, что когда-то Иван
Иванович был очень страшным криминальным авторитетом, но потом у него съехала
кукушка, и его заботливые наследники запихали его подальше с глаз долой, чтобы
уже спокойно наслаждаться всеми его нечестно нажитыми богатствами.
Делаю пометки в своём медицинском
журнале. И на прощание улыбаюсь своему пациенту:
— Иван Иванович, вот и умничка.
Отлично. Хорошего вам дня! И не забудьте, что сегодня после обеда у нас будет
лото в общем зале!
— На хрен мне твоё лото! Я лучше бы
тебя в жопу оттрахал, киска! — слышу я его скрипучий мерзкий голосок за спиной,
пока Степа, наш здоровущий медбрат, закрывает за мной дверь на ключ.
Не сказать, чтобы я совсем не реагировала
бы на такие реплики, но я профессионал, и я умею не принимать это всё на свой
счёт.
Как знать, каике образы проносятся
сейчас в воспалённом мозгу бывшего босса мафии? И мне это очень любопытно,
потому что я планирую написать докторскую диссертацию «Сексуальные отклонения у
психически нестабильных пациентов».
Ну и огромный Стёпин торс, по правде
говоря, внушает мне доверие и спокойствие. Я знаю, что он всегда внимательно
наблюдает за тем, что происходит в палате, и не даст меня в обиду.
Я захожу в палату к Зареме — тихой
кроткой девушке с бархатными бездонными глазами. Я каждый раз поражаюсь её
красоте. И её вечному молчанию.
В истории болезни не написано вся её
история жизни, но я знаю, что на должна была выйти замуж за очень богатого и
влиятельного человека на Кавказе, но прямо перед свадьбой её изнасиловали.
Жестоко.
Никто не знает, кто это был, возможно,
конкуренты из враждующего с её женихом клана.
Девушка была испорчена и опозорена.
Богатые родители запрятали её подальше,
и теперь она хранит вечное молчание, и никакие мои таблетки пока не смогли
вытянуть из неё и слова.
Каждый раз я ей пытаюсь объяснить, что
в наше время есть куча способов восстановить девственность, если она вообще
кому-то нужна. Лучше ведь жить на свободе вдали от дома, чем продолжать сходить
с ума в нашей хоть элитной, но всё-таки психушке. Как знать, может быть, я
когда-нибудь достучусь до неё.
Ещё один пациент, к которому я захожу
только вместе со Стёпой — это профессор Рудицкий. По его утончённому и
интеллигентному виду совсем не скажешь, что он убивал своих любовниц. И съедал
их. Совсем как доктор Ганнибал Лектор.
— А, Наташенька, — радостно
приветствует он меня, как ни в чём ни бывало, откладывая в сторонку томик
Бунина.
И если не думать о том, что это опасный
маньяк, то с ним можно вести очень занимательные культурные беседы.
— Как там наша Заремочка? — ласково
интересуется он здоровьем своей соседки через стенку, как заботливый дядюшка.
И меня внутренне передёргивает от одной
только мысли, чтобы он смог с ней сделать, если бы дать ему волю.
Но слава Богу, замки у нас крепкие:
централизованное управление, система «умное здание», все замки надёжно
запираются с центрального компьютера, как во всех передовых мировых клиниках.
И вот, напоследок, на десерт, я себе оставляю
последнего пациента — Игоря. Он появился
у нас совсем недавно, но я до сих пор мучаюсь в догадках, откуда он взялся.
Я стучу в его палату, перед тем как
зайти, и когда слышу его низкий бархатный голос, нажимаю на ручку двери.
— Доброе утро, Марго, — его
тёмно-бирюзовые глаза впиваются прямо в мою душу, и чувствую жар, которым
начинает пылать всё моё тело, при виде этого безумно красивого брюнета.
Но я не подаю и вида.
— Доброе утро, Игорь Алексеевич, —
сухим тоном произношу я, хотя сама вся пылаю внутри.
Пылаю от дикого неудовлетворённого
желания, которая буквально начинает булькать во мне, как только я переступаю
порог его палаты.
Уф, мне надо остыть и успокоиться. Он
ведь всего лишь пациент. А я — его лечащий врач.
Только я не знаю, излечим ли он. И
больна ли я им?
Словно прочитав на моём лице все
чувства, которые я сейчас испытываю, Игорь встаёт и кошачьей хищной походкой
направляется ко мне, пока не останавливается в каких-то двух сантиметрах,
нависая надо мной своим высоким мускулистым телом.
И я чувствую его аромат.
Аромат дикого хищного зверя. Запертого
в клетке.
Словно издеваясь надо мной, он
задерживает свою ладонь на моей, пока берёт у меня из рук стаканчик с
таблетками.
Отворачивается на долю секунды и
глотает их. Запивает водой, и снова его глаза смотрят прямо на меня, и его
изогнутые порочной дугой губы кривятся в тонкой усмешке.
— Ну что, Маргарита Сергеевна, вы меня
вылечите? — словно издеваясь, спрашивает он меня.
Но дело в том, что у меня нет его
истории болезни.
Она у нашего главврача.
И я не понимаю, не понимаю, не понимаю,
почему Игорь оказался у нас!
Он ведь совершено здоров! Я это просто
знаю.
Чувствую.
И я решаю выяснить это во что бы то ни
стало.
Я пробираюсь в кабинет главврача – Андрея Геннадьевича, я знаю, что он
пока на утреннем обходе, и я надеюсь незаметно порыться в его картотеке с
историями болезней, которые он хранит у себя.
Быстро, пока никого нет, пролистываю
папки, пока не нахожу нужную мне. Открываю её, и быстро пробегаю глазами
анамнез.
Это смешно. Здесь ничего нет!
Читаю дальше, и вижу, что Игорю уже
рукой главврача назначен галоперидол.
Стоп. Такого не может быть! Я же уже
наблюдаю Игоря Алексеевича несколько недель, у него нет абсолютно никаких
показаний к этому препарату! Он его просто-напросто убьёт. Превратит в овощ.
Это какая-то карательная психиатрия, а
не частная элитная клиника!
Я сижу, застыв, раздумывая, кто же
заказал моего любимчика, как слышу шум в коридоре.
Это мой босс! Он выговаривает кому-то,
пока его голос приближается всё ближе к кабинету, и я, не придумав ничего
лучшего, залезаю прямо под тёмную штору, струящуюся мягкими складками у окна, и
замираю там, как испуганный зайчик. Всё ещё сжимая в руках злосчастную папку. Но
сейчас слишком поздно складывать её на место!
